*НАЧАЛО.
Глава 32.
- Гляди! – шептала Алмыса, и её шёпот простирался по топи, словно шелест болотных трав и ряски, - Гляди, с чем не совладать тебе! Понимаешь теперь, что я была к тебе добра, и долю лучшую тебе предлагала, когда к себе звала? Да только видать судьба тебе тут сгинуть, в чёрном полыме!
Зашлась душа Николая, когда он увидел то, что показала ему Алмыса, перехватило дыхание, он рухнул на колени. Мокрая трава на топкой земле чвякнула, приняв его мягко, по болоту разнёсся серебряный, но так же и страшный смех Алмысы:
- Ну? Что ты видел? – спросила она, насмеявшись вдоволь, а едва оправившийся Николай понял, что теперь он видит всё окрест совсем иным.
Он поднял голову и огляделся. Алмыса всё так же стояла на кочке, но теперь она не была пригожей девицей, да и чудовищем тоже не была. Под мертвенно-бледным светом ночного светила стояла перед Николаем усталая женщина средних годов, с исполненными вечной болью глазами. И ещё понял Николай – сама она не видала того, что сейчас показала ему.
- Ты, Алмыса, помнишь ли то время, когда тебя звали другим именем, - тихо проговорил Николай и увидел, как та изменилась в лице.
- Что ты видел? – прошептала Алмыса, - Что ты видел! – крикнула тут же, и от её крика встрепенулось болото, зашлось в страхе.
- Того, кто убил твоё дитя, - ответил Николай и поднялся на ноги, - И теперь хочет сгубить всех, кто живёт.
Аркынай тоже встал, держась рукою за рваные раны на теле, кровь лилась из них, оставляя капли на болотной осоке. Николай пошёл было к другу, чтобы помочь, но Алмыса подняла руку и его снова будто гвоздями к земле прибило.
- Куда же ты, любый мой? – рассмеялась Алмыса и смех её снова звенел серебром, - Не покидай меня! А Медведя оставь, ему недолго жить осталось, холодеет его тело, скоро остынет и душа.
Николай протянул руку, до друга уже было всего-то три шага, да только вот не пройти их, занялось внутри от тяжести, навалилось сверху, потемнело в глазах.
- Отпусти! – прохрипел Николай, - Отпусти, он же погубит всех…
- А и пусть! Мне вас не жаль, вы как вши расплодились здесь! – прошипела Алмыса и сжала кулак.
Николай понял, что умирает, и угасающим взором отыскал Зарянку, хоть бы девчонка догадалась убежать отсюда, хотя… и ей не спастись от того, что грядёт.
- Беги, Зорюш…, - только и смог прохрипеть Николай, весь он будто горел в невидимом огне.
- Тётушка! – закричала вдруг девочка.
Звонкий её голосок разнёсся по топи, и от него будто что-то лопнуло, порвалась та тяжелая пелена, что легла на Николая, и на почти уже бездыханного Аркыная, он судорожно вздохнул, на губах его показалась кровь.
- Тётушка, отпусти их! – кричала девочка, прижимая к груди ручонки, - Не губи их, тётушка! Ведь ты обещала! Нешто ты солгала мне!
- Я никогда не лгу! – Алмыса повернула к Зарянке своё белое лицо, - Я обещала показать то, что он просил! И я показала! А отпустить… я не обещала!
Страшный, заливистый и весёлый, но сулящий скорую кончину смех Алмысы разнёсся по топи, и та откликнулась на него радостно, зашуршал рогоз и прибрежные кусты зашелестели листами.
- Отпусти их! – голос Зарянки стал строг, - Отпусти их немедля, или…
- Что же? Что я слышу? Ты смеешь мне грозить? – Алмыса снова рассмеялась, но на этот раз её смех стал каким-то жутким, - И что же ты сделаешь?
- То, чему ты меня научила, тётушка! – сказала Зарянка, и вокруг её головы заиграли синеватые искры.
Девочка подняла руки, повернулась вокруг себя и что-то забормотала, её голос становился то тише, то громче, сливался в какой-то непрерывный гул, который расстилался по топи, отражался от высоких деревьев позади неё.
Алмыса подпрыгнула на своей кочке, вскинулась, завертелась, пытаясь поднять руки, но… у неё не получалось.
- Замолкни! Замолчи, паршивка! – шипела она, - Как смеешь ты!
Между тем Зарянка пела, расширяла круг и шла по берегу болота, голос её заиграл, от него затряслась старая топь и вдруг стала покрываться инеем, который вот уже превращается в тонкий ледок, крепнет, крепнет, и поднимается вверх. Синие искорки кружились возле девочки, словно помогая ей делать то, что она сейчас творила.
- Молчи, молчи, молчи-и-и, - выла Алмыса, но голос её становился всё тише.
Николай почуял, что дышать ему стало свободней, груз на плечах исчез! Он спешно поднялся на ноги и кинулся к Аркынаю. Тот лежал навзничь, Николай перевернул его – дышит!
- Вставай, Аркынай! – тормошил его Николай, - Вставай скорее, надо идти! Надо торопиться, он знает, знает про нас! Что мы пошли сюда знает, и что мы увидим, тоже знает!
Но Аркынай не открывал глаз, только тяжело дышал, Николай в отчаянии пытался привести друга в себя. Но всё было тщетно!
- Дяденько, ты ступай! Ступай поскорее, я долго её не удержу! – раздался звонкий голосок Зарянки, и Николай поднял на неё глаза.
Девочка вся искрилась, и словно бы даже парила над землёй. Топь замёрзла, лёд покрыл чёрную жижу, одел в серебро кочки и осоку, развесил свою бахрому по кустарнику, окаймляющему топь. А там, на топи, на своей кочке билась об лёд и бесновалась Алмыса. Ледяной колпак накрыл её, он колотила по нему кулаками, но ничего сделать не могла.
Выученица Алмысы оказалась посильнее своей наставницы! Теперь стало ясно, почему Алмыса заманила тогда к себе именно эту курносую рыжеволосую девчушку – знала, сколько в ней силы и желала заполучить её себе в помощницы! Что ж, не прошло то ученье даром!
- Беги! – снова сказала Зарянка и кивнула на Аркыная, - Не бойся, он не умрёт. В нём много силы, я её чую, и она чует, - девочка кивнул на Алмысу, - И я не дам ей ту силу забрать! Но долго я не смогу… чтобы всю топь… кочка слишком далеко! Но ты поспеешь, дяденько, поспеешь! Не мешкай, беги!
- Как же мне вас оставить, коли ты сама говоришь, долго не удержишь! – Николай нерешительно шагнул к тропе.
- Топь не удержу! На нас с дядькой Аркынаем не дам в обиду! Только ты поспешай!
- А что же… что же мне делать… там? – Николай и в самом деле не знал, как ему справиться с тем злом, что показала ему Алмыса.
- А так увидишь, так всё и узнаешь! Не зря тебя Аркынай, Марья, да дед Пигоза и прочие учили! Всё ты знаешь, тебе это уготовано сделать, и ты справишь дело! Ступай, дяденько, поскорее!
Николай снова глянул на топь, где рычала и скалилась в ледяном плену Алмыса, на лежащего на траве окровавленного Аркыная и на переливающуюся в искрах рыжую девчоночку с горящими неведомой ему силой глазами.
И Николай побежал. Сперва тяжко давался ему каждый шаг, дышать было трудно, но чем дальше он уходил от топи, тем легче ему становилось. Наливалось тело былой силой, отступала усталость, в голове прояснилось и то отчаяние, которое охватило его у чёрной топи, отпустило душу.
Он вернулся в деревеньку, проскочив мосток, под которым страшно бурлила обычно такая спокойная река. На волнах показала сама Ярели, почти прозрачная и едва видимая, она указывала ему рукой туда, вдаль. Николай пробежал мимо озера, возле которого ему помнился тот самый костёр, на котором нашли упокоение погубленные им Анийян и её сынок…
Николай вошёл в избу, он уже знал, что ему нужно делать. Всё пришло само, из ниоткуда, словно кто-то вёл его, направляя невидимой своею рукой и давая силы исполнить назначенное. Он достал из кармана тот самый ремешок, который сорвал с головы того, с посохом, что чуть не сгубил его там, на сопке возле страшного капища. Бросив этот ремешок под ноги, Николай сказал:
- На, возьми! Это твоё!
Продолжение здесь.
Дорогие Друзья, рассказ публикуется по будним дням, в субботу и воскресенье главы не выходят.
Все текстовые материалы канала "Сказы старого мельника" являются объектом авторского права. Запрещено копирование, распространение (в том числе путем копирования на другие ресурсы и сайты в сети Интернет), а также любое использование материалов данного канала без предварительного согласования с правообладателем. Коммерческое использование запрещено.