Народный комиссар боеприпасов СССР (03.03.1941—16.02.1942) П.Н.Горемыкин отмечает, что до и после создания Наркомата боеприпасов (НКБ) СССР 11.01.1939 он часто встречался со Сталиным:
работая начальником Главного управления Наркомата оборонной промышленности СССР, первым заместителем наркома вооружения, а затем и наркомом боеприпасов, я часто приглашался на заседания Политбюро ЦК ВКП(б) или Комитета обороны при СНК СССР.
Наблюдая за выступлениями Сталина, Горемыкин заметил целый ряд выдающихся черт его личности как руководителя партии и государства:
Я поражался его всесторонней осведомлённостью, отличной памятью и широкой эрудицией.
Особенно поражала Горемыкина исключительная память Сталина:
в 1938 г. на одном из заседаний рассматривался вопрос о строительстве новых кораблей нашего Военно-Морского Флота, были приведены некоторые сведения о состоянии флота в ведущих зарубежных странах... Сталин по памяти дал развёрнутую характеристику всем основным кораблям наших потенциальных противников по тоннажу, мощности двигателей, по скорости и вооружению.
Сталин очень пристально следил за изготовлением гильз, корпусов снарядов, порохов, взрывателей, бомб, торпед, снарядов, мин, патронов и взрывчатых вещества и постоянно требовал резко нарастить объёмы выпускаемой продукции. 06.06.1941 Совет Народных Комиссаров СССР и ЦК ВКП(б) приняли совместное постановление о увеличении производства боеприпасов всех видов.
В 1939—1940 гг. выпуск снарядов, мин и авиационных бомб нарастал из месяца в месяц... В марте 1941 г. по сравнению с январем того же года выпуск важнейших видов боеприпасов у нас вырос более чем на 28%... [Но] даже такие высокие темпы производства не могли удовлетворить наше руководство, ибо в это время фашистская Германия, опиравшаяся на военно-промышленный потенциал почти всей порабощённой Европы, выпускала боеприпасов больше, чем мы.
Около 6.00 или 7.00 22.06.1941 Горемыкину позвонил заместитель Председателя Совнаркома СССР Н.А.Вознесенский, сообщил о только что прошедшем заседании Политбюро ЦК ВКП(б) под председательством Сталина, вызвал его к себе и потребовал срочно заняться скорейшей реализацией совместного постановления Совнаркома СССР и ЦК ВКП(б) от 06.06.1941 о наращивании выпуска боеприпасов с резким увеличением всех плановых показателей. Это, кстати, только один из ответов тем клеветникам, которые заявляли и продолжают заявлять, что после вероломного нападения нацистской Германии Сталин впал в прострацию и истерику и несколько дней где-то прятался.
Буквально с первых дней фашистской агрессии под руководством ЦК партии и Советского правительства во всех отраслях нашей экономики, в том числе в системе Наркомата боеприпасов, развернулась напряженная, широкомасштабная военная перестройка.
В первые недели Великой Отечественной войны сразу свыше 1.000 гражданских промышленных предприятий были переведены в подчинение Наркомата боеприпасов (НКБ) СССР и начали производить военную продукцию: сталелитейные и чугунолитейные заводы — корпуса снарядов и мин, часовые заводы — взрыватели для снарядов, химические и резиновые заводы — противотанковые гранаты, взрывчатые вещества и заряды для реактивных снарядов.
После первого успешного применения реактивных миномётов «катюша» под Оршей 14.07.1941 Сталину позвонил с фронта генерал Рокоссовский:
От залпов, произведённых установками, были подожжены многие эшелоны противника с горючим и боеприпасами. Снаряды, летящие со звуком и хвостовой кометой, навели ужас и страх на немецких солдат. Рокоссовский просил срочно прислать новые реактивные установки.
Сталин сразу же вызвал к себе Горемыкина и приказал десяткам заводов Москвы и Московской области и Урала перейти на выпуск реактивных снарядов для этой боевой техники и её серийному изготовлению.
Только в Москве, реализуя постановление ГКО, мы подключили к выпуску «катюш» 56 заводов гражданской промышленности и таким образом смогли справиться со столь важной задачей.
В июле 1941 г. Горемыкин был вызван на совещание с участием В.М.Молотова, А.И.Микояна, Г.М.Маленкова, Л.П.Берия и Н.А.Вознесенского под председательством Сталина.
У письменного стола стоит Сталин, заметно нервничает. Поздоровался и, затянувшись трубкой, спрашивает:
— Почему, товарищ Горемыкин, так получилось, что уже в начале войны мы оказались без основных артиллерийских систем, без главных видов вооружения?
В это время под следствием находились все бывшие руководители Наркомата вооружения СССР — Ванников, Барсуков, Мирзаханов и др. Однако Горемыкин нашёл в себе смелость ответить как думал:
— Товарищ Сталин, хотя я сейчас не занимаюсь вооружением, работаю по производству боеприпасов, должен Вам доложить, что Наркоматом обороны и его Главным артиллерийским управлением было внесено предложение снять с производства 45-мм и 76-мм пушки.
Далее Горемыкин подробно напомнил о том, что руководители Наркомата вооружения СССР трижды ставили перед ЦК ВКП(б) вопрос о необходимости выпуска именно 45-мм и 76-мм орудий и добивались создания последовательно трёх комиссий под председетельством Г.М.Маленкова, В.М.Молотова и А.Жданова.
Но всякий раз ЦК ВПК(б) и, значит, сам Сталин выносили решение в пользу Наркомата обороны СССР и группы военных во главе с маршалом Куликом, которые настаивали на необходимости отказа от производства 45-мм и 76-мм орудий в пользу артиллерии более крупных калибров.
Кулик заявлял, что у немцев танковая броня будет, как у дредноутов. Поэтому, мол, на серийный выпуск надо ставить новые виды.
Горемыкин не стал молчать и о том, что таким же образом Наркомат обороны СССР и маршал Кулик продавили в ЦК ВКП(б) решение об отказе от выпуска 120-мм гаубиц, самозарядных винтовок, станковых пулемётов «Максим», противотанковых ружей, винтовки Мосина образца 1891/38 гг. и даже автоматического оружия!
И закончил Горемыкин выводом о том, что всё это и повлекло за собой резкую нехватку артиллерии и стрелкового оружия с началом Великой Отечественной войны!
Сталин был явно удивлён такой прямотой, откровенностью и смелостью, но в свою очередь тут же при всех присутствующих признал свой промах и обратился к Горемыкину за советом как к эксперту:
Сталин, который слушал меня сидя, встал со своего места, хлопнул себя по бёдрам и говорит:
— Что же мы наделали?
Спрашивает меня:
— Как быть? Вы участвовали в работе комиссий. Скажите, как же нам поправить положение?
Горемыкин ответил, что вместо разработки и производства новых видов вооружений, что займёт не менее 12 месяцев, следует как можно быстрее возобновить серийное производство отвергнутых ранее военными видов вооружения, которые по своим тактико-техническим характеристиками ничуть не уступают ни немецким, ни американским аналогам. Горемыкин пошёл ещё дальше и сразу же после этого предложил вернуть на работу отданных под следствие сотрудников Наркомата вооружения СССР. Сталин отреагировал безо всякого промедления:
Из внутренней тюрьмы был вызван Мирзаханов. Он явился минут через 20 в соответствующей одежде, но побритым. Сталин задал ему тот же вопрос, и он почти слово в слово повторил то, о чем я докладывал. У меня сразу же от души и от сердца отлегло... Пушки, о которых шла речь, были незамедлительно на заводах поставлены на серийный выпуск... Борису Львовичу Ванникову было передано правительственное задание: изложить своё мнение по данному вопросу, а заодно — конкретные предложения по проблемам военной перестройки оборонной промышленности. Он всё сделал, и через несколько дней его предложения рассматривались в Государственном Комитет Обороны. Кроме членов ГКО, там находились новый нарком вооружения Дмитрий Фёдорович Устинов и я. С Ванникова обвинения были сняты, его освободили и назначили заместителем наркома вооружения и уполномоченным ГКО по выпуску вооружения на заводах Урала.
Огромной проблемой стала быстрая оккупация немцами большой территории СССР в первые же недели и потом месяцы Великой Отечественной войны с сосредоточенными у границы боеприпасами и расположенными в захваченных районах промышленными предприятиями.
Незахваченные предприятия приходилось срочно демонтировать и вывозить в глубокий тыл, что прерывало на время процесс производства боеприпасов:
Всего к 10 июля в захваченных противником районах СССР оказалось более 200 складов и баз, или 68% их общего количества, находившихся в приграничной зоне... Мы вскоре потеряли две трети металлургических мощностей, из 18 млн. тонн проката у нас осталось где-то около 5 млн. тонн... Тяжёлое положение создалось в пороховой промышленности: пять из восьми её предприятий пришлось перемещать на Восток. Всего же только с августа по ноябрь 1941 г. в результате вражеской оккупации, а также эвакуации промышленности из прифронтовой зоны выбыло из строя 303 предприятия, изготовлявшие различные взрывчатые вещества.
Повторялась ситуация с российской военной промышленностью в Первой Мировой войне середины 1915 г. и действующие войска Красной Армии могли испытать тот же самый «снарядный голод».
В условиях мирного времени перебазирование такой массы военных предприятий на восток и возобновление их планомерной работы потребовало бы не менее 12 — 18 месяцев, которых у СССР просто не было: производство боеприпасов должно было возобновиться немедленно, как можно скорее. Эта задача была выполнена и уже с февраля 1942 г. эвакуированные заводы начали выпуск продукции. Работая на износ вручную, работники заводов увеличили производство в несколько раз.
В первых числах октября 1941 г. Горемыкин был вызван к Сталину на совещание в Ставку Верховного Главнокомандования. Сталин прямо в лоб заявил ему:
— Вас, товарищ Горемыкин, обвиняют во вредительстве... Получено письмо от начальника Главного управления по снабжению самолётов. В нём отмечается, что приостановлено снабжение ВВС Красной Армии авиаснарядами. Обвиняется в этом нарком боеприпасов. Правильно ли написано в письме?
— В первой части правильно, товарищ Сталин. Поставки действительно прекратились. А во второй — неправильно и моей вины здесь нет. Потому что авиазавод «Выстрел» и ещё один завод из центральной России, которые выпускали эти снаряды, мы вынуждены эвакуировать в Челябинск, и они сейчас находятся в пути.
Сталин немедленно вызвал к себе народного комиссара путей сообщения СССР Л.М.Кагановича и отвечающих за работу транспорта сотрудников ЦК ВКП(б) и поручил им максимум через три дня завершить перевозку этих двух авиапредприятий, что и было выполнено. Ещё через три недели они начали работу на новым местах размещения.
Горемыкин отмечает особенно уважительное и бережное отношение Сталина к инженерам, создававшим новую военную технику и виды и образцы вооружений:
Конструкторы и изобретатели щедро награждались, получали и звание Героя Социалистического Труда, различные премии и т. п. Хозяин Кремля почти всех их знал по имени и отчеству, многим из них даже по частным вопросам сам звонил по телефону.
Один раз даже после несправедливых обвинений Горемыкина конструктором Борисом Шпитальным во вредительстве Сталин, выслушав объяснения Горемыкина и отпустив обвинителя, сказал своему наркому боеприпасов наедине:
— Дорогой товарищ Горемыкин, Вы, очевидно, знаете, как я отношусь к конструкторам, изобретателям. Я Вас прошу, ничего не делать самостоятельно без генерального конструктора. Надо очень тепло, хорошо жить с конструкторами. Они творят очень нужные дела, и от них судьба нашей страны тоже во многом зависит.
Уже летом 1942 г. в самый разгар битв за Севастополь, Воронеж, Сталинград и Кавказ предприятиям Наркомата боеприпасов (НКБ) СССР удалось в сжатые сроки перейти от ручной сборки к механизированному поточному производству и снова многократно увеличить объём нужной Красной Армии военной продукции:
Если в 1940 г. промышленность боеприпасов дала стране более 17 млн. снарядов, около 8 млн. авиабомб и более 18 млн. мин, то в разгар войны, в 1944 г., было получено 94.768 тыс. снарядов (рост боле чем в 5,5 раза), 10.518 тыс. авиабомб (рост более чем в 13 раз), 78.630 тыс. мин (рост более чем в 4 раза).
Горемыкин отмечает, что на заседаниях Политбюро ЦК ВКП(б) или Комитета обороны при СНК СССР Сталин всегда выступал последним и его доклады и выводы были тщательно взвешенными, продуманными и системно-аналитическими:
Не помню случая, чтобы вождь ограничился несколькими общими фразами. По каждому рассматриваемому вопросу он всегда давал глубокий, обстоятельный анализ.
Результат этой напряжённой и самоотверженной совместной работы Сталина и всех сотрудников и работников Наркомата боеприпасов СССР оказался поистине грандиозным:
За годы Великой Отечественной войны наша промышленность боеприпасов произвела 333.300.000 снарядов, 37189 млн. авиабомб, 242808 млн. мин, около 200 млн. гранат, десятки млрд. патронов, сотни тысяч тонн пороха и взрывчатых веществ.
Источник: Беседа профессора Г. А. Куманева с наркомом боеприпасов военных лет, генерал-майором инженерно-артиллерийскои службы П. Н. Горемыкиным (Из магнитофонной записи) 15 января 1976 г. // Куманев Г. А. Говорят сталинские наркомы. — Смоленск: Русич, 2005. — С. 251—269.
См. также:
О вредительстве в оборонной промышленности глазами Грабина (кликнуть)
Какой истории СССР учат узбеков (ссылка кликабельная)
Сопротивление узбеков раскрепощению женщин (ссылка кликабельная)
Как узбекская мафия разрушала СССР: хлопковое дел (ссылка кликабельная)
Русские СССР в Таджикистане — творцы или угнетатели? (ссылка кликабельная)
Русские СССР в Казахстане — творцы или угнетатели? (ссылка кликабельная)
Русские СССР в Грузии — творцы или угнетатели? (ссылка кликабельная)
Настоящий Сталин: маршал Голованов вспоминает... (ссылка кликабельная)
«Эта пушка — шедевр»: Сталин и создание лучшей в мире артиллерии (ссылка кликабельная)
«Антисталинист» Хрущёв — организатор массовых репрессий (ссылка кликабельная)