Иногда я просыпаюсь в холодном поту. Три года. Три чертовых года я жила с чудовищем, прикрывающимся маской успешного бизнесмена. А ведь всё начиналось как в сказке...
В тот декабрьский вечер на корпоративе я была настоящей Золушкой — новенькая бухгалтерша в стоптанных туфлях и в платье из секонда. Он выделялся среди других — статный, в костюме за полмиллиона, с такой особенной, чуть снисходительной улыбкой. Игорь. Черт бы его побрал.
— Девушка, вы не подскажете, где здесь можно приличный кофе найти? — его первые слова. Банально? Еще как. Но я повелась, как последняя дура. Потом были свидания в пафосных ресторанах, охапки роз и сладкие речи о большом будущем. А я таяла, как мороженое на солнце, искренне веря, что встретила своего принца.
— Зачем нам этот пафос, милая? Лучше деньги на квартиру потратим, — сказал он о свадьбе. Тогда я восхищалась его практичностью. Теперь понимаю — просто не хотел лишних свидетелей.
— Ленка, очнись! Ты же бухгалтер, должна понимать — такие деньги с неба не падают! — кричала Настя, пытаясь достучаться до моего разума. А я огрызалась, защищала его, как львица. Дура, дура, дура...
Всё изменилось в один момент. Случайно подслушанный разговор в лифте заставил мой мирок рухнуть.
— Представляешь, уже шестая семья без денег осталась! — услышала я взволнованный шепот в лифте. — Говорят, этот «Стройинвест» уже в трех городах такое провернул.
Колени подкосились. «Стройинвест» — детище моего мужа, его «перспективный проект». Я сама видела документы — он приносил их домой на подпись.
Дома, дрожащими руками включив его ноутбук, я нырнула в омут с головой. Папка «Новые клиенты» — как братская могила загубленных надежд. Молодожены Сергеевы — продали родительскую квартиру ради первого взноса. Пенсионерка Антонина Петровна — собирала всю жизнь, отказывая себе во всем. Многодетная семья Карповых — взяли кредит под бешеные проценты...
Меня затошнило. В ванной, уткнувшись в холодный кафель, я пыталась осознать масштаб трагедии. Сто двадцать три семьи. Сто двадцать три разбитых жизни. И это только в нашем городе.
— Что, милая, любопытство сгубило кошку? — его голос за спиной был спокоен и насмешлив. Я даже не услышала, как он вошел.
— Как ты мог? Там же дети, старики...
— Не строй из себя святошу, — он закурил, выпуская дым колечками. — Думаешь, твоя зарплата, машина, шубка — всё это с неба упало? Добро пожаловать в реальный мир, детка.
— Я все расскажу полиции.
Он расхохотался:
— Ты? Маленькая дурочка, да кто тебе поверит? У меня схема отработана годами. Все схвачено — от районной управы до прокуратуры.
Тогда я еще не знала, что этот разговор изменит всю мою жизнь. Следующие три дня превратились в настоящий триллер. Игорь следил за каждым моим шагом. Телефон прослушивался — это я поняла по странным щелчкам во время разговоров. У подъезда постоянно дежурила черная BMW с тонированными стеклами. Я стала заложницей в собственном доме.
Но они недооценили тихую бухгалтершу. За годы работы я научилась прятать концы в воду лучше любого фокусника. Флешку с компроматом спрятала в самом неожиданном месте — в корме для аквариумных рыбок. Запасной телефон, купленный на левый паспорт еще во времена моей прошлой работы, оказался очень кстати.
Переломный момент наступил, когда я случайно встретила одну из жертв аферы — ту самую пенсионерку Антонину Петровну. Она сидела на лавочке возле нашего дома, скрючившись, как старая больная птица. Я узнала ее по фотографии из документов.
— Внучка у меня больная, — всхлипывала она, когда я присела рядом. — Операция нужна срочно. Думала, продам квартиру, куплю поменьше, разница как раз на лечение пойдет. А теперь... Теперь и жить негде, и внучка угасает.
Той ночью я приняла решение. Пока Игорь спал, счастливый и самодовольный после очередной «удачной сделки», я методично собирала доказательства. Сфотографировала документы, записала разговоры, составила схему движения денег. На рассвете, когда муж уехал на «важную встречу», я впервые за неделю вышла из дома.
— Только не делай глупостей, — шипел он в трубку. — Ты же понимаешь, что живой не уйдешь? За мной такие люди стоят...
— А за мной стоят сто двадцать три разрушенных судьбы, — ответила я и выключила телефон.
Следователь Марина Сергеевна, немолодая женщина с усталыми глазами, слушала меня четыре часа. Писала, уточняла, качала головой.
— Ты понимаешь, девочка, что тебе теперь придется исчезнуть? Такие дела просто не закрывают. Программа защиты свидетелей — это не курорт.
— Понимаю. Но у меня нет выбора.
Завертелось колесо спецопераций. Обыски, допросы, очные ставки. Вскрылись связи с высокопоставленными чиновниками, всплыли оффшорные счета. Игоря взяли прямо в ресторане, где он обхаживал очередную жертву. Я видела репортаж по новостям — он выглядел потерянным и жалким в наручниках.
Но на этом история не закончилась. Начались угрозы — сначала намеками, потом в открытую. Однажды ночью в квартиру, где я пряталась, бросили коктейль Молотова. В другой раз едва успела увернуться от летящей на полной скорости машины. Пришлось менять города, документы, внешность.
Но я не жалею. Потому что теперь могу смотреть на себя в зеркало, не отводя глаз. Потому что Антонина Петровна все-таки собрала деньги на операцию внучке — после того, как преступникам пришлось возместить ущерб. Потому что справедливость все-таки существует.
Сейчас я живу в маленьком городке, работаю удаленно. Новое имя, новая внешность, новая жизнь. Говорят, Игорь получил двенадцать лет строгого режима. Его покровители тоже не ушли от ответственности — громкое дело докатилось до самого верха.
А вчера я случайно встретила на улице молодую маму с коляской. Она долго всматривалась в мое лицо, а потом тихо сказала:
— Мы знаем, что это вы. Спасибо.
Знаете, что самое страшное в этой истории? Не угрозы, не предательство, не потеря прошлой жизни. Страшнее всего было осознать, насколько легко мы закрываем глаза на очевидное. Как убеждаем себя, что «всё не так плохо», что «может, я ошибаюсь», что «надо дать человеку шанс».
Недавно узнала — схема Игоря живет и процветает. Только теперь под другими вывесками, с другими лицами. «Доступное жилье», «Квартиры от застройщика», «Специальные условия для молодых семей»... Красивые офисы, улыбчивые менеджеры, идеально составленные договоры. А потом — пустота. И сломанные судьбы.
Мне пишут иногда — находят через общих знакомых, через форумы обманутых дольщиков. Спрашивают совета, просят помощи. Я научилась видеть мошенников насквозь. Вот типичные признаки:
— Цены заметно ниже рыночных
— Требуют внести большой первый взнос
— Документы оформлены через десять фирм-прокладок
— Строительство вечно «вот-вот начнется»
— Офис переезжает каждые полгода
Натыкаюсь иногда на фотографии Игоря в соцсетях — старые, еще со свадьбы. Красивый, уверенный, с белозубой улыбкой. Любимый когда-то до дрожи в коленках. Сейчас смотрю и думаю — как я могла не заметить этой фальши в глазах? Этой хищной складки возле рта?
А на днях случилось нечто невероятное. Ко мне пришла его мать — нашла через десятые руки. Седая, постаревшая, с потухшими глазами.
— Прости нас, — сказала она, протягивая конверт. — Здесь деньги — все, что удалось собрать. Передай тем семьям...
Я молча обняла ее. Что тут скажешь? У каждого своя правда, своя боль, свое искупление.
Иногда думаю — может, напрасно я так? Может, надо было промолчать, закрыть глаза, жить как все? Была бы сейчас обеспеченной женой успешного бизнесмена. Носила бы брендовые шмотки, ездила на дорогой машине...
А потом вспоминаю глаза той пенсионерки. Отчаяние молодой мамы, продавшей единственное жилье. Слезы мужчины, взявшего кредит под бешеные проценты. И понимаю — нет, не напрасно.
Я потеряла многое — дом, мужа, прошлую жизнь. Но приобрела нечто большее — возможность жить в мире с собственной совестью.
А как бы поступили вы?
P. S. Если вдруг узнаете о подобной схеме — не молчите. Да, это страшно. Да, это опасно. Но молчание порождает новых жертв. А справедливость начинается с каждого из нас.
Истории, которые могут вам понравиться:
🎀Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить выход новых историй и рассказов