- Папка! – заплакала Люба, обхватив отца за пояс.
Привыкла она здесь, так привыкла, что будто и не пропадала на несколько лет у бабушки Анфисы. С сестрами жить, оказалось, куда лучше, чем одной в бабушкином доме. Шурка, правда, привередливая. Частенько Любу отгоняет, чтобы под ногами не путалась. Взрослая уже, двадцать годков стукнуло. С парнем встречается, а он все замуж не зовет. Соня – попокладистей. Ей уже восемнадцать. Часто с Шуркой ссорится, потому что ей тоже ее Ванька нравится.
Глава 6
Старший брат Андрей отслужил в армии, работает в колхозе. Жениться и не думает, насмотревшись на другие семьи: у кого-то теща злая, как собака, орет на зятя, приказным тоном заставляет забор поправить или крышу подлатать, а у кого-то жена – сущая тигрица, что ни день, то рычит да с кулаками на мужика кидается. Насмотрелся Андрей и на свою семью, когда мать последние годы в мученьях доживала. К черту семейную жизнь! Лучше одному век коротать, чтобы не видеть смерть жены или не мучиться от ора тещи.
Второй брат, Гриша, в армию недавно отправился. Ох и напился же батька на проводах! Так напился, что в сарае с курами ночевал. Его Андрюха в хату тащит, а тот брыкается. Пришлось для батьки старый матрас в сарае положить, чтобы помягче спалось. Отоспится – придет в дом. Но то, что отец превращается в пьяницу, нисколько не пугало Любу. Все-таки, это папка, родной папка, другого у нее нет.
- Чего вцепилась? – Алеша смотрел на дочку сверху вниз и щурился. – Разжалобить решила?
- Папка, я тебя люблю! – ревела девочка. – Я не хочу уходи-ить!
- А ну, - он накинул ей на голову платок, поднял на руки и вынес на крыльцо.
На улице холодно. Льет дождь, дует промозглый ветер, но ужасные погодные условия не останавливали пьяного отца. Оставив дочку на крыльце, он захлопнул дверь.
- Воздух чище будет, - последнее, что услышала Люба.
Ее рев донесся до Сони. Та, бросив дрова на кучку разрубленных полешек, поспешила к сестре.
- Ты чего?
- Папка меня к бабушке отправляе-ет! – рыдала в три ручья девочка. – А я с вами хочу-у!
- Как отправляет, почему?
- Сказал, что я ему не нужна-а-а!
- Так, - стянув рабочие варежки, Соня попросила сестренку успокоиться. – Сейчас я ему скажу, кто тут кому не нужен.
Она взялась за рукав куртки сестры и потащила ее в дом.
- Не пойду! - Люба знала, что сейчас Соня начнет грубо выговаривать папке, а тот, чуть что, может и кулаком замахнуться.
С силой втянув Любу в хату, Соня встала перед пьяным отцом, который почти засыпал, подперев голову руками, и громко высказалась:
- Может хватит строить из себя хозяина?
- М-м? – Алексей поднял голову.
- Ты зачем над ребенком издеваешься? Она тебе что, кукла? Туда-сюда ее шпыняешь, как будто она колобок.
- Чего? – разлепил глаза отец.
- Кого ты гонишь? Дочку свою гонишь?
- Да какая она мне дочка? Два года терпел, слушая о ней правду. Все соседи знают, что Людка ее нагуляла.
- И ты им веришь?
- А что, не видно, что ли, девка на меня не похожа, - шмыгнул он, подняв почти пустую бутылку со стола.
- Ну и что? Я тоже на тебя ни капельки не похожа.
- Значит, и ты – приблуда, - выдохнул Алексей. – Собирайтесь обе и валите отсюда. Я не обязан вас кормить!
- Никуда мы не пойдем, - рыкнула Соня, слегка наклонившись над отцом, который всматривался в стекло бутылки, пытаясь разгадать, если там еще хоть на глоточек, или все выпито. – Это и наш дом тоже.
- Та-ак! – стукнув дном бутылки о стол, Алеша встал. – На отца рычать?
- А-а, все-таки отец, значит, - ехидно улыбнулась Соня.
- А ну, пшла отседова! – толкнув дочь, Алеша наклонился, чтобы найти бутылку под столом.
Вроде бы там должна еще одна стоять, если не изменяет память.
- Допился, собственных детей гонишь! – начала кричать Соня. – Была бы жива мать…
- Твоя мать оказалась шаболдой подзаборной. И ты такая же будешь. А вот и она-а, роди-имая, - нашел-таки бутылку, наклонившись еще ниже.
Не выдержав оскорблений от пьяного отца, Соня схватила полотенце, висевшее у рукомойника, и ударила им Алексея по голове.
- На отца руку поднимать? – оскалился батька. – Да я тебя…
Пальцы нечаянно разжались, и бутылка выскользнула, ударившись о деревянный пол. «Живительная вода» растеклась по всей кухне. Лужица с «распростертыми объятиями» обхватила голые ступни Алеши, затекла под стол и просочилась в щели. Алексей мгновенно озверел. Схватив дочь за волосы, выволок ее на улицу, ударил ладонью по лицу и закрыл дверь. Вернувшись, увидел Любу, забившуюся в угол.
- Ты еще здесь?
Девочку постигла та же участь. Батька выпихнул ее на крыльцо, закрыл дверь на крючок, со всей душой обматерил дочек и ушел - искать есть ли еще заначка.