- Он пьет, а ты о нем волнуешься? - губы Любы дрожали, но она продолжала улыбаться. – Тебе-то какое дело до чужого мужика?
- Да мне на него плевать, я о тебе переживаю.
- С чего вдруг? – подняла брови Люба.
- Ты ж не кто-нибудь, а сестра моя.
Глава 21
- Да ладно! – всплеснула руками Люба. – Вспомнила о сестре. А где ты была, когда я тут одна, с бабушкой, проживала?
- Ну я-а-а… - опешила Соня.
- То-то же. Вспомнили они обо мне. Обо мне ли? Небось, хатку захапать захотела, да? Кто тебя подослал? Батька?
- Батька часто о тебе спрашивает…
- Ох ты ж! – Люба вскипала на глазах. – Гляньте-ка! Родной отец тоже о дочке вспомнил! Ой, да я сейчас лопну от радости!
- Люб, зачем ты так?
- Слушай, дорогуша, - Люба встала, подбоченилась и выдала: - Иди подобру-поздорову. И чтобы больше я тебя здесь не видела. О своем мужике переживай, а к моему не лезь. Завидно, да? Вася и деньги в дом приносит, и меня любит. В дочке души не чает. А-а, вижу, зависть тебя заела. И дом я в наследство получила, а ты у своего мужа и свекрови живешь. Так тебе и надо.
За спиной Сони открылась дверь. Услышав скрип, Соня отошла в сторонку, и Люба увидела воспитательницу, которая привела Аню.
- Люба, дома? – и сразу заметила хозяйку. - Слава богу, - женщина еле дышала. – Забери ее, сил больше моих нет.
- Что такое? – опустила руки Люба.
- Захожу в группу, а твоя Аня сняла трусы и показывает мальчикам свою половую принадлежность.
- Что-о-о? – у Любы вытянулось лицо.
- И это уже не в первый раз. Люб, ты бы с мужем… - покосилась на Соню воспитательница и начала говорить шепотом, - по-тихому как-то, а то Аня говорит детям, ее папа и мама так делают.
Люба резко подскочила к дочери и шлепнула ее по заднице. Аня взвыла.
- Лупить не стоит, а поговорить следовало бы, - воспитательница скрылась в сенях.
Люба продолжила шлепать нерадивую дочку. Соня не сразу сообразила, что сейчас происходит. Но, как только раздался вопль ребенка, она поймала сестру за руку и попросила опомниться:
- Ты же ее сейчас покалечишь, Люба!
- Теперь и до ребенка моего дорвалась! – выкрикнула Люба, одернув руку. – Иди уже, хватит тут топтаться!
- Господи, что с тобой стало, - покачала головой Соня. – Совсем опустилась.
- Пошла вон! Тебя сюда не звали! Вали отсюда! А ты, - опустила глаза на плачущую дочку, - иди в комнату и сиди, пока тебя не позовут!
Аня побежала к себе, а ее мама продолжила кричать на тетю.
- Ты оглохла? Уходи!
- Люба…
- Иди, сказала! И чтобы глаза мои тебя не видели!
Соня вышла. Спускаясь по скользким от мороза ступенькам крыльца, она слушала, как ее сестра продолжала ругать девочку. Отходя от дома, Соня прикусывала нижнюю губу, жалея сестру.
- И кто бы мог подумать, что ты начнешь спиваться. М-да-а, жалко вас, молоденьких. Во всем этот Васька виноват.
Люба, от души накричав на ребенка, села за стол. Постучала костяшками по потертой столешнице, подумала о чем-то и рванула на улицу. Через пятнадцать минут, она уже сидела в кухне, распивала чекушку и покачивалась из стороны в сторону. Успокоилась женщина, приняв небольшую дозу спиртного.
- Не верю, - из головы не выходили слова сестры. – Васька не такой.
Взглянув на часы, она собралась идти на ферму. Обед пролетел, как птица.
- Пока не приду, чтоб сидела в комнате! – сказала Люба Анечке, закрыла дом и ушла на работу.
Аня просидела несколько часов одна. Но ей не было скучно. Пока мамы нет дома, она села за свой стол, достала из ящика цветные карандаши и нарисовала семью. Маму, папу и себя. Все трое стоят на полянке, держатся за руки, а в руке мамы цветочки, красненькие. На небе светит желтое солнышко, над головами нависли белые облака и разноцветная радуга. А рядом домик, точно такой же, в котором живут Аня, мама и папа.
Вечером, когда мама вернулась, Аня была накормлена и отправлена спать. Люба не ложилась до полуночи. Она принесла с собой водки. Пока выпивала, плакала. Плакала и что-то бубнила себе под нос. Аня слышала, как мама плачет, но не стала выходить, чтобы пожалеть ее. Да ну, отлупит еще. Завернувшись в одеяло, девочка уснула.
На следующий день заявились Вася и Люся. Оба помятые, веселые и слишком шумные. Васька, распахнув дверь, ввалился в хату и начал звать жену, которая причесывалась у зеркала.
- Чего орешь? Глухих нет, - отозвалась Люба.
Она была несколько груба, потому что после ночной попойки сильно болела голова. Услышав голос девушки, Люба быстро собрала волосы в хвост и отправилась встречать гостей.
- Любонька! – Люся повисла на шее хозяйки. – А мы вам подарочек привезли!
Вася достал из-за пазухи маленького котенка и протянул Любе. Та натянуто улыбнулась, приняла подарок и отдала его дочке. Аня запрыгала от счастья, унося котенка в свою комнату.
- Держи еще, - Вася вынул из нагрудного кармана рубахи несколько купюр.
- И это все? – развернула измятые бумажки жена.
- Извини, - икнул Вася, широко улыбаясь, - больше нету.
- Пил, что ли? С утра? – покосилась на него Люба.
- Здрасссте. А сама-то? Вон, какие мешки под глазами.
Люба отвернула помятое лицо. Вася снял ботинки, сел на лавку и вытянул ноги, потянувшись руками к потолку.
- Почему девчонка не в саду?
- Дома сегодня остается, - ответила Люба, зажигая конфорку под чайником, который уже остыл.
- Ясно. А мы с Люськой отдохнуть хотели. Может, с собой Аньку возьмешь, на ферму?
Смекнув, что дело нечисто, Люба повернулась всем телом.
- А что ты в Заре забыл? – неожиданно спросила она.
- В смысле?
- Ты там в последнее время частенько бываешь, - Люба поставила руки на бока.
- Сдурела? В какой Заре, я на Выселки езжу.
- Точно?
- Люб, ты прокурор, что ли? Нет? Доярка? Вот иди и дой коров, а нос в мои дела не суй.
Покосившись на Люсю, которая подпирала плечом угол печки, Люба начала собираться на работу.
- За Анькой пригляди. – бросила она напоследок, отворяя дверь.
***
Ближе к ночи, когда все были в сборе, Любе пришлось лечь в комнате дочери, потому что у той по какой-то непонятной причине поднялась температура. Бежать за врачом смысла нет, Люба и так знает, какую таблетку дать, каким отваром отпаивать. Прикорнув на узкой постели, Люба обнимала девочку за пояс и каждый раз, когда она что-то проговаривала во сне, просыпалась. Хоть и была строга Люба, любила выпить, но материнское чутье в ней засело крепко. Ближе к трем часам ночи, женщина проснулась. Ей показалось, что в комнате, где спит муж, какие-то странные звуки. Подняв голову, Люба прислушалась. За стеной поскрипывала кровать и раздавались сдавленные вздохи. Люба сразу поняла, что за шум исходит из ее спальни. Вскочив с постели, она кинулась проверять, права ли она в своих догадках. Включив свет, Люба остолбенела. Люська, которая вроде как приходится сестрой Василию, сидела на нем верхом полностью обнаженной.