Непродуманная политика и предвзятое отношение к крестьянству почти ежегодно приводило к продовольственному кризису. Особенно тревожное положение наступило в 1925/26 году, когда в России случился очередной неурожай из-за засухи, что привело к срыву хлебозаготовок. По плану предполагалось собрать 780 млн. пудов, но в ходе хлебозаготовительной кампании эта цифра была снижена до 500 млн пудов. Вслед за сокращением хлебозаготовок был пересмотрен экспортно-импортный план. Экспорт был сокращен с 1,1 млрд р. до 720 млн. р., а импорт с 1 млрд р. до 803 млн р. В начале декабря ВСНХ сократил план капитальных работ в промышленности с 1 млрд р. до 746 млн р. [558]
Одновременно с этим принимались меры, которые грозили нарушить баланс развития народного хозяйства. Начался процесс резкого перераспределения государственных средств в пользу промышленности. На сельское хозяйство было выделено из бюджета в 1925-1926 гг. 282,8 млн р., а в 1926-1927гг. – 298,1 млн р. в те же годы поступления сельскохозяйственного налога в бюджет составляло соответственно 251,8 и 357,9 млн р. [559]. В перечне товаров, импортируемых из-за границы, доля товаров для сельскохозяйственного производства уменьшилась на столько, что привела к нарастанию кризисных явлений в деревне. В 1925-1926 финансовом году более 400 млн. т хлеба не было вывезено на рынок и оставалось в крестьянских амбарах [561]. Снова требовалось предпринимать экстренные меры административного характера, что опять же свидетельствовало об отсутствии общей концепции строительства социалистической экономики. Власть была настроена на одностороннее выкачивание средств из деревни.
В наступившем кризисе сразу же начали искать виноватых. Естественно подозрения пали на «недобитый класс»: буржуев и кулаков. В городе таким врагом стал нэпман, мелкий предприниматель и торговец, а в деревне кулак, отказывающийся отпускать хлеб по государственным ценам. В то время на селе выходил журнал «Беднота», в нем неоднократно поднимался вопрос кто виноват в срыве хлебозаготовок. Через этот журнал и другие газеты и средства пропаганды население постепенно подготавливалось к объявлению внутренней войны «контрреволюционным силам». При чем агитация имела успех, т.к. в среде крестьян, особенно бедной ее части, ненависть к кулачеству постоянно нарастала. Много лет, начиная еще с 1918 года «сельскому пролетариату», как называл Ленин бедноту, власть оказывала всемерную поддержку, пытаясь таким образом укрепить свои позиции, сыграв на внутренних противоречиях в крестьянской среде. К тому же идея всеобщего равенства обязывала большевиков разорять зажиточных крестьян и помогать бедным.
Уже на апрельском пленуме 1926 г. ЦК партии признал необходимость ограничения частного сектора в хлебозаготовительной кампании. Согласно этому решению около одной тысячи товарных мельниц были изъяты из аренды с нарушением условий арендных договоров, прекратили подачу транспорта частным заготовительным организациям. Были приняты меры по сокращению товарного и денежного кредита частному сектору, повышены налоговые ставки и др. В результате принятых принудительных мер число частных торговых заведений сократилось на 18,2% [558]. Производство частной промышленности также сократилось. Ухудшались условия работы кустарно-ремесленной промышленности, игравшей значительную роль в производстве товаров широкого потребления для местного рынка. Это вело к очередному нарушению экономической связи города и деревни.
Неправильная экономическая политика была вызвана несколькими причинами. Во-первых, власть была заложником собственных абсолютистских социалистических идей. Экономика в таких условиях стала служанкой идеологии. Во-вторых, политическим руководителям не хватало ни опыта, ни профессионализма в решении сложных экономических задач. Вспомним, что до этого вообще нигде в мире не существовало государства, намеренного строить коммунизм, согласно марксистской теории. Россия была первопроходцем, а это безусловно вело к ошибкам. В-третьих, со смертью Ленина, в стране разразился политический кризис, при чем на всех уровнях.
На высшем уровне шла активная борьба за власть. Сразу после смерти Ленина от управления был отодвинут второй человек после вождя – Л. Троцкий. Все больший вес стала приобретать номинальная до этого должность секретаря партии, которую получил И.В. Сталин. Но до культа личности тогда было еще далеко. В партии оформилось несколько конкурирующих и враждующих политических союзов. Естественно, что и в аграрном вопросе не было единого мнения.
К 1927 году среди руководства страны сформировалось две основных стратегии развития государства: либо ускоренная индустриализация военно-коммунистическими методами, то есть рискованный социалистический эксперимент, либо полный отказ от социалистических идей и всемерное расширение НЭПа. В аграрном аспекте первый вариант неизбежно вел к коллективизации, а второй к продолжению уступок власти крестьянам. Что характерно, сторонники НЭПа, как этого следовало ожидать, вовсе не придерживались демократических взглядов. Так, Е.А. Преображенский, не признавая кулачества как класса и не требуя всеобщей коллективизации, тем не менее требовал усиления борьбы с кулаком административными мерами. Он настоял, чтобы в 1924 году был принят закон социалистического накопления, суть которого сводилась к перекачке средств на индустриализацию из деревни к «выгребанию средств из деревни, из хозяйства мелкого производителя, отовсюду вне социалистического хозяйства» [цитата по 560]. Позже, Сталин являющийся сторонником коллективизации, воспользовался идеями своего оппонента. В 1928 г. он выступил за появление добавочного налога на крестьянство, сверхналога для поддержания высоких темпов индустриализации.
Руководство страны все больше склонялось к тому, что индустриализация неизбежна. В Европе военная обстановка с каждым годом становилась все напряженней: в Германии нарастали реваншистские настроения, к середине 20-х она полностью восстановила свою экономику и теперь стала готовится к новой войне. Однако, на протяжении всех 20-х годов главным стратегическим врагом Советской власти оставалась Великобритания. Отношения с этой страной не сложились сразу, еще в Гражданскую войну страны Антанты ввели экономическую блокаду против Советской власти и посылали интервентов в Россию. Британская империя была главным идеологическим врагом социализма, буржуазно-демократическим и империалистическим центром Европы. К тому же расстрелянная большевиками царская семья имела близкородственные связи с английской королевской династией.
Отношения резко ухудшились к 1927 году. На два года Великобритания снова ввела экономическую блокаду против СССР. За границей получили поддержку оставшиеся в Финляндии и Польше белогвардейские войска Кутепова и Врангеля. Летом члены Русского общественного союза стали совершать террористические акты против Советской власти, в том числе взрыв в бюро пропусков ОГПУ в Москве и убийство Войкова в Варшаве. Активизировался конфликт и на востоке - внутри Китая, где свои интересы были как у большевиков, так и у Британской империи.
Все это сформировало, как у правительства, так и у всего населения СССР угрозу близкой войны с капиталистическими империями, так называемую «военную тревогу». Необходимо было укрепить армию, обеспечить ускоренное военное строительство. В стране на западной границе началось строительство целой оборонной системы, позже названной линией Сталина. У СССР оставалось все меньше времени на создание надежной обороны, и только скорейшая индустриализация могла в этом помочь. А для этого требовалось обеспечить продовольственный контроль, то есть контроль над русскими крестьянами. Итак, принятый курс на свертывание НЭПа был, по словам экономиста Г.И. Ханина, «актом отчаяния людей, поставленных перед выбором: медленная агония или последняя попытка вырваться из отсталости, несмотря на возможные жертвы населения» [цитата по 561].
На средних и низовых уровнях власти недовольство НЭПом было еще больше. Население продолжало придерживаться социалистических взглядов и такое явное уклонение от основных идей коммунизма вызывало недоумение. Становилось очевидно, что при первой же неудачи НЭПа, от него попытаются отказаться. Надо отметить, что со времени революции и Гражданской войны сама партия большевиков претерпела значительные изменения. После взятия власти в партию стало вливаться множество людей, плохо понимающих марксистскую философию, но желавших построить карьеру. Все 20-е годы понижался как интеллектуальный и образовательный, так и моральный уровень партии. Верховная власть сама уничтожала интеллектуальный потенциал страны, ежедневно арестовывая и расстреливая бывшую элиту Российской империи. Периодически проводились внутрипартийные чистки рядов. Уже в 1921 году из партии попытались убрать «кулацко-собственнические и мещанские элементы». Из 732 тысяч в партии было оставлено только 410 тысяч членов, то есть всего 56% [562]. Основными причинами исключения были: пассивность, дискредитация советской власти, «шкурничество», «карьеризм», «буржуазный образ жизни», «разложение в быту» [562]. По явно неполным официальным данным из партии было исключено 159 355 человек, в процентом отношении: рабочих - 20,4 %; крестьян - 44,8 %; служащих - 23,8 % [563]. Как видно и здесь крестьянам досталось больше всего.
Но чистка не помогла. Вскоре умер лидер партии, и в 1924 году властью был объявлен новый «Ленинский призыв». Численность партии снова возросла в несколько раз, достигнув в 1927 году 1,3 млн. человек, из них 137 тысяч составляли крестьяне-комсомольцы. Старые партийные кадры полностью растворились в массе молодых активных, но малообразованных большевиков. Только 8 тысяч членов имели дореволюционный стаж. Так, партия большевиков стала по-настоящему народной. Массовые наборы продолжились и позже, достигнув в 1933 году численности в 3,5 млн. человек. [564]. Сам Сталин отмечал, что до 60% новобранцев являются «политнеграмотными». зачастую не знали даже биографии Ленина: «На заданные вопросы отвечают, что т. Ленин — крестьянин, рабочий Путиловского завода и т.д. Невольно возникает вопрос: где же результат партийной учебы». Ленинградская парторганизация признавала: «значительное число вступивших… в настоящее время еще является полусырой и необработанной массой, в идеологическом отношении недостаточно выдержанной, легко поддающейся различным влияниям» [цитаты по 565]. Как хлестко заметил историк М.С. Восленский «Новобранцы шли в ряды не тех, кого ссылают, а тех, кто ссылает, шли не совершать революцию, а занимать хорошие места после совершенной революции» [цитата по 566].
На этом фоне утверждения, что большевики – враги народа, жидомасоны-революционеры, организовавшие мировой заговор и захватившие русское население в рабство, становятся совершенно бессмысленными. Возможно это было бы легче принять … Нет, большевики не были какими-то инопланетянами или интервентами, почти все они родились и выросли в России, были ее гражданами, носителями в основном русской культуры. Диссидентские вопли о том, что Советская власть и была главным врагом народа – это негласное признание большевистской системы ценностей, которая делила народ на врагов и героев. Это замкнутый круг, из которого нельзя вырваться, невозможно верно оценить ситуацию.
Трагедия состояла в том, что одна часть народа стала активно, с рвением и даже с убеждённостью уничтожать другую часть народа, при чем наиболее здоровую в духовном плане, наиболее образованную и трудолюбивую. Это был геноцид русских против русских, самоуничтожение и самоликвидация. Главной причиной этой страшной трагедии, а по сути продолженной Гражданской войны стало несомненно полное моральное разложение народа, начавшееся еще в конце 19 века. Отвергнув первую заповедь – любовь к Богу, народ с легкостью отверг и вторую, подобную ей – любовь к человеку. Людям не хватило любви к ближнему. Таким образом, Советская власть стала одновременно народной и антинародной.
Поэтому не стоит идеализировать НЭП. Достаточно вспомнить кем, в какое время и при каких обстоятельствах он был введен в стране. Очевидно, что эту «светлую» эпоху нельзя называть справедливой и равноправной. О каком равноправии и стирании классов можно говорить, если страна была наполнена «выживающими» лишенцами (лишенных советских прав) и «врагами народа». Классовые рамки стали даже еще более жесткими, чем до революции. Это было не стирание рамок, а уничтожение одних классов другими. Уже тогда, в 1923 году был основан Соловецкий лагерь особого назначения (СЛОН), который беспощадно перемалывал наиболее «вредные» элементы – представителей дворянства, городской интеллигенции, духовенства – самую образованную часть населения. Кстати, фактически, как лагерь он стал использоваться еще белыми в 1919 году [567].
Именно здесь, с 1924 года отбывал наказание бывший одесский коммерсант Н.А. Френкель, который разработал новые «методы и способы продуктивности работ при организации их на рациональных началах». В 1926 году он возглавил эксплуатационно-производственный отдел экономической части лагеря (ЭПО ЭКЧ). Одним из нововведений была замена стандартного пайка на четкий дифференцированный метод распределения пищи в зависимости от выработки и категории трудоспособности заключённых, что позволило резко увеличить производительность труда. [568]
С 1925 года по 1928 численность заключённых выросла с 5872 чел. до 21900 чел., из которых на контрагентских строительных и лесозаготовительных работах на материке было занято около 10 тысяч человек [569, 570]. Лагерь стал превращаться в многоотраслевую промышленную зону, где совершенствовалось оборудование заводов и предприятий. Производственная деятельность волнами стала расходиться по всему Русскому Северу, вовлекая в новую систему все большее число растущих исправительных колоний и лагерей. Экономическая выгода от рабского труда за баланду была невероятной. По отчётам за 1927 год, только лесозаготовки дали лагерному хозяйству чистой прибыли 5 млн. золотых рублей [571]. Ловкий одесский торгаш Френкель (не мелкий надо заметить, а ворочающий до революции миллионами, что говорит в пользу его организаторских способностей), смог досрочно освободиться в 1927 году и возглавить в Москве производственное представительство всех лагерей ГУЛАГа ОГПУ СССР. В 1930-31 гадах он стал руководить Беломорстроем. Во время ВОВ строил прифронтовые рокадные железные дороги, внесшие значительный вклад в оборону страны, в том числе в оборону Сталинграда.
Таким образом, лагерная система, обкатанная еще в 1920-х, стала важным элементом эпохи индустриализации, действенной силой плановой экономики. Неудивительно, что и «наборы» в эту силу носили плановый характер. Когда поток зеков уменьшался придумывали новый строгий закон и в экономику вливалась свежая волна рабочей силы. Одним из таких законов было опоздание на работу на 20 минут за которое полагался реальный лагерный срок - Указ Президиума Верховного Совета СССР «О переходе на восьмичасовой рабочий день, на семидневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятий и из учреждений» 27.06.1940 [572]. Такие срочные наборы понадобились перед войной для строительства стратегических объектов.
Вот как об этом вспоминал С. Голицын: «Эти зеки сидели за опоздание более чем на двадцать минут; они получали небольшие по тогдашним меркам сроки — от года и до трех лет. Их не имело смысла угонять далеко — на Воркуту или в Сибирь, а отправляли поближе, на строительство обеих ГЭС — во Владимире и в Коврове. Среди них было много женщин. Выглядели они несчастными, ошарашенными неожиданно свалившимися на них бедами, были среди них совсем юные девушки (…), которые заполняют разные учреждения вроде почты, сберкассы и т.д., иные ходили в хороших меховых шубках, а на ногах у всех были казенные лапти. Они таскали на носилках, везли в тачках тяжелые смерзшиеся комья земли; кто выполнял норму, получал полную пайку — шестьсот граммов хлеба, кто не выполнял получал меньше» [цитата по 495].
Повторюсь, государственная идеология в корне, в теории не была справедливой, хотя это и подразумевалось, и даже выставлялось на передний план. Социалистическое уравнение всех слоев населения и всеобщая пролетаризация, то есть ориентирование на один из классов, вел к ущемлению всех остальных слоев и отдельных выделяющихся личностей, неподходящих под общие шаблоны. Это касалось не только дворян, «бывших людей», как они себя сами назвали после революции, но и русских крестьян, не желавших превращаться в пролетариат. Коммунизм не предполагал сохранять «отживающие классы». Вопрос состоял только в том, отомрут ли они естественным путем или их надо уничтожить. Увы, но Советская власть в период НЭПа так и не смогла наладить нормальные отношения с крестьянством, а времени оставалось все меньше. Общая обстановка в стране и мире требовала принимать срочные решения. С самого начала отношение к крестьянству было враждебным, подозрительным, даже эксплуататорским, ориентированным на выкачивание ресурсов любыми способами. Все 20-е годы общество активно подготавливалось к раскулачиванию. Беспощадное орудие насилия уже давно было направлено на деревню, отложенный спуск курка лишь отсрочивал неизбежную катастрофу. И в 1929 году ружье, наконец, выстрелило.
В итоге можно выделить следующие причины свертывания НЭПа: 1) Отсутствие глобальной стратегии развития экономики, переходный и временный характер реформ, приведший к серьезным ошибкам; 2) Политический кризис власти на всех уровнях управления, в том числе нарастающие авторитарные наклонности нескольких руководителей большевиков; 3) Недовольство НЭПом значительной части населения, придерживающейся социалистических взглядов; 4) Международная обстановка, формирование в Европе новых военно-политических союзов, которые делали проведение индустриализации неизбежным, иначе страна оказалась бы не подготовленной к грядущей войне.
Продолжение следует.
С первой частью главы можно ознакомиться здесь:
С предыдущими разделами книги можно ознакомиться в подборке.