Забавно, но измену жены я обнаружил именно в тот момент, когда стирал пятна крови с пола у себя дома. Говорят, жизнь может рухнуть в один момент. Моя разваливалась постепенно – как карточный домик, карта за картой. Всего пару часов назад я был успешным айтишником и любящим мужем. Теперь же я стоял на коленях в прихожей собственной квартиры, пытаясь оттереть следы крови, а в голове крутились кадры из... Впрочем, расскажу с самого начала дня.
Осеннее солнце играло на стеклянных стенах бизнес-центра, отбрасывая причудливые тени на мой стол. Я машинально открыл приложение домашних камер – привычка, выработанная годами работы в IT. Наш пёс Гранд должен был, как обычно, дремать на своём любимом диване. Но вместо этого я увидел Алису, мечущуюся по гостиной в том самом красном платье, которое я подарил ей на нашу последнюю годовщину. Она что-то искала, выдвигая ящики и проверяя полки.
"Странно", – подумал я, – "она же собиралась на теннис".
Память услужливо подкинула утренний разговор:
– Ромочка, дорогой, я сегодня с Катей играю, – щебетала она за завтраком, намазывая тост маслом с той особой аккуратностью, которая выдавала её волнение. – Потом, может быть, в СПА...
– В этом вызывабщем платье? – я приподнял бровь, разглядывая её наряд.
– Ой, это я так напялила, покрасаваться. Я же тебе нравлюсь в нём, дорогой? Да? Ну скажи "да". Переоденусь перед выходом, – она махнула рукой, но я заметил, как дрогнули её пальцы, расплескав кофе.
Сейчас, глядя на экран, я чувствовал, как внутри растёт холодная, колючая тревога. Что-то неуловимо изменилось в последние недели. Алиса стала чаще задерживаться, меньше смотреть в глаза, реже смеяться над моими шутками. А ещё появились эти новые духи – терпкие, с нотой жасмина, совсем не в её стиле.
Я открыл другое приложение – GPS-трекер автомобиля. Точка, обозначающая нашу Audi, уверенно двигалась в сторону центра. До теннисного клуба было совсем в другую сторону.
"Ну что ж", – пробормотал я, хватая пиджак, – "поиграем в сыщика".
Лифт летел вниз, а в голове крутились обрывки воспоминаний: как она познакомила меня с неким Вадимом на какой-то фотовыставке полгода назад – "просто старый друг по модельному бизнесу", её странная реакция на его имя в случайных разговорах, участившиеся "деловые встречи"...
Я поймал такси и назвал адрес ресторана "Белуга" – туда направлялась машина Алисы. Водитель что-то говорил о пробках и погоде, но я не слышал. Перед глазами стояла сцена трёхмесячной давности: Алиса крутится перед зеркалом в новом платье, я обнимаю её сзади, целую в шею, а она вдруг вздрагивает и отстраняется – "Прости, дорогой, я сегодня не в настроении".
Машина остановилась у ресторана. Я расплатился и замер у входа, не решаясь войти. Сквозь панорамные окна был виден уютный полумрак зала. И там, за столиком в глубине, сидела моя жена – в том самом красном платье, с идеальной укладкой и сияющими глазами. Переоделась она, как же! А напротив неё – Вадим, положивший свою руку поверх её ладони.
Я достал телефон и начал снимать. Рука не дрожала – странное спокойствие охватило меня, как будто я смотрел чужой фильм. Вот они склоняются друг к другу, что-то шепчут, смеются. Вот его пальцы скользят по её запястью. А вот их губы встречаются в совсем не дружеском поцелуе.
"Вот и всё", – подумал я, опуская телефон. Но это было не всё. Самое странное ждало меня дома – распахнутая настежь дверь нашей квартиры и следы крови на светлом паркете прихожей.
Сердце пропустило удар. За шестнадцать лет работы в IT я привык просчитывать варианты, но сейчас мозг отказывался генерировать хоть одну здравую версию происходящего. Кровь на паркете складывалась в причудливый узор, напоминающий смазанную стрелку, указывающую вглубь квартиры.
"Гранд!" – первая мысль обожгла сознание. Я рванул в гостиную, почти не чувствуя ног.
Пёс лежал у дивана, прижав уши и жалобно поскуливая. Его лапа была неестественно вывернута, а на светлой шерсти виднелись пятна крови. Рядом валялась опрокинутая ваза – свадебный подарок от Алисиной сестры. Осколки, перемешанные с водой и лепестками роз, разлетелись по всей комнате.
– Тише, мальчик, тише, – я опустился на колени рядом с собакой, осторожно ощупывая его лапу. – Сейчас всё будет хорошо.
Телефон в кармане завибрировал – Алиса. Я отключил звук, не глядя на экран. Сейчас было не до неё.
Марина, сестра Алисы, работала ветеринаром в частной клинике на Патриарших. Она примчалась через двадцать минут, взъерошенная и встревоженная.
– Ромка, что случилось? – с порога начала она, на ходу доставая из сумки медицинские перчатки. – Алиска мне десять раз звонила, говорит, ты трубку не берёшь...
– Потом, – оборвал я её. – Сначала Гранд.
Она кивнула, профессиональным движением доставая из сумки ампулу с обезболивающим.
– Перелом, – констатировала она через несколько минут осмотра. – Чистый, без смещения. Но нужен рентген, чтобы исключить трещины. Что произошло?
– Хотел бы я знать, – я потёр виски, чувствуя подступающую головную боль. – Пришёл домой, а тут... – я обвёл рукой разгромленную гостиную.
Марина нахмурилась, делая Гранду укол:
– А где Алиса? Она же должна была быть дома.
– Должна была, – эхом отозвался я, вспоминая сцену в ресторане. – Слушай, Марин... – я замялся, не зная, стоит ли посвящать её во всё произошедшее.
Но она уже доставала телефон:
– Сейчас позвоню ей...
– Не надо! – мой голос прозвучал резче, чем я хотел.
Марина замерла с телефоном в руке, внимательно глядя на меня:
– Ром, что происходит? Вы поругались?
Я молча достал свой телефон и показал ей фотографии из ресторана. Она долго листала их, и её лицо становилось всё бледнее.
– Вадим... – наконец выдохнула она. – Чёрт. Я же предупреждала её...
– Что? – я резко повернулся к ней. – О чём ты предупреждала?
Марина закусила губу, явно борясь с собой:
– Послушай, я не хотела в это лезть... Но раз уж всё так вышло... Помнишь, полгода назад Алиса начала ходить на эти фотосессии?
Я кивнул. Конечно, помнил. Она говорила, что хочет вернуться в модельный бизнес, сделать портфолио...
– Это всё Вадим, – Марина говорила тихо, будто боялась, что нас кто-то подслушает. – Он... он специально так делает. Находит бывших моделей, которые уже остепенились, завели семьи. Предлагает им вернуться в профессию, устраивает фотосессии, пробы... А потом...
– А потом что? – мой голос звучал глухо, как из-под воды.
– А потом разрушает их семьи. Это что-то вроде... спорта или больного развлечения для него. Доказать самому себе, что может вернуть любую. Алиса – не первая, насколько я знаю.
Я смотрел на кровавые следы на паркете, и они вдруг показались мне символом того, как истекает кровью наш брак. Гранд тихонько заскулил – обезболивающее начало действовать.
– Нужно скорей ехать в клинику, – Марина поднялась, отряхивая колени. – Поможешь его донести до машины?
Я механически кивнул, осторожно поднимая пса на руки. В этот момент входная дверь распахнулась, и на пороге появилась Алиса – всё в том же красном платье, но теперь помятом и с пятном от вина на подоле.
– Рома! – она бросилась ко мне, но я отступил, прижимая к себе Гранда. – Я всё объясню!
– Не сейчас, – я посмотрел сквозь неё, будто она была призраком. – Мы едем в клинику. Наша собака сломала лапу, пока ты... развлекалась.
Алиса побелела, только сейчас замечая кровь на полу и осколки вазы.
– Что... как это... – она беспомощно оглянулась на Марину, но та отвернулась, демонстративно копаясь в своей сумке.
– Я думаю, – медленно произнёс я, – тебе стоит поехать к маме. На время. Пока я не решу, что делать дальше.
И тут случилось то, чего я совсем не ожидал. Алиса рассмеялась – звонко, истерически, с надрывом:
– К маме? К маме?! О, нет, милый. Это ты поедешь. Потому что квартира записана на меня. И машина тоже. И вообще... – она сделала паузу, глядя мне прямо в глаза, – я подала на развод. Сегодня. После обеда.
Гранд в моих руках напрягся, чувствуя нарастающее напряжение. А я вдруг ощутил странное облегчение – как будто нарыв, который долго зрел, наконец прорвался. Но я не знал, что эта сцена – только начало настоящего кошмара, и самое страшное ждёт нас впереди.
*****
Ветеринарная клиника встретила нас стерильной тишиной и запахом антисептика. Марина сразу увела Гранда на рентген, а я остался в приёмной, бессмысленно листая старый журнал. Алиса пыталась дозвониться – телефон вибрировал каждые пять минут, пока я не отключил его совсем.
В голове крутились её последние слова: "Я подала на развод". Забавно, как три простых слова могут перечеркнуть шесть лет жизни. Шесть лет совместных завтраков, путешествий, планов на будущее... Всё превратилось в дым, растаяло, как утренний туман.
– Перелом чистый, – Марина вернулась через полчаса, на ходу снимая медицинскую маску. – Но есть кое-что странное...
Она присела рядом, понизив голос:
– Судя по характеру травмы, это не похоже на несчастный случай. Такие повреждения бывают при сильном ударе или... – она замялась.
– Или? – я почувствовал, как холодеет спина.
– Или когда собаку намеренно пытаются покалечить.
Я вспомнил разгромленную гостиную, опрокинутую вазу, кровавые следы на паркете. Что-то не складывалось в этой картине.
– Думаю, я знаю, – я достал телефон и включил его. Двадцать три пропущенных от Алисы и одно сообщение от неизвестного номера: "Надеюсь, урок усвоен. Это только начало. В.".
– Вадим, – выдохнула Марина. – Он не просто разрушает семьи. Он... наслаждается процессом.
В этот момент двери клиники распахнулись, и вошла Алиса – уже переодетая в джинсы и свитер, с растрёпанными волосами и размазанной тушью.
– Как Гранд? – она бросилась к нам, но я встал между ней и Мариной.
– Ты знаешь, что твой больной любовник проник в наш дом и чуть не прибил нашу собаку? – мой голос звучал чужим, металлическим.
Алиса побледнела:
– Я... я не понимаю, о чём ты.
– Правда? – я показал ей сообщение от Вадима. – Может, объяснишь, что это значит?
Она прочитала и пошатнулась, хватаясь за стену:
– О боже... Он же обещал... Он сказал, что просто поговорит с тобой...
– Поговорит? – я рассмеялся, и от этого смеха Алиса вздрогнула. – Через покалеченную собаку?
– Рома, послушай, – она шагнула ко мне, умоляюще протягивая руки. – Я не знала... Он сказал, что поможет мне вернуться в профессию, что у меня есть шанс... А потом... потом всё закрутилось. Он начал шантажировать меня фотографиями, требовать встреч...
– И ты, конечно, согласилась, – горько усмехнулся я. – Потому что карьера важнее семьи.
– Нет! То есть... я запуталась. Он говорил такие правильные вещи... О том, что я растрачиваю себя, что достойна большего...
– А заодно решил преподать урок мне? – я показал на двери, за которыми лежал Гранд. – Через невинное животное?
Алиса разрыдалась:
– Я не знала, что он так поступит! Клянусь! Он просто сказал, что устроит нам встречу, заставит поговорить и мы спокойно разойдемся...
Марина, молча слушавшая наш разговор, вдруг встала:
– Алис, ты хоть понимаешь, что он псих? Что он проделывал это уже не раз? Неужели ты правда поверила, что он собирается на тебе жениться?
– Что? – Алиса недоуменно посмотрела на сестру.
– Помнишь Леру Афанасьеву? Три года назад? Она тоже "вернулась в профессию" через Вадима. А потом её муж попал в больницу с переломами. Несчастный случай на парковке, неизвестный сдал назад и припечатал его в дверь собственного автомобиля. Так никого и не нашли. Но думаю теперь всё понятно.
Я смотрел, как краска отливает от лица Алисы, как она медленно оседает на пол, закрывая лицо руками. Где-то в глубине клиники тихо скулил Гранд. А я вдруг почувствовал бесконечную усталость – словно разом постарел на десять лет.
– Ты подаёшь на развод, а я подаю заявление в полицию, – сказал я, доставая телефон. – О намеренном причинении вреда животному и угрозах. У меня есть сообщение и записи с камер наблюдения дома.
– Нет! – Алиса вскочила. – Ты не понимаешь! Он опасен! Он...
Договорить она не успела. Входная дверь клиники снова открылась, и на пороге появился высокий мужчина в дорогом пальто. Вадим собственной персоной.
– Какая трогательная сцена, – усмехнулся он, оглядывая нас троих. – Семейный совет? Или уже делите имущество?
*****
Время будто застыло. В стерильной тишине ветеринарной клиники было слышно только тяжелое дыхание Алисы и мерный гул кондиционера. Вадим стоял в дверях, небрежно поигрывая ключами от машины – воплощение самоуверенности и превосходства.
– Убирайся, – процедил я сквозь зубы, чувствуя, как внутри поднимается волна ледяной ярости.
– А то что? – он картинно приподнял бровь. – Ударишь меня? Давай, попробуй. И я первый напишу на тебя заявление. Слабо? Сдулся, слабак? Поэтому твоя жена со мной.
Марина вдруг шагнула вперёд:
– У нас тут камеры, Вадим. Везде. И запись разговоров тоже ведётся. Хочешь объяснить полиции, почему собака моей сестры оказалась с переломом именно сегодня?
Его улыбка чуть померкла, но он быстро взял себя в руки:
– Понятия не имею, о чём ты. Я приехал забрать Алису. Мы опаздываем на важную встречу.
– Никуда я с тобой не поеду, – голос Алисы дрожал, но в нём появились стальные нотки. – Ты... ты чудовище. Как ты мог?
– Милая, – он шагнул к ней, протягивая руку. – Ты же не веришь всерьёз, что я способен обидеть собаку? Это просто совпадение. Несчастный случай.
– Совпадение? – я достал телефон и показал ему сообщение. – Как и это?
На секунду его лицо исказилось, превращаясь в маску злобы, но он тут же совладал с собой:
– Понятия не имею, кто это прислал. Номер не мой.
– Неужели ты думаешь, что в интернете есть анонимность? – спокойно сказала Марина.
Вадим замер, оценивая ситуацию. Его глаза забегали, ища выход.
– Ладно, – наконец процедил он. – Допустим, это моё сообщение. Допустим. И что? Доказать связь с травмой собаки вы не сможете. А вот фотографии Алисы... – он ухмыльнулся, – очень интересные фотографии, могут серьезно навредить её репутации.
– Шантажируешь меня грязным бельем изменщицы? – я шагнул к нему. – Серьёзно? Ты думаешь, мне есть дело до её репутации после всего?
– Рома, – Алиса схватила меня за руку. – Прости. Я была такой дурой... Он... он манипулировал мной. Обещал вернуть мне карьеру, говорил, что я особенная...
– Заткнись! – рявкнул Вадим, и его холёная маска наконец слетела. – Ты сама этого хотела! Все вы этого хотите – снова почувствовать себя особенными, желанными! А потом строите из себя жертв несчастных! Лицемерки! Поэтому с вами только так и нужно...
– Единственная жертва здесь – собака, – спокойно сказала Марина, доставая телефон. – И знаешь что? Я вызвала полицию ещё десять минут назад. Они уже едут.
Вадим дернулся было к двери, но я оказался быстрее. Схватив его за грудки, я впечатал его в стену:
– Даже не думай сбежать.
– Пусти, идиот! – он попытался вырваться. – Ты не представляешь, с кем связываешься!
– Нет, это ты не представляешь, – я чуть сильнее сжал пальцы на его горле. – Думаешь, ты первый урод, который разрушает семьи? Первый манипулятор, играющий на женских слабостях?
В этот момент в коридоре послышались быстрые шаги и голоса. Двое полицейских ворвались в холл клиники, держа руки на кобурах.
– Всем оставаться на местах! – крикнул старший.
Я медленно разжал пальцы, отступая от Вадима. Тот сполз по стенке, хватая ртом воздух и потирая горло.
– Он... он напал на меня! – прохрипел Вадим, указывая на меня дрожащим пальцем. – Я требую его арестовать! Я хочу написать заявление! У меня синяк...
– А я требую посмотреть записи с камер, – спокойно сказала Марина, протягивая полицейским флешку. – Здесь всё: и нападение на собаку, и угрозы, и признание в шантаже, вторжение в личную жизнь.
Следующий час прошёл как в тумане. Показания, протоколы, фотографии травм Гранда. Вадима увели в наручниках – как выяснилось, на него уже были заявления от других женщин, но доказательств не хватало.
Алиса сидела в углу, обхватив себя руками и беззвучно плача. Когда всё закончилось, она подняла на меня покрасневшие глаза:
– Что теперь будет, Ромочка?
Я посмотрел на неё – растрёпанную, заплаканную, такую непохожую на ту уверенную красавицу из ресторана – и почувствовал только усталость:
– Теперь? Теперь ты соберёшь вещи и уедешь. Куда хочешь – к маме, к сестре, не важно. Гранд останется со мной.
– Но я же объяснила... Я не знала...
– Знала или нет – уже не имеет значения. Дело не в Вадиме. Дело в твоём выборе. В том, как легко ты предала наше доверие.
*****
Говорят, время лечит. Иногда оно действительно затягивает раны, но шрамы остаются навсегда. Особенно те, что на сердце.
Гранд лежит у моих ног, пока я пишу эти строки. Его седая морда покоится на здоровой лапе – та, сломанная, иногда все еще беспокоит его в дождливые дни. Но он научился с этим жить. Как и я научился жить с осознанием того, что иногда самые близкие люди наносят самые глубокие раны.
Алиса... Она пыталась вернуться в модельный бизнес, но скандал с Вадимом закрыл перед ней все двери. Последнее, что я слышал от Марины – сестра работает визажистом в небольшом салоне в спальном районе - ноготки, реснички. Одна. Говорят, она сильно изменилась – постарела, осунулась, в глазах появилась какая-то обреченная тоска. Иногда она звонит Марине и спрашивает про Гранда. Никогда – про меня.
Вадим получил три года условно за серию подобных "охот". Вскрылось семь случаев – семь разрушенных семей, семь искалеченных судеб. В процессе подняли дело о том наезде на чужого мужа и он сбежал из страны. Сейчас он где-то в Грузии, открыл новое "агентство". Говорят, все такой же успешный и лощеный. Интересно, снятся ли ему по ночам глаза тех, чьи жизни он разрушил?
Марина... Она единственная, кто остался в моей жизни из той истории. Иногда заходит проведать Гранда, привозит его любимое лакомство. В такие вечера мы долго сидим на кухне, пьем чай и молчим. Некоторые вещи не нуждаются в словах.
А я... Я больше не верю в "долго и счастливо". Но верю в "здесь и сейчас". В теплый нос, ткнувшийся в ладонь. В преданные глаза, которые смотрят на тебя с абсолютным доверием. В тихие вечера, когда можно просто быть – без масок, без ожиданий, без страха предательства.
Каждое утро мы с Грандом гуляем в парке. И каждое утро я благодарен судьбе за этот урок – болезненный, жестокий, но необходимый. Потому что иногда нужно потерять что-то ценное, чтобы понять истинную цену верности. Той самой верности, которую мой хромой пёс демонстрирует каждый день, просто виляя хвостом при встрече.
ДРУЗЬЯ, ПОДДЕРЖИТЕ АВТОРА РЕАКЦИЯМИ - ПОСТАВЬТЕ ЛАЙК, НАПИШИТЕ ВАШЕ МНЕНИЕ О РАССКАЗЕ В КОММЕНТАРИЯХ И ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ. ОЧЕНЬ ПОМОЖЕТ КАНАЛУ! СПАСИБО!