Что вы представляете, когда вам говорят об острове в Индийском океане? Ласковый бриз, пальмы, белый песок? Забудьте об этом. Остров Тромлен — это клочок земли посреди Индийского океана, настоящий антипод тропического рая. Именно здесь, в 1761 году, разыгралась одна из самых невероятных историй выживания.
Семь истощённых фигур в одежде, сплетённой из птичьих перьев, молча смотрели на «спасителей». Одна из них прижимала к груди восьмимесячного младенца.
Ночь крушения
Ночью 31 июля 1761 года капитан Жан де Ла Фарг нервно перекладывал в руках две карты Индийского океана. Обе изображали один и тот же участок воды к востоку от Мадагаскара. Обе противоречили друг другу. Ветер свистел, корабль «L'Utile» скрипел под напором волн, а капитан всматривался в темноту, пытаясь увидеть хоть что-то впереди носа судна.
Вариант был: бросить якорь, дождаться рассвета, свериться с положением звёзд. Но Жан де Ла Фарг не мог себе этого позволить. В трюме, запертые за люками, находились 160 мужчин, женщин и детей с Мадагаскара. Малагасийцы, живой товар, который капитан собирался продать за сумму, многократно превышающую годовое жалованье.
Официально «L'Utile» вёз рис и говядину для гарнизона Иль-де-Франса (нынешнего Маврикия). Неофициально капитан занимался тем, что губернатор колонии строго запрещал: работорговлей.
Капитан не увидел остров. Он был слишком маленьким и плоским, чтобы его заметили в темноте. Не было возможности увидеть и риф. Корабль врезался в него на полном ходу, корпус «L'Utile» раскололся, словно скорлупа.
Вода хлынула в трюм. Команда бросилась к шлюпкам. По одним источникам, 18 матросов сразу смыло за борт, они утонули в штормовых волнах, а 123 и, по разным источникам, 60–80 человек малагасийцев смогли добраться до берега.
Когда взошло солнце, выжившие наконец увидели, куда их занесло. И этот вид не сулил ничего хорошего.
Песок, жара и жажда
Остров называли просто: Иль-де-Сабль (Остров Песка). Он крошечный: примерно полтора километра в длину и около семисот метров в ширину. Высшая точка — около семи метров над уровнем моря. Остров находится в Индийском океане к востоку от Мадагаскара, между Мадагаскаром, Реюньоном и Маврикием, далеко от больших маршрутов, среди воды и ветра. Климат здесь жаркий круглый год: даже в «прохладные» месяцы температура держится около 24–25 °C, а большую часть времени гораздо выше. Тени почти нет. Циклоны в сезон превращают песок в вязкую кашу, ненадолго, пока вода не уходит обратно в океан или не испаряется.
Пресной воды на острове нет, только дождь, если повезёт.
Из еды: морские птицы, которые гнездились на берегу, и черепахи, выползавшие на песок откладывать яйца. Рыба водилась в прибрежных водах, но тот же риф, который потопил «L'Utile», делал рыбалку смертельно опасной. Течения у острова были непредсказуемыми, волны разбивались о коралловые стены с такой силой, что любая лодка разлетелась бы на щепки.
Это было худшее место на Земле для кораблекрушения. Люди оказались здесь без надежды на спасение.
Иерархия на краю света
По свидетельствам выживших, капитан Жан де Ла Фарг будто сошёл с ума. Стресс от незаконного груза, страх перед судом, крушение корабля — всё это обрушилось на него одновременно. Он сидел на песке, бормотал что-то бессвязное и не реагировал на вопросы команды. Первый помощник, лейтенант Бартелеми Кастеллан дю Верне, принял командование и начал организовывать жизнь на острове.
Первым делом матросы собрали всё, что выбросило на берег из обломков потерпевшего крушение корабля: древесина, бочки с провизией, инструменты, обрывки парусов. Часть команды ныряла к затонувшему кораблю и доставала запасы из тех отсеков, до которых ещё можно было добраться. За несколько дней им удалось создать внушительный склад: еда, вода, строительные материалы, инструменты для строительства. Но пресную воду никто не искал. Зачем? У команды были бочки с запасами, а вот у малагасийцев нет.
В первые дни после крушения погибли восемь малагасийцев. После этого люди начали искать выход: выкопали колодец, появилась солоноватая, но пригодная для питья вода.
Пропасть между французскими моряками и малагасийцами оставалась нерушимой даже здесь, на острове размером с квартал. Команда разбила лагерь на одном конце острова, малагасийцы — на другом. Работали они бок о бок: строили печь для приготовления пищи, создавали кузницу для переплавки металла. Но еду делили неравномерно. Вода выдавалась по строгому рациону, и малагасийцы получали меньше.
Бартелеми Кастеллан дю Верне принял решение уходить. Из уцелевших материалов, досок, рангоута, обрывков парусины и такелажа, моряки собрали малое судно, которое в источниках называют Providence («Провидение»). Это был не «новый корабль» в привычном смысле, а рабочая морская конструкция, рассчитанная на короткий переход по маршруту с попутными ветрами. 27 сентября 1761 года французы погрузили на борт минимум необходимого и ушли с острова, пообещав вернуться за оставшимися малагасийцами.
Забытая надежда
Первые месяцы малагасийцы ждали. Каждый день кто-то из них поднимался на самую высокую точку островат и всматривался в океан. Парус. Хоть один парус. Но горизонт оставался пустым.
«Провидение» добралось до Мадагаскара за четыре дня. По дороге команду косила лихорадка. Умерло несколько матросов. Умер и капитан, так и не придя в себя после срыва.
Когда Бартелеми вернулся на Иль-де-Франс, его вызвали к губернатору. Разговор был короткий и жёсткий. Губернатор был в ярости из-за незаконного груза, из-за потерянного корабля, из-за позора. Бартелеми пытался объяснить, что на острове остались люди, что нужно срочно отправить спасательную экспедицию. Губернатор отказал. Причина была проста: шла Семилетняя война, каждый корабль был на счету. Тратить ресурсы на спасение малагасийцев? Абсурд.
Бартелеми просил ещё раз. Губернатор снова отказал. И снова. И снова.
А на острове малагасийцы начали строить жизнь.
Они вырыли в песке ямы и укрепили стены коралловыми камнями. Получились убежища: низкие, тесные, похожие на норы. На Мадагаскаре малагасийцы хоронили мёртвых в каменных карманах, вырытых под землёй. Строение обкладывали стенами из камня, накрывали плоской крышей, и получался маленький подземный дом для покойников. Теперь живые селились в своих собственных могилах.
Через несколько месяцев после того, как «Провидение» исчезло за горизонтом, 18 малагасийцев построили плот из оставленных обломков корабля. Они погрузились на него и поплыли в открытый океан: искать землю, искать помощь, искать хоть что-то, кроме этого проклятого острова.
Их никто никогда больше не видел.
Остальные продолжали ждать. Год прошёл. Потом два. Потом три.
Совесть, которую никто не слышал
Бартелеми Кастеллан дю Верне не забыл об острове. Он писал письма. Снова и снова. Губернатору, министру морских дел, адмиралам, чиновникам — всем, кто мог хоть как-то повлиять на решение о спасательной операции.
Ответ был всегда один: нет.
Война продолжалась. Корабли были нужны для боевых действий, не для гуманитарных миссий. Бартелеми не сдавался. Одиннадцать лет он писал письма. Одиннадцать лет настаивал, напоминал, умолял. Он даже привлёк французскую прессу: газеты писали о «забытых душах на Острове Песка». Общественность возмутилась на пару недель, а потом переключилась на новые скандалы.
Когда война закончилась, министр морских дел наконец устал от настойчивости Бартелеми и согласился отправить спасательную экспедицию. Но бюрократическая машина двигалась медленно. Очень медленно.
Прошло ещё три года, прежде чем первый корабль покинул гавань и взял курс на Остров Песка. Первая попытка спасения была предпринята в 1768 году — безуспешно. Потом были новые заходы, снова и снова: риф не прощал ошибок. Одна из таких попыток в середине 1770-х закончилась особенно жестоко: шлюпку разбило волнами, один матрос сумел добраться обратно до корабля, другой — до острова, а корабль ушёл, не сумев забрать его.
Теперь на острове оказался француз, ещё один человек, добавившийся к тем, кого забыли.
Долгожданное спасение
29 ноября 1776 года малагасийцы увидели корабль. Маленький французский военный бриг под командованием капитана Жака Мари Будена де Тромелена медленно приближался к острову, лавируя между коралловыми грядами.
На этот раз корабль не развернулся. Капитан Тромелен бросил якорь, спустил шлюпку и лично возглавил высадку на берег. То, что он увидел, шокировало даже бывалого моряка.
На острове оставалось семь женщин. Только женщины. Одна из них держала на руках младенца, мальчику было восемь месяцев. Он родился здесь, на Острове Песка. Все женщины были одеты в одежду, сплетённую из перьев морских птиц.
Капитан Тромелен осмотрел их жилища. Небольшие строения из коралловых камней, сгрудившиеся на берегу. Склад для еды, тоже из камня. Сторожевая башня: жалкая груда кораллов, возвышавшаяся на пару метров над песком, чтобы можно было смотреть на горизонт.
Они прожили здесь 15 лет. 15.
Малагасийских женщин встретил новый губернатор, он немедленно объявил их свободными. Они могли вернуться домой, на Мадагаскар. Губернатор лично обещал организовать их переезд.
Женщины отказались.
Капитан Тромелен не понял. Губернатор не понял. Никто не понял. Почему они не хотят вернуться? Женщины молчали. Может быть, они боялись нового кораблекрушения, может быть, страх, что на родине их снова могут поработить.
Губернатор принял их решение. Женщины и младенец оказались под покровительством нового губернатора, который предоставил им кров и возможность начать новую жизнь.
Артефакты
В 1776 году капитан Тромелен спас последних выживших, и его имя закрепилось в истории этой точки. Но Île Tromelin как название входит в употребление позже: в XIX веке, а в официальных французских навигационных материалах — с 1885 года.
Остров всё ещё там. Маленький, плоский, бесплодный. В 2006 году началась серия археологических экспедиций, миссии продолжались и в 2008, 2010 и 2013 годах. Учёные пытались понять, как малагасийцы смогли прожить здесь столько лет.
Они нашли обломки «L'Utile»: якоря, пушки, ядра. Всё остальное малагасийцы разобрали на материалы. Обнаружили три строения из кораллового камня. Одно из них было кухней. Внутри стояла печь, построенная ещё в первые дни после крушения. Рядом нашли стопку медных мисок, их подняли с затонувшего корабля. Миски были покрыты следами ремонта: заплатки, скреплённые самодельными заклёпками. Это было невероятно, ведь у них не было инструментов. Чтобы починить медную миску, нужна медь, заклёпки и инструменты для сверления. У малагасийцев не было ничего из этого. Они расплавляли куски меди из обломков корабля, выковывали заплатки, делали заклёпки из свёрнутых медных листов и сверлили отверстия костями и кусками металла.
Нашли самодельные ложки. Железный треножник для котелка над огнём. Большую свинцовую миску, археологи предположили, что выжившие, скорее всего, страдали от отравления свинцом в последние годы жизни на острове.
Но самыми удивительными находками были украшения. Кольца, браслеты, ожерелья и всё из меди. Даже гребень для волос, аккуратно выкованный из тонкого листа металла.
Эти мелочи — не инструменты выживания. Это знаки общества. Малагасийцы не просто выживали. Они жили. Строили быт, создавали красоту, сохраняли человечность в месте, которое убивало надежду.