В тот вечер тишина за ужином казалась особенно тягостной. Марина украдкой наблюдала за мужем, который, как обычно в последнее время, был погружён в свой телефон. Она знала – снова переписывается с сестрой.
Дмитрий поднял глаза от экрана и произнёс будничным тоном:
– В эти выходные поеду к Кате. У неё опять проблемы с ремонтом.
Марина почувствовала, как к горлу подкатывает комок. Сколько раз она просила его провести выходные с семьёй? Сколько раз намекала, что детям не хватает отцовского внимания?
– А как же наши планы? – тихо спросила она, стараясь скрыть дрожь в голосе. – Мы же собирались...
– Ну что ты начинаешь? – перебил её Дмитрий с лёгким раздражением. – Катя одна, ей нужна помощь. Ты же знаешь, какая она беспомощная в этих вопросах.
Марина опустила глаза в тарелку. Беспомощная... А она? Разве она не нуждается в поддержке? Разве не она каждый день жонглирует между работой, детьми и домом?
– Знаешь, – медленно начала Марина, чувствуя, как внутри всё сжимается, – иногда мне кажется, что ты совсем перестал замечать нас.
– Что за глупости? – Дмитрий отложил телефон и посмотрел на неё с недоумением. – Я же всё для семьи делаю. Вот, зарплату получил – тебе отдал...
Марина резко встала из-за стола. В глазах защипало.
– Дело не в деньгах, Дима. Совсем не в деньгах...
Она начала собирать посуду, стараясь не встречаться с ним взглядом. Тарелки тихонько звякали в её дрожащих руках. А Дмитрий уже снова уткнулся в телефон, не замечая, как по щеке жены скатилась одинокая слеза.
В этот момент Марина впервые отчётливо поняла – что-то безвозвратно меняется в их жизни. И эти перемены пугали её до дрожи в коленях.
Оля первая заметила неладное. В свои шестнадцать она была удивительно чуткой к переменам настроения матери. Алексей, хоть и старше сестры на два года, предпочитал не замечать семейных проблем, как и большинство мальчишек его возраста.
– Мам, – Оля присела рядом с Мариной на диван, осторожно коснувшись её руки. – Что-то случилось? Ты в последнее время какая-то... потухшая.
Марина попыталась улыбнуться, но улыбка вышла вымученной:
– Всё хорошо, милая. Просто устала немного.
– Не ври, – Оля нахмурилась. – Я же вижу. И Лёша видит, хоть и молчит.
В этот момент в комнату вошёл Алексей, словно почувствовав, что речь о нём.
– Мам, – он переминался с ноги на ногу, явно чувствуя себя неловко. – Может, не надо ссориться с папой? Ну, помогает он тёте Кате... Что такого?
– Что такого? – вдруг вспыхнула Марина. – А то, что он нас совсем забыл! Когда ты в последний раз с отцом разговаривал по душам? Когда вы вместе что-то делали?
Алексей опустил глаза. Оля крепче сжала мамину руку.
– Он правда как будто забыл про нас, – тихо произнесла девочка. – Я на прошлой неделе пятёрку по химии получила, хотела похвастаться... А он даже не выслушал, всё с тётей Катей по телефону говорил.
Марина почувствовала, как к горлу подступают слёзы. Она притянула к себе дочь, обняла. Алексей топтался рядом, не зная, куда себя деть.
– Мам, – наконец произнёс он. – Ты только... ну... не делай глупостей, ладно?
– Каких глупостей? – Марина через силу улыбнулась.
– Ну, не уходи никуда. Бабушка Света говорила, что её подруга так ушла от мужа...
– Господи, Лёш, – Марина притянула к себе и сына. – Никуда я не уйду. Это наш дом, наша семья. Просто... просто нужно что-то менять. Так дальше нельзя.
Старая кухня помнила много их разговоров. Здесь, за этим столом, они когда-то мечтали о будущем, строили планы, делились сокровенным. Сейчас Марина сидела за тем же столом, нервно сжимая чашку с давно остывшим чаем, и ждала, когда Дмитрий вернётся с работы.
Звук поворачивающегося в замке ключа заставил её вздрогнуть.
– Дим, – позвала она, услышав шаги в коридоре. – Зайди, пожалуйста. Нам нужно поговорить.
Он появился в дверном проёме – уставший, с помятым лицом. Галстук небрежно ослаблен, в руках неизменный телефон.
– Что случилось? – спросил он, присаживаясь напротив. – У меня ещё дела...
– Вот об этом я и хочу поговорить, – Марина глубоко вздохнула, собираясь с мыслями. – О твоих вечных делах. О том, что тебя нет рядом. Совсем нет.
– Опять начинается, – он устало потёр переносицу. – Марин, ну что ты придумываешь? Я же...
– Нет, – она повысила голос, удивляясь собственной смелости. – Теперь ты послушай. Я больше не могу так. Не могу делать вид, что всё в порядке. Знаешь, когда Оля получила пятёрку по химии? Неделю назад. А ты даже не узнал об этом. Знаешь, что у Лёши проблемы с математикой? Нет, конечно. Ты же занят – помогаешь сестре.
– У Кати трудный период...
– А у нас? – голос Марины дрогнул. – У нас что, лёгкий период? Ты хоть помнишь, когда в последний раз спрашивал, как у меня дела? Не про быт, не про деньги – про меня?
Дмитрий молчал, глядя в сторону. В тишине было слышно тиканье старых часов – свадебный подарок от его родителей.
– Я не понимаю, чего ты от меня хочешь, – наконец произнёс он. – Я обеспечиваю семью, помогаю родным... Разве я делаю что-то плохое?
– Ты не делаешь ничего плохого, – тихо ответила Марина. – Ты просто не делаешь ничего для нас. Для своих детей. Для меня.
Телефон в его руке завибрировал. Дмитрий машинально взглянул на экран.
– Катя звонит... – пробормотал он. – Извини, я должен...
Марина молча встала из-за стола. В горле стоял ком, а в ушах звенело от обиды и бессилия. Уходя, она краем глаза заметила, как муж поднёс телефон к уху:
– Да, Кать. Конечно, я помогу...
Чемодан стоял в прихожей как молчаливый упрёк. Небольшой, видавший виды – в нём Дмитрий обычно возил вещи к сестре. Марина смотрела на него, и внутри всё сжималось от боли и обиды.
– Я ненадолго, – Дмитрий застёгивал куртку, не глядя на жену. – Катя просто не справляется одна с этим ремонтом...
– Конечно, – горько усмехнулась Марина. – Когда это она с чем-то справлялась сама?
Дмитрий замер, не договорив. Медленно повернулся к жене:
– Что ты имеешь в виду?
– А то и имею! – Марина почувствовала, как внутри что-то прорвалось. – Вечно она беспомощная, вечно ей нужна твоя поддержка. А мы? Мы что, по-твоему, справляемся? Я одна тяну детей, дом, работу...
– Прекрати, – в голосе Дмитрия зазвенел металл. – Ты не имеешь права...
– Нет, это ты прекрати! – Марина шагнула к нему. – Как ты можешь? Как ты можешь бросать нас каждые выходные? Лёша завалил контрольную по математике – тебя нет рядом. У Оли первые проблемы с мальчиками – тебя нет рядом. Я сутками кручусь как белка в колесе – и тебя опять нет рядом!
– Я не обязан отчитываться, – процедил Дмитрий, хватая чемодан. – Она моя сестра. Я должен ей помогать.
– А нам? – голос Марины сорвался. – Нам ты что должен?
Дмитрий резко распахнул входную дверь:
– Я не буду это обсуждать. Катя одна, ей нужна помощь.
– А я? Что со мной? Что с нами? – крикнула Марина вслед.
Но ответом ей был лишь глухой стук закрывшейся двери. Она осталась стоять в пустом коридоре, чувствуя, как по щекам катятся горячие слёзы. Где-то в глубине квартиры тихо всхлипнула Оля – наверное, слышала весь разговор. И от этого приглушённого детского плача сердце Марины сжалось ещё сильнее.
В тот вечер что-то переменилось в воздухе. Марина чувствовала это нутром – так бывает перед грозой, когда вот-вот громыхнет. Дети ушли к бабушке, в квартире стояла звенящая тишина.
Дмитрий сидел в своём любимом кресле, уткнувшись в телефон. Как всегда. Марина смотрела на его макушку с редкими седыми волосками, и внутри всё сжималось от тоски – когда же он успел так поседеть?
– Хватит, – её голос прозвучал глухо, но твёрдо.
– М? – он поднял голову, недоумённо моргая.
– Положи телефон. Нам надо поговорить.
Что-то в её тоне заставило его послушаться.
– Знаешь, Дим... – Марина замялась, комкая край фартука. – Помнишь, как мы с тобой познакомились? На дне рождения у Светки. Ты ещё тогда сказал – вот она, моя семья будет.
– Помню, конечно, – он неловко усмехнулся. – Ты в том синем платье была...
– А теперь что, Дим? Где твоя семья? – она подошла ближе, глядя ему в глаза. – Только честно – тебе не кажется, что ты променял нас на сестру?
– Да брось ты! – он дёрнулся, пытаясь встать, но она положила руку ему на плечо.
– Нет уж, послушай. Лёшка вчера двойку по алгебре получил. Знаешь почему? Потому что некому было ему помочь. Я в этих формулах – ноль. А ты... ты где был? Правильно, у Кати. У неё ведь кран потёк.
– Марин...
– Оля на конкурсе пела. Первое место взяла. Ты об этом знаешь? – её голос предательски дрогнул. – Нет, конечно. Ты ж в это время Кате обои клеил.
Дмитрий сидел, опустив голову. На шее проступили красные пятна.
– Я устала, Дим, – она вдруг почувствовала себя безумно старой. – Устала делать вид, что всё нормально. Что это нормально – когда муж больше времени проводит у сестры, чем дома. Когда дети уже и не ждут, что папа придёт на родительское собрание или просто поиграет с ними в футбол.
В тишине было слышно, как капает вода из крана на кухне. Тук... тук... тук...
– Я не говорю, что помогать сестре – это плохо, – тихо продолжила Марина. – Но почему помощь ей стала важнее собственных детей? Почему я чувствую себя будто... будто я в очереди за твоим вниманием, и всегда в самом конце?
Дмитрий поднял глаза – растерянные, будто впервые по-настоящему увидел её за долгое время.
– Я... – он запнулся. – Я не думал, что всё так...
– Вот именно, Дим. Ты не думал. А мы – были. Просто были, как мебель в квартире. Привычные, незаметные... лишние.
Через два дня Дмитрий вернулся домой раньше обычного. Марина мыла посуду, когда услышала, как хлопнула входная дверь. Странно – обычно в это время он ещё на работе.
– Дети дома? – его голос из коридора прозвучал как-то необычно глухо.
– У бабушки, – она вытерла руки полотенцем. – А что?
Дмитрий появился на пороге кухни – помятый, с красными глазами, будто не спал всю ночь.
– Я всю ночь не мог уснуть, – он прислонился к косяку. – Всё думал о том, что ты сказала. Знаешь, даже на работу сегодня не смог нормально сосредоточиться.
Марина молча ждала продолжения. Сердце предательски забилось чаще.
– Я вчера сидел, листал фотки в телефоне, – он достал мобильный, но не стал в него смотреть, просто повертел в руках. – И знаешь, что понял? Последнее фото с детьми – два месяца назад. Зато с Катиным ремонтом – целый альбом.
Он невесело усмехнулся и провёл рукой по щетине:
– А потом вспомнил, как Лёшка в прошлом году всё просил научить его подтягиваться. Помнишь, турник ему купили? Так и стоит на балконе, нетронутый.
Марина прикусила губу. Ей вдруг захотелось подойти, обнять его – такого потерянного, но она сдержалась.
– Катя вчера звонила, просила приехать, – он сглотнул. – Я отказался. Сказал – извини, сестрёнка, но у меня дети. Она обиделась, конечно...
– И что ты чувствуешь? – тихо спросила Марина.
– Паршиво, – он криво улыбнулся. – И хорошо одновременно. Паршиво, потому что я правда облажался. А хорошо... – он поднял глаза на жену, – потому что, кажется, только сейчас понял, что чуть не потерял самое важное.
Марина почувствовала, как предательски защипало в глазах. Дмитрий шагнул к ней:
– Прости меня. Я знаю, это не всё исправит, но... я очень хочу попробовать. Вернуть всё. Быть рядом. По-настоящему.
Суббота выдалась на редкость тёплой для октября. На детской площадке во дворе слышался смех – Дмитрий с Лёшкой возились у турника. Марина наблюдала за ними из окна кухни, машинально помешивая борщ.
– Давай, сынок, ещё раз! Вот так, держи спину... – голос мужа долетал даже сквозь закрытое окно.
– Мам, смотри! – Оля влетела на кухню, размахивая телефоном. – Папа обещал в следующие выходные съездить со мной выбирать гитару! Представляешь?
Марина улыбнулась, глядя на раскрасневшееся лицо дочери. Два месяца назад о таком и мечтать не могла.
Телефон на подоконнике завибрировал – звонила Катя. Марина покосилась на экран и продолжила помешивать борщ. За последнее время звонков от золовки стало меньше. Да и Дима научился говорить "нет", когда сестра начинала давить на жалость.
Входная дверь хлопнула – муж с сыном вернулись с улицы.
– Мам! – Лёшка ворвался на кухню, глаза горят. – Я пять раз подтянулся! Пять! Папа говорит, к Новому году точно до десяти дойдём!
– Молодец! – Марина потрепала сына по взмокшим волосам. – Теперь руки мыть и за стол.
Дмитрий подошёл сзади, обнял её за плечи. От него пахло осенним воздухом и почему-то детством.
– Знаешь, – шепнул он ей на ухо, – Лёшка сегодня сказал, что хочет в спортивную секцию. Может, присмотрим что-нибудь?
– Конечно, – она прижалась к нему спиной. – Только давай не в ту, которая на другом конце города. Незачем два часа на дорогу тратить.
– А это ты на что намекаешь? – в его голосе послышалась улыбка.
– Да так... – она повернулась к нему. – Просто радуюсь, что ты теперь больше времени проводишь дома.
С подоконника снова донеслась вибрация телефона. Дмитрий мельком глянул на экран:
– Катя... Перезвоню потом. Сейчас важнее семейный обед.
Марина прижалась к его плечу. За окном падали жёлтые листья, в комнате о чём-то спорили дети, пахло борщом и уютом. Вот оно – счастье. Не идеальное, со своими трещинками и шероховатостями, но настоящее. Их счастье.