— Убирайтесь немедленно, к Новому Году чтобы духу вашего здесь не было! — голос Галины Сергеевны звенел, как туго натянутая струна. — И можете забыть про эту квартиру навсегда!
Вера замерла у кухонной мойки, судорожно сжимая в руках любимую чашку с отколотым краем. За окном буйствовала непогода, и раскаты грома, казалось, вторили гневной тираде свекрови.
— Мама, давай всё обсудим спокойно, — Максим говорил тихо, но твёрдо, хотя Вера знала: внутри у мужа всё дрожит от напряжения. — Мы просто хотим попробовать пожить за городом этим летом. Сами.
— Попробовать? — Галина Сергеевна театрально всплеснула руками. — В этой развалюхе? Максим, ты архитектор или кто? Какой приличный человек променяет трёхкомнатную квартиру в центре Москвы на древний сарай?
Вера поставила чашку на подоконник. За три года совместной жизни под одной крышей со свекровью она научилась сдерживаться, но сегодня что-то надломилось.
— А вы знаете, Галина Сергеевна, — её голос прозвучал неожиданно звонко, — в этом "сарае" есть то, чего нет в вашей золотой клетке. Там есть чистый воздух. Там можно дышать и чувствовать личную свободу.
Свекровь побледнела, словно Вера дала ей пощёчину:
— Ах вот как? Значит, я вас душу? Я, которая отдала вам лучшую комнату? Я, которая...
— Вы, которая заходит в эту комнату без стука, — тихо добавила Вера. — А мы между прочим практически молодожены, но до сих пор привыкнуть не можем! Вы, которая проверяете наш шкаф, когда нас нет дома, трогаете моё белье. Которая...
— Верочка, — предостерегающе произнёс Максим, но было поздно.
— А ну-ка, вон! — Галина Сергеевна указала дрожащим пальцем на дверь. — Чтобы через неделю вас здесь не было! И можешь забыть про наследство, Максим. Хрен тебе, а не квартира! Всё, всё забыть!
Майский вечер медленно опускался на город, окрашивая мокрые после грозы улицы в густые синие тона. Вера стояла у открытого окна их спальни, вдыхая влажный воздух. Позади неё Максим методично складывал вещи в картонные коробки.
— Знаешь, — проговорила она, не оборачиваясь, — я ведь правда задыхаюсь здесь. Каждое утро просыпаюсь и думаю: сегодня она снова будет стоять над душой, считать каждый наш шаг, подслушивать каждый вздох за стенкой...
Максим подошёл, обнял её за плечи:
— Полностью согласен. А тот дом... он правда не так плох, как кажется маме. Немного подремонтировать, и будет...
— Будет наш собственный дом, — Вера повернулась к мужу. — Представляешь? Можно будет завести кота. Или даже двух! И никто не будет ворчать про шерсть на диване.
— И ты сможешь развести свой сад.
— Да! — глаза Веры загорелись. — Там такой участок! Я уже присмотрела место для пионов. И для роз. И...
Их прервал стук в дверь — деликатный, но настойчивый. Такой могла стучать только Галина Сергеевна.
— Максим, сынок, — голос из-за двери звучал непривычно мягко, — нам нужно поговорить. Наедине.
Вера почувствовала, как напряглись плечи мужа. Она знала этот тон свекрови — вкрадчивый, почти просящий. Именно так Галина Сергеевна начинала свои самые изощрённые манипуляции. Чего ждать в этот раз?
— Иди, — шепнула Вера, легко подтолкнув мужа к двери. — Только помни: мы уже всё решили. Правда же? Дороги назад не будет. Пожалуйста, Максим.
Максим кивнул и вышел. Вера прислушалась к удаляющимся шагам, к тихому скрипу двери маминой комнаты. Затем опустилась на кровать и закрыла глаза.
Где-то в глубине души она знала: это только начало. Галина Сергеевна не из тех, кто легко отпускает. Трёхкомнатная квартира в Москве была её главным козырем, её способом удерживать сына рядом все эти годы. И теперь, когда они решились на побег...
Из комнаты свекрови донёсся приглушённый голос:
— Сынок, я должна рассказать тебе кое-что важное. Кое-что о твоей жене. Читать дальше...
