—Да что ты жалишься? —усмехнулась она. —Дом есть, выпить, закусить. Что еще надо?
—А счастья нету, —мужик ударил себя кулаком в грудь два раза. —Сейчас бы дети были, взрослые.
Глава 11
Она дошла до дома, в котором ее ожидал хахаль. Мужику не терпелось выпить, а Лильки все нет и нет. Степан уже начал нервничать и поглядывать в окно. В горле пересохло, руки трясутся с перепоя, а баба куда-то запропастилась.
Познакомились они пять лет назад. Лилька тогда от одиночества начала пить еще больше, чем после того, как ее освободили. О сыне Лиля не вспоминала, жила одним днем, угрожая Марии Петровне расправой, если та будет открывать рот невпопад и грозить выселением. Мария даже соседям заикнуться боялась о том, как над ней измывается собственная невестка. Шутка ли, зечка вернулась, обнаглевшая, не видящая границ. А вдруг накинется ночью с подушкой и придушит?
Мария обходила Лилю стороной, особенно, когда та была невменяемом состоянии после водки. Жили женщины, как соседки. Словом добрым не обменяются, каждая готовила себе отдельно. Каждая убирала свою комнату, а кухня потихоньку зарастала пустыми бутылками и всяким хламом, приносимым Лилькой. Всё, что она находила в деревне, считалось ничейным. Иногда Лилька не брезговала и стащить что-нибудь, пока хозяева заняты делом. Стоит у забора ведро с мусором, ведро станет Лилькиным. Лежит на земле лопата с поломанным черенком, Лилька тут как тут. А если уж соседи белье развесили, держись, Лилька ночью подкрадется и стянет платьишко цветастое или пальтишко зимнее. Сбывала Лиля краденное в соседних селах и деревнях. Приедет, будто торгашка какая, и ходит по домам, жалуясь на жизнь погорелую. Мол, дом сгорел, помогите люди добрые, купите то, что удалось спасти. Люди жалостливые попадались, сердобольные. Войдут в положение, накормят-напоят, денег в руки сунут, а вещь не берут. Бедной женщине самой нужнее.
Вот таким макаром и познакомилась Лиля со Степаном, Супоневским алкашом. Кстати, он даже ей понравился, хотя с первого взгляда она решила, что он странный и слишком говорливый. Но теперь выбирать не приходится, на Лильку никто не зарится, а жить без мужской руки тяжело. Теперь уже любого возьмешь, лишь бы не одной куковать.
Первое время, где-то с недельку, Лилька кантовалась в доме Степана. Вместе пили, вместе спали. Потом повезла его в «свой» дом, показывать хоромы. К тому времени Мария Петровна была уже не так бодра. Второй инсульт разбил беднягу. Лилька об этом не знала. Гуляла себе в Супонево, с новым мужиком развлекалась. А когда привезла Степана, догадалась, осталось старушке «жить до понедельника». Лилька выждала время, не обращаясь к местному фельдшеру, да так и похоронила свекровь, даже не созвав соседей. Помогли закопать Степан и его два друга, которых он пригласил на поминки. Потом Степан пропал, уехав домой за вещами. Лилька металась из угла в угол, ожидая его возвращения. Сама поехала, чтобы узнать, куда мужик исчез и почему бросил ее одну. А мужика и след простыл. Оказался Степан в больнице по причине раздора между дружками. Отлупили его так, что он света белого не видел: глаза заплыли. Лилька, не ведая, что мужик лечится, сил набирается, ушла в длительный запой. Степан приехал через несколько недель, пояснил, что беда с ним приключилась. Отметили голубки их воссоединение и вернулись в село Супонево. Так и живет Лилька на два дома, жизнь свою пропивая.
—И где тебя носило? —Степан распахнул окна, увидев свою подругу. —За это время можно было до Новгорода сгонять и обратно!
—Да встретила я тут кое-кого, —с ухмылкой ответила Лиля, встав под окнами.
—А обо мне ты не думала? —нахмурил брови Степан. —Давай быстрей, трубы горят.
Лиля вошла в хату, поставила сумку на стол, открыла пошире и вынула из нее бутыль с самогоном.
—На водку не хватило, —сказала женщина, кивая на покупку и облизываясь.
—И это сойдет, —трясясь от радости, Степан сполоснул в ведре стаканы, налил в них горючего и, не чокаясь, выпил. —М-м-м, хороша, зараза.
Лиля, последовав его примеру, закусила кусочком засохшего черного хлеба и моментально порозовела. Улыбнулась, уперлась спиной в стену и запела песню о любви:
«Винова-а-ата-а-а ли я-а-а-а…»
Степа, слушая звонкий голос возлюбленной, начал покачиваться из стороны в сторону. Закатив глаза, мужик сморщил нос и ударил кулаком по столу. Лиля замолчала.
—Эх, Лилька!! —накрыв руками голову, Степан согнулся пополам. —Как бы жизнь была сытой да счастливой. Да что-то не везет мне. Вот прям с рождения не везет!
Он поднял голову, выпрямился, положив ладони на колени. Лиля заметила блеск в его глазах.
—Да что ты жалишься? —усмехнулась она. —Дом есть, выпить, закусить. Что еще надо?
—А счастья нету, —мужик ударил себя кулаком в грудь два раза. —Сейчас бы дети были, взрослые. Может, внуками бы обзавелся. Привезли бы их сюда, —развел он руками, намекая на гостей, —смех, топот, визги-писки. Эх, радость ведь какая!
—Да ну, —махнула на него рукой Лиля. —Скажешь тоже. Визги, топот. Оно тебе надо? Ты представить себе не можешь, как тяжело с малыми. Я вот вырастила одного оболтуса, а он мне -«если заяву на меня накатаешь – пожалеешь».
—Когда это он тебе такое сказал? —удивился Степан.
—А вон, час назад. И кто бы мог подумать, встретился прям на дороге. Я, как его увидала, сразу признала. Взрослый, а глаза хитрющие-хитрющие, как в детстве. Глядит, а сам ехидничает. Вот тебе и вырастила.
—Это хорошо. Зато будет кому в старости стакан воды принесть.
—Держи карман шире. Этот принесет, как же. Я с ним намучалась, ночей не спала. То болеет, то уссытся, а теперь «лови мама благодарочку». Фу! Надо было выскребсти в то время и не мучаться.
—Это ты зря, Лилька. Я вот тоже в свое время от батьки отошел. А теперь жалею. Если бы ты знала, как жалею!! А батьку-то не вернуть, помер, Царствие ему небесное. А душа так и гори-и-ит. Сейчас бы сесть рядом с ним и попросить прощения…
—Тьфу, дурень, —разозлилась Лиля. —По-твоему, мне тоже надо у своих прощения просить? Ага, сейчас, уже побежала. Мамка про меня забыла сразу, как только мужик ее бросил. Всё по нему слезы лила. Потихоньку расслабляться начала за стопкой. Только и слышала ночами вой. Ну ушел и ушел! Чего раскисать?
—А ты что, разве не такая? —показав глазами на бутылку, Степан закурил.
—Сравнил тоже. У меня жизнь по-другому закрутилась. Если б не отбыла срок, то сейчас жизнь по-иному сложилась.
—Слушай, —упершись локтями в колени, Степан подался вперед. —Ты говоришь, что сына тут видала, так?
—Ну да, —тише заговорила Лиля.
—А ему сколько?
—Чего? Лет? Да-а-а-а, —и Лиля, прикрыв глаза и загибая пальцы, начала считать, потому что не помнила, в каком сейчас возрасте Васька. —Шестнадцать, вроде… Или семнадцать…
—О! Так он у тебя уже совсем взрослый! —воскликнул Степан.
—Ну?
—Я что хочу предложить, может ты позовешь его к нам, а?
—Зачем? —переменилась в лице Лиля.
—Ну, понимаешь, дело у меня одно есть. Если твой заморыш согласится, то у нас будет не жизнь, а сказка!
—Не, так не пойдет. Опять, что ли, воровать? Спасибо, но я не буду. Мне уже хватило. Во как! —и Лиля провела указательным пальцем по своему горлу.
—Да не-е-е, не переживай. Тебе ничего делать не придется. Мы твоего Стасика…
—Ваську.
—Да, Ваську, научим, он нам принесет, а с нас и взятки гладки.
—А это дело, —обрадовалась Лиля. —Только я не знаю, где он тут живет. Надо бы уточнить.
—Вот молодец! Ты у меня не баба, Лилька, а золото! —хлопнул в ладоши Степан. —За это я тебя и люблю!