– Ты можешь убрать за собой?! Я как будто живу в общежитии!
Голос Елены, сорвавшийся на крик, глухо отразился от стен кухни. В ответ – тишина. Лишь приглушённое цоканье ложки по чашке из комнаты брата. Она сжала кулаки и глубоко вдохнула, будто собираясь нырнуть под воду.
– Андрей! – уже тише, но с нарастающим отчаянием в голосе. – Хватит притворяться, что ты меня не слышишь!
Ответ не заставил себя долго ждать. Из-за приоткрытой двери донёсся ленивый голос:
– Не начинай, Лена... Я же работаю весь день.
– Работает он, – пробормотала она себе под нос и шагнула в комнату. – А я, значит, отдыхаю?! Это всё по-твоему само делается? Грязная посуда, носки по всей квартире, балкон, который ты превратил в свалку…
Андрей лежал на диване с телефоном в руках. От его вальяжной позы и невозмутимого выражения лица Елену аж передёрнуло.
– Я уберу, – буркнул он, не отрывая взгляда от экрана. – Потом.
– Потом?! – Елена метнулась к столу, схватила стоящую на нём грязную чашку и тряхнула ей в воздухе. – Твой «потом» уже целый год длится! Вспомни, как ты сюда «временно» переехал! Временно! Ты даже диван купил, который, к слову, занимает полкомнаты!
– Лена, я устал. Ты понимаешь слово «устал»? – Андрей наконец оторвался от телефона и глянул на сестру взглядом, в котором смешались раздражение и какая-то невыразимая скука. – Дай человеку прийти в себя после развода.
– Год! – Елена подняла палец. – Год, Андрей! У людей семьи за это время заново строятся!
Он молча поднялся с дивана и вышел на кухню. На столе по-прежнему стояла гора грязной посуды, а на подоконнике уныло высыхала очередная чашка с недопитым чаем.
Елена последовала за ним.
– Ты хоть понимаешь, что я больше так не могу? – спросила она уже устало, почти прошептав. – Эта квартира... Она больше не моя. Она вся твоя. Вот здесь твоя куртка, там твоя обувь... Даже балкон – и тот твой!
Андрей залез в холодильник, достал бутылку воды и медленно отпил. Затем, не оборачиваясь, сказал:
– А ты попробуй не замечать. Не можешь – твои проблемы.
Елена замерла. Он не мог этого сказать. Не мог. Гнев вскипел в ней мгновенно, как молоко на плите.
– МОИ ПРОБЛЕМЫ?! – она сделала шаг вперёд, почти вплотную к брату. – Мои проблемы, да? Да мне плевать уже, что ты устал, Андрей! Я тоже устала! Устала терпеть твои носки, твою грязь, твой бардак! Это мой дом! Мой!
Андрей повернулся. На его лице появилось то самое выражение, от которого у Елены всегда опускались руки – смесь жалости и снисхождения.
– Ты истеричка, Лена. Ты всегда была истеричкой.
Эти слова ударили её словно под дых. Она вскинула руки, но опустила их, не находя, что сказать. А он просто вышел из кухни, оставив её стоять посреди комнаты.
– Почему? – шёпотом спросила она пустоту. – Почему всё так?
Ответа, разумеется, не было. Зато были куртка на стуле, чашка на подоконнике и гора обуви в прихожей. Всё, что доводило её до отчаяния.
Елена вдруг метнулась в комнату брата. Андрей сидел на диване, снова уткнувшись в телефон.
– Слышишь! – она почти кричала, но голос дрожал от слёз. – Либо ты меняешься, либо...
Он поднял глаза.
– Либо что?
Она не знала, что ответить. Что? Куда ему уйти? К маме? К друзьям, которых он давно растерял? Елена судорожно сглотнула, а Андрей снова уткнулся в экран.
– Ты слабый, – прошептала она, почти беззвучно. – Слабый и ленивый.
На этот раз он молчал. Ей хотелось добавить что-то ещё, но она просто вышла из комнаты и захлопнула дверь.
– Я не могу больше, – пробормотала она, падая на кровать лицом вниз. – Не могу.
Но за стеной всё ещё слышалось цоканье ложки по чашке.
Когда Елена вернулась домой, сразу что-то показалось не так. С порога ударил странный запах – смесь пыли, перегревающегося металла и чего-то едкого, будто краска. Она замерла.
Где-то в квартире – визг. Громкий, пронзительный, как звук самолёта на взлёте. И тут же, глухой стук.
Елена сорвалась с места:
– АНДРЕЙ?!
В спальне – он. С дрелью. Чёртова дрель, огромная, как пулемёт. Андрей стоял у стены и что-то с ожесточением сверлил. Из стены торчало криво вставленное сверло, а вокруг – кошмар. Клочья испорченных обоев, мелкая белая пыль по всему полу, кровати, комоду. Даже на люстре висели снежные хлопья.
– Что ты... наделал? – голос дрожал, то ли от злости, то ли от ужаса.
Андрей обернулся, ухмыльнулся. На щеке белое пятно, как у рабочего на стройке.
– Помогаю, Лена. Полки решил прикрутить. Ты же сама вечно жалуешься, что порядок нужен.
– Порядок?!! – Елена отмахнулась, будто слова брата были осиным роем. – ТЫ РАЗНЕС МНЕ ПОЛКВАРТИРЫ! Андрюша, ЗАЧЕМ?!
– Да расслабься ты, – Андрей отложил дрель и поднял руки, как перед полицейским. – Я хотел помочь. Честно. Полки аккуратные будут, всё влезет.
– Аккуратные?! – Она обвела комнату взглядом. Стены в трещинах, обои ободраны почти до кирпича, пыль висит в воздухе, как густой туман. – Ты хоть понимаешь, что сделал? Я...
Она замолчала. Соседи. Как по команде, снизу раздался первый глухой удар по батарее.
БУМ-БУМ-БУМ.
Потом сверху.
БУМ-БУМ-БУМ-БУМ!
– Ну всё, разорались уже, – Андрей махнул рукой. – Эти барабанщики – хоть бы один раз не вмешались.
– Конечно, вмешались! Ты тут оркестр устраиваешь! Сколько можно шуметь? Сколько можно ВООБЩЕ рушить всё, к чему прикасаешься?!
Андрей отвернулся, снова взял дрель и начал дёргать шнур.
– Она застряла, – пробурчал он, уже не обращая внимания на сестру. – Технику купили хреновую, а виноват я, да? Как всегда.
Елена не верила своим глазам.
– Ты сейчас пытаешься это... достать?! Прямо сейчас?!
– Ну а что? Пусть торчит, по-твоему?
Грохот в батареях усилился. Снизу уже кто-то орал что-то неразборчивое. Тонкий женский голос.
– Вот, соседи тоже не довольны. ПОЗДРАВЛЯЮ! – Елена почти кричала. – Я тебя просила хоть раз не лезть со своими инициативами? Хоть раз подумать головой, а не...
– Хватит орать на меня, – Андрей перебил её резко, срываясь на громкий бас. – Я тоже тут живу! Я тоже что-то делаю! Да тебе вообще не угодишь! Сколько можно?!
Елена замерла. От злости дрожали руки. Она пыталась что-то сказать, но язык словно прилип к нёбу.
Тишину пронзил очередной удар по батарее.
БУМ! БУМ-БУМ!
А потом ещё. И ещё.
Андрей дёрнул шнур дрели сильнее. – Твою мать...
Сверло вдруг с треском вылетело из стены, а за ним – целый кусок штукатурки. Вслед полетела осыпь пыли и ошмётков.
Елена взвизгнула:
– ВСЁ! Я НЕ ВЫДЕРЖУ!
Она вышла из комнаты и захлопнула дверь так, что в коридоре задребезжало зеркало. Андрей из-за стены пробурчал:
– Истеричка...
Глаза Елены заслезились. Она сползла по стене на пол и обхватила голову руками.
– Не могу... Просто не могу.
За стеной снова слышался шум. Глухие шаги. Дребезг инструмента. Андрей продолжал хозяйничать, как будто ничего не произошло.
БУМ-БУМ. Соседи не унимались.
Елена поднялась и пошла к двери брата. Постучала кулаком.
– Если через пять минут тут не будет тишины, я вызову участкового. Понял меня?
– Да ты в своём уме? – крикнул Андрей из-за двери.
– Вызову, говорю! – она снова стукнула, на этот раз сильнее.
Дверь распахнулась.
Андрей стоял весь в белой пыли, как снежный человек, с красными глазами от раздражения.
– Ты ненормальная, Лена. Вот правда. Жить с тобой – хуже, чем на войне.
Елена смотрела на него и вдруг... улыбнулась. Горько и странно.
– Жить со мной? А ты разве живёшь? Ты тут существуешь, Андрей. На всем готовеньком. Ничего не замечая.
Он хотел что-то сказать, но она уже закрыла дверь.
Впервые за долгое время Елена чувствовала себя твёрдо.
И на грани.
Она подошла к балкону, глянула на заваленные коробками углы и прошептала:
– Надо что-то менять. Иначе я сойду с ума.
Утро началось с хруста. Пронзительного, как скрип сломанного зуба.
Елена на автомате протянула руку к столу и замерла. Рядом с ней – осколки. Бело-голубая керамика, узор соцветий… любимая чашка. Её единственная. Подарок от мамы.
Секунда. Потом две. И вдруг всё – как взрыв в голове.
– АНДРЕЙ!!! – её крик сотряс стены.
Ответа не последовало. Лишь с балкона донёсся глухой лязг металла и топот. Она вскочила, босая, едва не наступив на осколки, и побежала туда.
– ЧТО ТЫ ТАМ ОПЯТЬ ДЕЛАЕШЬ?!
Балкон…
Нет, это был уже не балкон. Это была настоящая свалка. Коробки, железные детали, старая шина, какая-то ржавая стремянка и... обои. Новые рулоны обоев, брошенные в угол, как мусор.
А посредине – Андрей. Растрепанный, в свитере наизнанку. Он пыхтел над очередной коробкой.
– Зачем ты это притащил?! – голос Елены сорвался на визг. – Что ЭТО?!
Андрей поднял голову. Лицо у него было такое, будто он действительно не понимал, о чём речь.
– Что? Я из гаража кое-что забрал. Там же хорошее! Полезное!
– Полезное? – Она сделала шаг вперёд и ткнула пальцем в старую батарею, валяющуюся в углу. – Вот это? Полезное?! Или вот эта штука?
Она пнула ногой ржавый вентилятор, который, кажется, развалился ещё в прошлом веке.
Андрей поморщился:
– Лена, хватит. Чего ты кричишь с утра? Тебе что, жалко балкон? Я порядок наведу...
– ПОРЯДОК?! – Елена стиснула кулаки так, что побелели костяшки. – ТЫ МНЕ ВСЁ В КВАРТИРЕ УЖЕ РАЗВАЛИЛ! Твои коробки, твой бардак... А теперь ещё и ЭТО?!
Андрей отмахнулся:
– Да успокойся ты. Чего ты заводишься? Тебе что, места мало?
– МЕСТА?! – она едва не задохнулась от гнева. – Мне тебя мало! Мало твоего шума, твоей грязи, твоей дрели, твоего "я всё исправлю"... ТЫ РАЗБИЛ МОЮ ЧАШКУ!
Андрей замер.
– Чашку?..
– Да! Мою чашку! Мою любимую чашку!
Он пожал плечами.
– Ну прости, я не специально...
– НЕ СПЕЦИАЛЬНО?! – её голос стал опасно низким. Она стояла перед ним, как оголённый провод. – Андрей, собирай свои вещи. И уходи.
– Что?.. – Он побледнел. – Лена, ты чего?
– Уходи, говорю. Это мой дом. И я не обязана терпеть твой бардак! Я больше не могу!
Андрей растерянно смотрел на неё, будто впервые видел.
– А куда я пойду?.. Ты же моя сестра...
– Ты не ребёнок, Андрей! – Елена шагнула ближе, почти дыша ему в лицо. – Развод не даёт тебе права быть иждивенцем! Не даёт тебе права ломать МОЮ жизнь!
Слова, как пощёчина. Впервые за долгое время он выглядел потерянным. С плеч словно сползла его вечная маска невозмутимости.
– Лена...
Она отвернулась. Плевать. Пусть делает что хочет. Хоть плачет, хоть орёт.
За её спиной раздалось шуршание. Потом глухой стук.
Она повернулась. Андрей сидел на краю балкона и смотрел в пустоту.
– Мне некуда идти, – вдруг тихо сказал он. – Никуда.
Елена стиснула зубы.
– Это не моя проблема.
Он поднял на неё глаза. Красные, усталые. И что-то внутри неё дрогнуло. Но совсем чуть-чуть.
– Я разберусь. Сегодня же.
Она молча вышла, захлопнув балконную дверь.
За стеной было тихо. Гнетуще тихо. Ни стука, ни шума дрели. Только её собственное дыхание – тяжёлое, неровное.
На кухне она села за стол и обхватила голову руками. Осколки чашки лежали всё там же, как немой укор.
– Всё. Хватит. – Она поднялась и, не глядя, смахнула их в мусорное ведро.
Где-то в соседней комнате захлопнулась дверь.
Она не пошла проверять. Просто сидела и слушала тишину.
Андрей съехал. Спустя неделю квартира всё ещё пахла чем-то... пустым. Таким, знаете, запахом, который остаётся после большого ремонта или, наоборот, после выезда шумных соседей. Пустота, в которой вдруг начинает звучать каждый скрип, каждый шаг. В которой нет больше чужих голосов, ссор, раздражающих привычек.
Елена стояла у окна и смотрела на двор. Снег выпал тонким слоем, покрыв всё – ветки деревьев, крыши машин, старую детскую площадку. Она заметила на качелях двух ребят, бегавших по сугробам, и что-то кольнуло внутри.
"Как мы когда-то..."
Она тряхнула головой, прогоняя ненужные мысли.
Квартира наконец-то была её. Чистой. Уютной. Без грязной посуды в раковине, без чужих ботинок, натыкающихся на ноги в коридоре. Она даже смогла вымыть балкон – тот самый балкон, который больше не напоминал о свалке. Теперь там стояли только аккуратно сложенные коробки с её вещами и один горшок с засыхающим фикусом.
Елена прошла в гостиную, присела на диван и положила перед собой старую фотографию. Пожёлтевший кадр: она и Андрей, босые, с облезлыми коленками, бегут по двору с воздушным змеем.
– Как же давно это было... – прошептала она, и уголки её губ дрогнули в улыбке.
Рядом на столе стояла новая чашка. Простая, белая, без узоров. Она наливала в неё чай и долго смотрела, как кружится пар, прежде чем взять её в руки.
Тишина. Такая, что было слышно, как где-то в квартире тикают часы.
– Так хорошо...
Внезапно зазвонил телефон. Она вздрогнула и схватила его. На экране – Андрей.
Елена помедлила, пальцы зависли над экраном. Потом вздохнула и приняла звонок.
– Да, Андрей?
На том конце было тихо. Слышался лишь шум улицы и какие-то голоса на фоне. Потом его голос, хриплый и неуверенный:
– Лена... Я не знаю, как ты, но мне тут... ну, тяжело как-то.
Она молчала. В груди что-то сжалось, но она старалась не подавать виду.
– Ты нашёл комнату?
– Да. Тут нормально. Только...
Елена услышала его тяжёлый вздох и вдруг поняла: впервые за долгое время он не пытается прикрыться своей вечной бравадой.
– Андрей, это твоё решение. Ты взрослый человек. Разберёшься.
Он долго молчал.
– Я скучаю, Лена.
Она сжала телефон сильнее и с трудом заставила себя улыбнуться. Хоть он этого и не видел.
– Всё наладится, Андрей. Мы оба этого заслуживаем.
– Ты думаешь?
– Я знаю.
Она услышала его тихое "Ладно" и короткий сигнал завершённого звонка.
Елена положила телефон на стол и снова посмотрела на фотографию.
Да, когда-то всё было иначе. Они бегали босиком, падали в траву, мир был простым и добрым. Тогда никто не знал о разводах, долгах и неубранных балконах.
Она встала и снова прошлась по квартире. Провела ладонью по чистым полкам, поправила плед на диване и остановилась в дверях спальни.
Теперь это был её дом. Её пространство. И да, оно немного пустовало. Звенело тишиной.
Но впервые за долгое время Елена могла дышать свободно.
Она села на кухне, подняла новую чашку с чаем и позволила себе просто сидеть. Просто слушать. Просто быть.
Где-то за окном шумели машины, а на качелях дети всё так же смеялись и толкались в снегу.
Она улыбнулась.
– Со временем, – тихо сказала она сама себе. – Со временем всё будет по-другому.
И, наверное, в этом была правда.
Выбор читателей: