Меня зовут Мария. Родилась я в семье, где запах перегара был привычным, как утренний кофе для других. Где глаза отца всегда были красными, а мамины руки тряслись, когда она пыталась меня обнять. Я помню их смутно. Отец умер рано — какой-то безумный вечер, драка, и его просто не стало. А мама… Она растворилась в водке. Не сразу, медленно. Сначала её глаза были туманными, потом она просто исчезла для меня. Я осталась одна.
И если бы не бабушка, я бы, наверное, даже не знала, что значит любовь. Она пахла чем-то тёплым, уютным. Её руки были такими мягкими, когда она обнимала меня, шептала на ухо:
— Всё будет хорошо, Маруська. Ты у меня крепкая. Мы с тобой прорвёмся.
Но судьба, кажется, не особо верила в эти слова. Бабушка умерла, когда мне было шесть. Её больше не стало, а я... Я оказалась в детском доме.
От редакции: нам пришло письмо от подписчицы, которая поделилась своей личной историей
Помню тот день до мельчайших деталей. Крошечные капли дождя стучали по окнам старого «Москвича», в котором меня везли. Воздух в салоне был тяжёлый, пахло влажной обивкой и чем-то затхлым. Я прижимала к себе бабушкину брошь — единственное, что осталось от неё. Она была тёплой, будто бы живая. Я гладила её пальцем, словно бы это могло вернуть бабушку обратно.
Когда нас привезли, меня встретили молчаливые лица воспитателей. У них всегда было это странное выражение — смесь усталости и некой беспомощности. Словно бы они видели перед собой не детей, а очередные дела, которые надо "закрыть". Меня отвели в комнату, где стояли ряды кроватей, каждая покрытая одинаковым серым одеялом. На окнах — решётки.
Я наблюдала, как за другими детьми приходили их новые семьи. Лица сияли, дети плакали от счастья. А я… Я сидела на своей кровати и смотрела, как за ними захлопываются двери. За мной никто не пришёл.
По ночам я доставала бабушкину брошь и шептала, тихо, чтобы никто не слышал:
— Ты за мной придёшь, да, бабушка? Ты обещала...
Но время шло, и никто не приходил.
Когда мне было десять, пришли они. Ирина и её муж. Ирина выглядела как женщина из журнала: идеальные волосы, улыбка, добрые глаза, чуть пахнущие чем-то сладким, вроде ванили. Она сразу дала понять, что готова дать мне всё. А я, как наивная девочка, поверила.
Первые месяцы в новой семье казались чудом. Дом — просторный, тёплый, с мягкими коврами и запахом свежеиспечённых пирогов. В моей комнате стояла кровать с кружевным покрывалом, а на окне был цветок — настоящий, живой. Я гладила его листья, чтобы убедиться, что всё это правда.
Но внутри меня что-то всегда было настороже. Я боялась. Боялась, что всё это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Боялась, что меня опять бросят.
И через некоторое время моя тревога стала реальностью. Отчим начал пить. Сначала тихо, украдкой, потом всё чаще и громче. В доме снова появился запах алкоголя, как напоминание о прошлом. Однажды ночью я услышала их разговор.
— Мы её вернём, — холодно сказала Ирина. Её голос больше не был тёплым и обволакивающим, как раньше.
— Ты сошла с ума? — резко ответил муж. — Она ребёнок! Она не виновата!
Я стояла за дверью, задыхаясь от страха. Слёзы жгли глаза, но я не могла двинуться. Это был тот самый момент, когда все мои страхи вдруг стали явью.
Через неделю мне сказали, что я еду в летний лагерь. Сказали, чтобы я собрала вещи, потому что там будет весело. Но когда машина остановилась у ворот того самого приюта, меня как будто пронзила молния. Воздух пропал. В голове была одна мысль: меня снова предали.
— Почему? — я прошептала, стоя на холодном асфальте. — Что я сделала?..
Но взрослые молчали. Их лица были каменными. А внутри меня всё крушилось.
Жизнь в приюте снова вернула меня в состояние выживания. Теперь я знала: привязываться — опасно. Никто не останется. Никто не будет рядом навсегда. Но даже среди этой холодной реальности нашлись люди, которые протягивали мне руку. Воспитатель Людмила Васильевна часто повторяла:
— У тебя ещё всё впереди, Маша. Ты не одна. Твоя семья найдётся.
И вот однажды в приют приехала американская пара. Они не говорили на русском, но их взгляды, жесты — в них было что-то странное, но доброе. Я не верила, что они всерьёз хотят меня забрать.
— Ты тоже вернёшься, как и все, — бросила одна из девочек на прощание.
Я уехала, но почему-то поверила ей. Поверила, что скоро опять всё закончится.
***
Америка пахла иначе. Здесь был запах моря, соли, свежести. Но это не было уютным, как дом. Язык казался каменной стеной, через которую мне не перелезть. Первые месяцы были пыткой: я почти не говорила. Просто сидела в своей комнате, держа в руках дневник и писала: «Если я буду плохой, они меня тоже вернут.»
Но они не сдавались. Каждый день терпеливо помогали, учили словам, пытались показать, что мир может быть другим. И однажды я начала верить. Верить, что, может быть, меня не бросят.
Сейчас я живу в своей квартире, окончила колледж, устроилась на работу. У меня есть моя жизнь, и иногда я думаю: что было бы, если бы всё сложилось иначе? Если бы бабушка не умерла, если бы Ирина и её муж не отдали меня обратно…
Ещё реальные истории от подписчиц:
От редакции: Мы публикуем такие рассказы, сохраняя анонимность и изменяя имена. Открыть сердце — это первый шаг на пути к исцелению. Мы ждем ваши письма: happy-woman-group@yandex.ru
