Начало читайте здесь Глава 1.
Молодые люди отправились вниз по освещённой жёлтыми фонарями улице. Первой проводили Раю. Девушка весело прощалась с Максимом и Тоней, и впорхнула в тёмный подъезд.
- Наверное, нужно было проводить её до квартиры, - спросил Максим.
- Пустое, - сказала Антонина. Ты себе даже не представляешь, какая наша Раиса боевая. Любого хулигана в драке победит.
Погода была тихая и спокойная. Ребята направились обратно по пройденному ранее пути. Дошли до Тониной трёхэтажки.
- Ну вот, мы и пришли, - сказала Антонина. Подняв голову, она посмотрела на окно второго этажа, которое светилось ласковым розовым светом.
- Тоня, а можно номер твоего телефона спросить, — сказал Максим.
- Конечно, давай я тебе запишу, — сказала Тоня, доставая записную книжку из лакированной сумочки.
- Не стоит, — сказал Максим. Его глаза рассматривали каждую чёрточку её чуть поднятого вверх лица. - Я и так запомню.
Тоня продиктовала свой номер телефона. Она тоже смотрела в его лицо и её казалось, что более мужественного и открытого человека она ещё не встречала. Максим повторил заветный номер, чуть заметно шевеля губами.
Широко открыв перед девушкой подъездную дверь, он проводил её до квартиры. Подъезд был чистым, перед дверью лежал коврик с узорами из ромбиков, напомнивший Максиму связанный мамой свитер с орнаментом. Их шаги звучали в полумраке, отзываясь эхом, долетая до высоких потолков.
От щебечущей толпы парней и девушек, собравшихся вокруг дворовой скамейки, отделился высокий парень с гитарой и длинными волосами, и направился в сторону Максима.
- Это ты, что ли, новый хахаль Антонины будешь?
Максим был удивлен, но не собирался показывать этого незнакомому человеку
- Почему новый хахаль? — ровным голосом без тени смущения спросил он.
- Да потому. Знаешь ли ты, чья Антонина дочь? - длинноволосый был настроен на продолжительную беседу.
- Причём тут её родители, - спокойно ответил Максим.
- Да, видать не знаешь. Папуля у неё профессор, а она, так получается, профессорская дочка. Смотрю я на тебя, руки у тебя не в мазуте, да и к лопате судя по всему не привык. Интеллигентной какой-то профессии будешь человек. Вы с Антониной на такси приехали или вообще пешком гуляли.- «Гуляли» он произнёс с заметным смешком, который и не собирался сдерживать. - В общем, без машины ты. Судя по одежде, в ближайшее время и не купишь. Девушку привёл без цветов, значит и в карманах у тебя не густо. - Он пошевелил руками в своих карманах, будто густо было у него. -Не подходишь ты ей, профессорской дочке, так и останешься очередным хахалем.
- Погуляет, погуляет, и бросит она тебя. - продолжал знаток человеческих душ и финансов. - Она со всеми так поступает. Максим хотел сделать вид, что этот разговор ему неинтересен и попытался пройти мимо. Парень был на голову выше его и, сделав шаг в сторону, преградил ему дорогу.
- Думаешь больно нужна она мне, или люблю её очень? Просто обидно за таких, как мы, простаков. Мы бы с тобой, например, подружиться могли. В рюмочную вместе сходить или на фильм. Смотрю, обсуждать Антонину ты не стал, наверное, человек порядочный. Только ей не порядочность нужна твоя, а деньги и положение.
- Витю-ю-ш, - длинноногая блондинка в недлинной юбке встала со скамейки, скрестив руки на том месте, где у девушек обычно бывает грудь. - Ну долго ты там? - она одёрнула юбчонку, в складках потерявшую пару критических сантиметров.
- Иду, рыба моя, - не поворачивая головы, отозвался Витюша.
- Бывай, дружище, - протянул он тонкую руку с кривыми пальцами Максиму.
Тот не ответил на рукопожатие, сказав просто «Прощайте.» и направился в общежитие.
Он шёл по широкой улице не спеша. Как странно и как быстро меняется мир вокруг нас в зависимости от нашего настроения. Вот недавно их было двое, и им казалось, что миру так же хорошо и уютно, как им. Мягкое перешёптывание зелёной листвы, семейные пары с детьми, возвращающиеся поздним вечером домой. Приближающийся и удаляющийся шум автомобилей, шуршанием шин боящихся спугнуть их особенное настроение.
Теперь Максиму везде чудился вопрос. А так ли счастлива эта семейная пара? Кажется они в размолвке, и поэтому молчат. Машины на перекрёстке пибикают, троллейбус чуть не зажал дверями бабулю, раздумывавшую, войти ей внутрь или остаться на остановке.
Максим всегда был честен с другими. И с собой тоже.
«Подумаешь, парень из подворотни. Может, она не отвечала ему взаимностью? Может быть, они встречались, и он перестал нравиться ей? Ведь может же быть такое?» Вопросы представлялись ему, будто были написаны цветными мелками на асфальте. И тут же под каждым предположением возникали картины.
Вот патлатый парень нагло подходит к Антонине; она, делает вид, что не замечает его, и проходит, разглядывая бархатцы на клумбе.
Или Антонина и патлатый подходят к подъезду. Он пытается её обнять длинными руками с кривыми пальцами, а девушка отталкивает его, уперев сжатые кулаки в узкую грудь высокого парня.
А вдруг... А вдруг он, Максим, тоже не подойдёт ей по той самой причине, что Антонина из профессорской семьи?
«Мой батя конюх. И мне профессором не стать. Дежавю...» - мелькнуло в голове Максима.
Он вспомнил четвёртый класс, когда зимой на уроке физкультуры у всех детей были лыжи. А у него нет. Вспомнил выпускной, когда рукава белой рубашки он закатывал до локтя. Не потому, что видел в этом франтоватость. Просто рукава были коротки.
Воспоминания из детства, заштопанные любящей мамой варежки, аккуратно подшитые отцом валенки. Многие семьи жили примерно одинаково. Но были и другие семьи, которым ни Максим, ни его братья, не завидовали. Замечали, как данность, другую одежду, другую обувь, другую манеру слегка нагловато держаться.
Придя в общежитие, он не нашёл Генку в комнате.
Такое случалось часто. Молодой парень приходил утром расслабленным, будто ещё не отошёл от сладкого сна. Максим знал, что Гена всегда поддержит его. Выслушает, если Максим захочет поделиться. В противном случае, расскажет анекдот, или очередной случай из своей безмятежной залихватской жизни, что зачастую будет посмешнее анекдота.
Это были последние весенние деньки. Скоро должна была начаться практика, и ребята с нетерпением ждали распределения. Конечно, каждый надеялся попасть ближе к дому, чтобы урвать пару выходных и провести их с родителями, или с шебутными друзьями, или с любимой девушкой, первой, ненаглядной и единственной.
Вечером следующего дня взволнованный Максим позвонил Антонине. Конечно, он запомнил номер. Конечно, он ждал целый день, чтобы позвонить не раньше шести, как сказала девушка.
Её голос по телефону казался ещё более глубоким, с волнующими бархатными нотками.
- Привет. Как прошёл твой день, - спросил Максим, услышав долгожданное «Алло» после пятого гудка. Позже он узнал, что девушка всегда снимала трубку не сразу, даже если стояла рядом с телефоном.
- Привет. Как обычно, - сказала Тоня, улыбка скользнула между ничего не значащих слов. - Ничего нового. Учёба, дом, родители. Как у тебя?
Тоже хорошо. Сходил на учёбу, скоро у нас практика. Всем курсом каждый день ждём, когда списки вывесят. Пока ничего нового нет. Может быть, встретимся и погуляем сегодня? - Максиму хотелось сказать много-много слов, как ему нравится, когда она рядом. Какие у неё притягательные духи. Какой необыкновенный голос.
- Я не могу, - сказала Антонина, и голос её прозвучал несколько огорчённым. У меня дела. Я же говорила, давай до среды.
- Хорошо, сказал Максим. - До среды так до среды. А можно я тебе завтра позвоню?
- Позвони, - эхом отозвалась Тоня. - Что мы будем делать в среду?
Это «мы» обрадовало Максима.
- Можно в кино сходить, а можно в театр. Можно в парк на карусели, и поесть мороженого. Как ты на это смотришь?
- Думаю, что в театр надо брать билеты заранее. Наверное, сейчас и не купишь. Да-а-а, в театр, пожалуй, я бы сходила с удовольствием.
Услышав длинное «Да-а-а» Максим представил, как Тоня поправляет идеальную причёску.
- А может быть, ты сходишь вместе со мной забрать фотографии. Я недавно проявил последние. - Максиму очень хотелось использовать каждую возможность, чтобы побыть рядом с девушкой.
Ему нравилось запечатлевать движение в моменте. Казалось, прекрасен листок, сорванный с дерева порывом резкого ветра, отправившийся в свой единственный и последний полет. Или колосья пшеницы, колыхаемые ветром, что балуется, перешёптываясь с ними.
- Да, пожалуй, я бы хотела взглянуть на твои работы. Если там ничего такого нет.
Максим на секунду замялся.
- Нет, ничего такого. Что ты имеешь в виду?
- Ну, просто фотографии же разные бывают. Может быть, ты для себя что-то фотографировал.
- Нет, ответил Максим, мне нравится снимать природу. Если повезет, то животных. В природе есть какая-то тайна. Смена времён года, игра тени и света. От фотоаппарата, конечно, многое зависит...
- М-да, — произнесла равнодушно Антонина, и Максиму показалось, что этот разговор перестаёт ей быть интересным.
- Ну что же, давай тогда я тебе завтра позвоню, — сказал Максим. — Расскажу, что сейчас идёт и есть ли билеты.
- Хорошо, пока - сказала Антонина, не дожидаясь ответа парня и первая положила трубку.
Максиму было очень радостно и тревожно одновременно, будто в горячий июльский полдень вдруг подул холодный северный ветер.
Рая в это время сидела дома. Она уже привыкла к тому, что как только у Антонины появляется новый парень, она перестает ей быть интересна. И не думала обижаться на неё, потому что если бы у Раи появлялись парни, то она и думать бы о подруге забыла. Мысли Раи вернулись к Генке. Вот наглец, вот ведь ухарь, что только себе не напридумывал. Подумаешь, кинула ему пару слов.
Чем более развязно вёл себя Генка, тем меньше у него было шансов понравиться Рае, потому что все места в сердце девушки были заочно отданы застенчивым и скромным юношам, чем-то неуловимо похожим на Дениску. Интересно, сколько должно пройти времени, чтобы она встретила своего настоящего, только её, только ей принадлежащего Дениску. Она такой надежды не теряла. Каждый вечер, взбивая подушку перед сном, Рая представляла себе, как будет взбивать две подушки по очереди. Потом положит их рядышком, и аккуратно расправит невидимые морщинки, разводя ладошки от середины в стороны.
В среду молодые люди пошли в областной театр.
Здание производило огромное впечатление, внутри выглядел, как настоящий музей. Работал буфет, в котором пухлая и приятная в своей мягкости женщина отпускала закуски, напитки и сладости.
Максим купил пару пирожных с масляным кремом, пару чашек кофе. Потому как уверенно вела себя Антонина, он понял, насколько привычны ей атмосфера и движение окружающих её людей. Он чувствовал себя несколько скованно в незнакомом месте, но это беспокоило его лишь первые несколько минут.
Находясь в зале, он погрузился в атмосферу пьесы и настроение девушки, сидевшей рядом, и внимательно глядевшей на сцену. В особенно нежные и трогательные момента краем глаза он замечал, как слёзы подступают к глазам Тони, делая их влажными, блестящими и волнующими.
Обычно проницательный, Максим смотрел на мир, будто его глаза проникают вглубь и видят сущность, а не то, что отражается на поверхности. Он уверенно говорил о вещах, в которых разбирался, и не спорил, когда не знал. Был начитанным. Свою точку зрения преподносил как своё мнение, которое не нуждается в чьем-либо одобрении. Антонине это очень нравилась. Он выглядел очень уверенным в себе, неторопливым, и обстоятельным. Но сейчас молодой человек, ослеплённый необыкновенной, как ему казалось, внешностью девушки, был очень обеспокоен вопросом. Вопросом, который он сейчас не имеет права задать. Но ответ на который, возможно, поставит жирный крест на его мучениях.