Афанасию снилась рыбалка. Всем рыбалка рыбалка! Он не успевал забрасывать удочку с голым крючком, а жирная крупная рыба уже жадно нанизывалась на него как на невиданное лакомство. Сначала ловился сазан, потом пришла пара лещиков, сом и красноперка. Нормальные речные рыбки. А потом пришла камбала, которую Афанасий однажды поймал недалеко от Адлера. Тут-то наш рыбак заподозрил, что это сон.
- Ага, - подтвердила ему ухмыляющаяся камбала, и он проснулся.
Во рту была «пустыня Сахара».
- Надо меньше пить! - категорически сказал организм, а голова еще и прозвенела литаврами, явно соглашаясь.
Афанасий высунул ноги из-под одеяла и опустил их вниз. Что-то горячее, вернее, очень холодное обожгло ноги. Он посмотрел на пол. Там стояла вода. Самая большая странность была в том, что это второй этаж.
Афанасий вылез через окошко на маленький балкончик и замер с отвисшей челюстью. Все пространство было заполнено водой, примерно по второй этаж. И ни одного человека. Время было уже часов девять утра. Устало орали два кота, забравшиеся на дерево. Слезать им было некуда.
Тут Афанасий увидел, что на крыше соседнего одноэтажного дома сидит соседка баба Люба.
- Соседка! Что тут случилось?
Баба Люба отвернулась от Афанасия и прошипела по-змеиному:
-Алкашня!
Но потом все же повернулась и сказала:
- Эвакуировали всех. А ты что, пил?
- А ты что, пила? Ты почему не уехала?
- Думала, к нам не дойдет…
- Просчиталась ты, старая! - почти радостно воскликнул Афанасий.
А потом добавил жалобно:
- А у тебя вода есть?
- Тебе воды мало? - съехидничала бабка. Но пошарила вокруг себя, достала флягу, привязала к ней веревку и с третьего раза добросила до балкончика, на котором «загорал» Афанасий.
Жадно напившись, он проникся бабкиным поступком и поблагодарил. Та кивнула.
- А ты, баба Люба, что делать будешь?
- Я? Вертолет жду. У меня зять пожарник, из начальников.
- О! Я с тобой! Пусть и меня подберут!
- Это я уж не знаю, по обстоятельствам. Сказали, к обеду прилетят.
По грязной воде степенно, торжественно плыли мусорные баки, деревянные и пластиковые ящики, бутылки, ветки деревьев, доски, еще какой-то хлам. Проплыл еще труп черной с белым собаки. Вода прибывала.
«Буду умирать - не буду пить эту воду», - подумал Афанасий. К обеду погода испортилась и пошел косой холодный дождь.
Афанасий посмотрел на бабку и расстроился: «Простудится и помрет».
- Эй, Любовь, как там тебя по отчеству?
- Васильевна! - ответила бабка раньше, чем удивилась.
- Любовь Васильевна, давай я тебе куртку свою кину и пакет мусорный на двести сорок литров. Тут у меня в шкафу лежат, не намокли. Надо тебе от дождя прятаться. А то заболеть можно.
И тут баба Люба всхлипнула и заголосила. Это только у нас на Руси так умеют бабы голосить. Оплакивают сразу всех и вся - и себя, и родню, и страну, и друзей, и врагов, и живых, и мертвых. Так у нее жалобно и надрывно получалось, что Афанасий сам чуть не стал подвывать. Аж сердце зашлось.
- Любовь Васильевна, что ж ты так убиваешься? Спасет тебя зять твой, вот только погода наладится. Все будет хорошо.
Она не унималась.
- Хочешь, я к тебе переберусь? У тебя крыша широкая, удобная. Вместе будем сидеть. Вместе веселей и теплей будет.
Афанасий был готов окунуться в эту воду, проплыть, держась за забор, и подняться по наружной лестнице. Он уже все рассчитал. А может и не рассчитывал. Не особо трезвые люди больше на «авось» надеются.
- Афанасьюшка! - еще пуще заголосила баба Люба. - Подлая я бабка! Распоследний я человек! Я такое наделала! Вот сумка! Все собрала - паспорт, СНИЛС, полис, даже ветеранское удостоверение, карточку пенсионнную. Все взяла! А бабушки моей икону древнюю на стене в спальне оставила! Ой, горюшко! В аду мне гореть за такое нечестие!
Афанасий почесал затылок. Взял с кровати куртку, убедился, что в ней паспорт и остатки зарплаты, сложил в мусорный мешок, завязал потуже и зашвырнул бабке на крышу.
- Куда ты, соседушка?! - вопила баба Люба, но он не слушал.
Вода была опасной, гадкой на вид. Перед погружением Афанасий перекрестился, чего очень давно не делал. В воде тело сразу сковал холод, но шевелиться потихоньку удавалось. Пошла сильная дрожь, и сердце ухало на всю грудную клетку.
Он спустился вниз, выбрался через разбитое окно первого этажа и сразу вцепился в забор палисадника. Еле перебирая замерзшими руками, Афанасий добрался до соседского забора, перевалился через него. И тут ему прямо под ребро ударила доска. Воды он все-таки хлебнул, когда заорал от боли.
От забора соседки до ее дверей пришлось плыть, придерживаясь за доску. Дверь, слава Богу, открывалась внутрь, и Афанасий вместе с доской ввалились в коридор.
У бабы Любы Афанасий был и раньше. Спальня располагалась слева. Плавали подушки и шторы. Икону уже практически не было видно. Только край позолоты просигнализировал Афанасию, что это она. Оказалось, икона наглухо привинчена к стене. Снять ее удалось не сразу.
Ног уже Афанасий не чувствовал. Левую руку он смог только замкнуть вокруг иконы, прижимая к себе. А правой рукой цеплялся за все, что мог. Наконец, он выбрался на наружную лестницу и поднялся на крышу. Он протянул икону бабе Любе, а сам рухнул ей под ноги, дрожа от холода. И отключился.
Во сне или в бреду привиделась Афанасию золотая рыбка. Будто смотрит она на него осмысленным теплым знакомым взглядом -то ли глазами мамы, то ли бабушки. И говорит так спокойно, так надежно:
- Могу только одно твое желание исполнить. Больше не могу, извини.
Сначала мысль мелькнула - попросить, чтобы наводнения не было. Пусть все реки вернутся в свои берега.
А потом сложилось само:
- Нам очень сильно нужна победа. И чтобы потом не было войны.
Золотая рыбка спросила:
- А для себя ничего не попросишь? Может, тебе цирроз вылечить?
- Не, - замотал головой Афанасий. - Что заработал - мое.
И тут послышалось снизу:
- Грузим, аккуратно.
Вертолет не прилетел. Зато пришла моторка. Афанасий практически не чувствовал тела, когда их с бабой Любой грузили в лодку. Он только подался вперед, когда на него надевали спасательный жилет.
- Как ты, соседушка? - ласково спросила баба Люба, прижимая к груди икону Святителя Николая. - Я Николушку попросила, чтоб ты не пил. И чтоб жена твоя вернулась. Только в храм надо бы пойти.
- Не надо мне ничего. Нам нужна только Победа, - простонал Афанасий. - Проси Победы, мать. Остальное не важно. Зайду я в храм. Нам бы Победы…
Вот такая история.
Слава Богу за все!
священник Игорь Сильченков.
ПОДАТЬ ЗАПИСКИ на молитву в храме Покрова Пресвятой Богородицы Крым, с. Рыбачье на ежедневные молебны с акафистами и Божественную Литургию ПОДРОБНЕЕ ЗДЕСЬ