Для меня загадка, почему одни авторы прорываются в первые ряды по популярности и в свою эпоху, и для читателей-потомков, а другие, не менее талантливые, остаются в тени. Кржижановский — такой писатель-невидимка, вроде Добычина или Вагинова. Его начали печатать в основном в 90-е, через 40 лет после смерти. Печальный образ писателя, пишущего в стол.
Долго откладывала это литературное знакомство — оно казалось необязательным, а начала читать — и диву далась. Это действительно «русский Борхес», и «русский Кафка», и «прозеванный гений». Так оно и есть.
В общем, тем, кто любит книги о книгах, а еще литературу Серебряного века, прямая дорога туда, в «Клуб убийц букв». Только великим богатством нашей литературы, невероятным количеством имен, которые мы успели выстроить по иерархии и приколотить гвоздями к почетной литературной доске, можно объяснить то, что писателя такого уровня НЕ читают/любят/обсуждают так же массово, как, например, Булгакова с «Мастером и Маргаритой».
Повесть читается за один вечер, залпом. Не все вставные новеллы оказались одинаково интересны, и не всё в итоге проясняется в сгущенной атмосфере таинственности, кроме того, что «строчки с кровью убивают» — но остановиться было невозможно.
А у филолога и эссеиста Михаила Эпштейна попались очень точные слова, как будто именно о феномене Кржижановского:
«Непревзойденная сложность людей Серебряного века… Вяч. Иванов, Мережковский, Блок, Белый, Сологуб, Л. Андреев, — какая-то россыпь переливчатых, бесконечно запутанных чувств и отношений. По сравнению с ними люди 21-го века — примитивные существа, состоящие из архетипов и стереотипов. Сложность кажется старомодной, как и вообще любой психологизм, внутренняя утонченность. И это упрощение — вовсе не результат социалистической революции: на Западе люди, как правило, психологически еще более прямолинейны и одноплановы, чем в современной России. Таких сложных людей — и авторов, и персонажей — просто больше нет на свете, а возможно, и не будет никогда. А ведь казалось — это только начало. По сравнению с рационально-социальным 18-м веком, эпохой классицизма и Просвещения, люди 19-го и особенно начала 20-го — романтики, декаденты, символисты — были необычайно утонченными, кружевными натурами, и думалось, что такова и будет линия человеческого развития — на внутреннее усложнение, богатство оттенков. Но она оборвалась — почему?»
Почему и как я могла пропустить такого автора? Почему эта книжка так долго у меня валялась? Теперь не могу понять.
Друзья, а с вами такое бывало? Залежавшиеся книжки? Куплено/скачано и надежно положено, на долгие годы?