Марина как раз заканчивала отвечать на рабочую почту, когда в прихожей раздался звонок. Такой настойчивый, требовательный — она сразу поняла, кто это. Галина Васильевна никогда не звонила заранее, считая своим правом навещать сына и невестку в любое время.
— Мамочка! — Марина постаралась, чтобы голос звучал радостно. — Какой сюрприз!
Свекровь, величественная, как королева, прошествовала в квартиру. На ней было идеально отглаженное платье цвета морской волны — ни единой складочки, ни одной пылинки. Марина машинально одёрнула домашнюю футболку, на которой красовалось пятно от утреннего какао.
— Решила проведать вас, — Галина Васильевна сняла безупречно начищенные туфли. — Андрюша сегодня задерживается?
— Да, у него важная встреча...
Свекровь кивнула и, не дослушав, двинулась по квартире. Марина следовала за ней, чувствуя, как сердце начинает стучать быстрее. Она знала этот взгляд — придирчивый, оценивающий. Вот Галина Васильевна проводит пальцем по книжной полке, вот хмурится, заметив разбросанные в углу игрушки пятилетнего Кирюши.
— Ты не справляешься даже с уборкой! — с укоризной сказала свекровь, демонстративно рассматривая свой палец. — Я в твоём возрасте, и с двумя детьми между прочим, всё успевала. И дом был как картинка, и обед всегда горячий, и бельё накрахмаленное...
Марина почувствовала, как щёки заливает краска. В горле встал комок, но она заставила себя улыбнуться:
— Давайте я чаю заварю? У меня как раз есть ваш любимый чёрный с бергамотом...
— Лучше бы ты пыль протёрла, чем чаи гонять, — отрезала Галина Васильевна, но всё же направилась на кухню.
Марина механически доставала чашки, заваривала чай, раскладывала печенье — всё, лишь бы занять руки. А в голове крутилось: "Да, я работаю удалённо. Да, иногда не успеваю прибраться. Но я же не робот!"
Она украдкой взглянула на свекровь, которая с королевской осанкой восседала за кухонным столом. Интересно, была ли она действительно такой идеальной хозяйкой в молодости? Или время позолотило её воспоминания?
— Печенье магазинное? — Галина Васильевна поджала губы. — А я всегда сама пекла...
Марина глубоко вздохнула и сделала глоток обжигающе горячего чая. Она справится. Она всегда справляется. Но где-то в глубине души начала закипать обида — горячая и едкая, как этот чай.
***
— Мариночка, ты там что, спишь? — голос свекрови в телефоне звучал с привычной смесью заботы и упрёка. — Уже десять утра, а ты, небось, всё в пижаме сидишь?
Марина покосилась на часы — было только начало девятого. Она давно встала, отвела Кирюшу в садик и уже час работала над важным проектом. Но Галина Васильевна жила в своём часовом поясе осуждения.
— Нет, мама, я работаю, — она старалась говорить спокойно, хотя пальцы уже подрагивали над клавиатурой.
— Работаешь она... — свекровь фыркнула так громко, что динамик затрещал. — С этим твоим ноутбуком! Лучше бы пол помыла. Я вчера заходила — ужас что такое! А занавески когда последний раз стирала? Я в твои годы...
"Ну началось", — подумала Марина, машинально теребя прядь волос. Каждый день, будто по расписанию, Галина Васильевна звонила с новой порцией советов. Вернее, не советов — приговоров.
— ...и борщ бы сварила. А то мой сын одними бутербродами питается!
— Андрей обедает в бизнес-центре, — попыталась возразить Марина, но свекровь уже набрала обороты.
— Знаю я эти общепиты! Никакой пользы! Вот я всегда...
Звонок в дверь прервал поток критики. Марина с облегчением попрощалась и пошла открывать. На пороге стояла... Галина Васильевна собственной персоной.
— Решила зайти, помочь тебе, — она протиснулась в прихожую, не дожидаясь приглашения. — О господи, что это?!
Свекровь метнулась к сушилке, где висела Кирюшина футболка с небольшим пятном от сока.
— Это же надо так постирать! — она держала футболку двумя пальцами, словно та была заразной. — В наше время такого позора не допускали. Всё застирывали, выводили... А сейчас? Ни стыда, ни совести!
Марина почувствовала, как к горлу подкатывает ком. Она три раза стирала это пятно, но оно въелось намертво. Да и какая разница? Кирюша — живой ребёнок, а не манекен для показа мод!
Вечером, когда вернулся Андрей, она не выдержала:
— Может, поговоришь с мамой? Она же каждый день звонит с претензиями. А теперь ещё и ходит проверять...
Муж устало потёр переносицу:
— Мариш, ну не накручивай себя. Мама просто хочет как лучше. Она же по-своему заботится.
— Заботится?! — Марина задохнулась от возмущения. — Она меня с грязью смешивает! Каждый день! Каждый божий день!
— Ну вот, опять ты преувеличиваешь, — Андрей поморщился. — Давай не будем раздувать из мухи слона. У меня и так на работе проблем хватает.
Марина отвернулась к окну, часто моргая, чтобы сдержать слёзы. Вот и поговорили. "Не накручивай себя" — любимая фраза мужа. Словно все её чувства, вся боль — просто блажь, женские капризы.
А в телефоне уже светилось новое сообщение от свекрови: "Купила тебе средство для мытья окон. Зайду завтра, покажу, как правильно пользоваться. А то у тебя все в разводах..."
Марина с силой сжала телефон. Внутри что-то надломилось, словно тонкая корочка льда под весенним солнцем. Сколько ещё она сможет это терпеть?
***
В воскресенье Андрей настоял на семейном ужине. "Давайте просто посидим все вместе, как раньше," — сказал он тоном человека, отчаянно пытающегося склеить треснувшую вазу. Марина согласилась — может, и правда пора наладить отношения?
Она весь день готовила: запекла мясо, сделала салаты, даже испекла яблочный пирог — по рецепту свекрови, между прочим. Кухня наполнилась уютными домашними запахами, и Марина почти поверила, что всё может быть хорошо.
Галина Васильевна появилась ровно в шесть, с фирменным тортом "Наполеон" в руках.
— Решила принести десерт, — она поставила торт на стол. — А то неизвестно, что у вас тут...
Марина сделала вид, что не заметила косого взгляда на свой пирог. Она расставляла тарелки, когда свекровь заглянула в кастрюлю с супом.
— А борща так и не сварила? — разочарованно протянула Галина Васильевна. — Андрюша, ты когда последний раз нормальный борщ ел?
— Мам, — Андрей поморщился, — давай просто поужинаем?
— Я же о тебе беспокоюсь! — свекровь присела за стол. — Ты же всё время голодный ходишь. Вон, похудел как! В наше время жёны...
— Я готовлю каждый день, — тихо, но твёрдо сказала Марина. — Просто не всегда борщ.
— Готовит она! — Галина Васильевна всплеснула руками. — А эти твои модные салатики — это разве еда? Мужику нужен нормальный обед: первое, второе...
Звон разбитого стекла прервал её тираду. Кирюша, потянувшись за хлебом, случайно задел стакан с компотом. Тёмно-вишнёвая лужица медленно расползалась по белоснежной скатерти.
— Ой, — испуганно пискнул мальчик.
— Вот! — торжествующе воскликнула Галина Васильевна. — Вот от кого он этому научился! Никакого порядка, никакой дисциплины! В мое время дети за столом...
— ХВАТИТ!
Марина и сама не поняла, как это вырвалось. Просто в какой-то момент чаша переполнилась. Все затихли. Кирюша испуганно съёжился на стуле.
— Хватит, — уже тише повторила она, чувствуя, как предательски дрожит голос. — Хватит попрекать меня каждым шагом. Хватит сравнивать с вашим временем. Хватит... просто хватит.
Она встала из-за стола, машинально вытирая компот салфетками. Руки тряслись.
— Ну вот, опять истерику закатила, — презрительно фыркнула свекровь. — В наше время...
— Мама! — резко оборвал её Андрей. Он впервые посмотрел на мать с явным неодобрением.
Но Марина уже не слышала. Она выбежала из кухни, захлопнув за собой дверь спальни. Горячие слёзы катились по щекам, оставляя солёные дорожки. Где-то там, за дверью, Галина Васильевна причитала что-то про "неблагодарную невестку", Кирюша всхлипывал, а Андрей... Андрей молчал.
И в этой тишине мужа она услышала приговор всей их семейной жизни. Сколько ещё можно балансировать между долгом невестки и собственным достоинством? Сколько можно улыбаться в ответ на колкости и проглатывать обиды?
Марина уткнулась лицом в подушку. За дверью послышались тяжёлые шаги мужа, но она не хотела никого видеть. Только не сейчас. Только не со своими красными от слёз глазами и дрожащими руками. Ей нужно было время — время, чтобы решить, как жить дальше.
***
Утро выдалось на удивление тихим. После вчерашнего скандала Марина ожидала звонков, упрёков, новых обвинений — но телефон молчал. Она механически собрала разбросанные игрушки, вытерла пыль с полок, словно пытаясь стереть и горечь вчерашнего вечера.
Кирюша уже ушёл в садик, Андрей — на работу. Перед уходом муж долго топтался у двери:
— Ты это... прости меня. За вчерашнее.
Марина только кивнула. Слова застряли где-то глубоко внутри, свернувшись колючим комком.
Звонок в дверь раздался около полудня. На пороге стояла Галина Васильевна — непривычно растерянная, без обычной царственной осанки.
— Можно войти? — спросила она тихо, и в этой просьбе было что-то новое, непривычное.
Марина молча отступила, пропуская свекровь. В другое время она бы засуетилась, бросилась ставить чайник, но сегодня... сегодня она чувствовала странное спокойствие. Словно после вчерашней бури что-то в ней очистилось, как очищается воздух после грозы.
Они прошли на кухню. Галина Васильевна присела на краешек стула, теребя в руках платочек — такой непохожий на её обычные накрахмаленные салфетки.
— Я всю ночь не спала, — начала она. — Всё думала...
Марина собирала в стопку детские книжки, разложенные на столе. Сердце стучало где-то в горле, но она заставила себя говорить спокойно:
— Галина Васильевна, я должна вам кое-что сказать. — Она на секунду прикрыла глаза, собираясь с мыслями. — Я уважаю вас. Правда, уважаю. Вы вырастили прекрасного сына, вы замечательная бабушка. Но ваши постоянные замечания... они делают мне больно. Очень больно.
Она перевела дыхание и продолжила:
— Я не идеальная хозяйка, это правда. Я работаю, воспитываю Кирюшу, стараюсь успевать по дому. Да, иногда бывает пыль на полках. Да, не всегда готовлю борщ. Но я очень стараюсь. И мне... мне нужна поддержка, а не бесконечная критика.
Галина Васильевна вздрогнула, словно от пощёчины. Платочек в её руках превратился в маленький скомканный шарик.
— Я же хотела как лучше, — прошептала она. — Я думала... думала, что помогаю. Учу тебя...
— А я не нуждаюсь в уроках, — мягко сказала Марина. — Мне нужна тёплая, дружная семья. Чтобы Кирюша рос в любви, а не в атмосфере вечных упрёков. Чтобы...
Звук открывающейся двери прервал её. На пороге кухни стоял Андрей — оказывается, он взял отгул и всё это время был дома.
— Мама, — сказал он твёрдо, — Марина права. В нашем доме всё по-другому. И это нормально. Мир изменился, и мы живём иначе. Пожалуйста, не суди нас по меркам своей молодости.
Галина Васильевна медленно расправила платочек. На её глазах блеснули слёзы:
— Я ведь правда хотела как лучше... Просто... — она запнулась, — просто, наверное, забыла, каково это — быть молодой мамой. Забыла, как сама уставала, как не всё получалось... А теперь вот учу всех жить.
Она посмотрела на Марину — впервые не оценивающим, а просто человеческим взглядом:
— Прости меня, девочка. Я... я постараюсь измениться.
Марина почувствовала, как предательски заливает глаза. Она шагнула к свекрови и крепко её обняла. Андрей положил руку на плечо матери.
В этот момент что-то неуловимо изменилось в воздухе — словно невидимая стена, годами разделявшая их семью, начала таять, превращаясь в тёплый весенний дождь.
***
Прошёл месяц. В окно светило мягкое весеннее солнце, создавая на стене причудливые узоры. Марина сидела за ноутбуком, заканчивая важный проект, когда услышала звонок в дверь. На этот раз сердце не ёкнуло тревожно — она знала, кто это.
Галина Васильевна вошла с большой сумкой, от которой шёл аппетитный запах свежей выпечки.
— Я тут пирожков напекла, — сказала она, разуваясь. — С капустой, как Кирюша любит. И с яблоками — твои любимые.
Марина улыбнулась, вспомнив, как несколько дней назад случайно обмолвилась, что обожает яблочную начинку. Свекровь не просто запомнила — она применила это знание, и в этом простом жесте было больше любви, чем во всех прежних поучениях.
— Кирюша ещё в саду? — Галина Васильевна прошла на кухню, привычно поставила чайник.
— Да, я как раз собиралась за ним через полчаса.
— Давай я схожу? — предложила свекровь. — Ты же работаешь. А мы с ним потом в парк зайдём, погуляем. Если ты не против, конечно.
Марина подняла глаза от ноутбука — в голосе Галины Васильевны больше не было того властного тона, к которому все привыкли. Теперь она спрашивала — искренне, с уважением к чужим границам.
— Конечно, не против! Кирюша будет счастлив.
Они пили чай с пирожками, и разговор тёк легко, без прежней напряжённости. Галина Васильевна рассказывала забавные истории из своей молодости — не поучая, а просто делясь. О том, как сама не справлялась с готовкой первое время, как случайно постирала белый костюм мужа вместе с красными носками, как плакала от усталости по ночам...
— Знаешь, — вдруг сказала она, задумчиво глядя в окно, — я ведь тогда тоже не идеальной была. Просто время всё отретушировало, как старую фотографию. А сейчас смотрю на тебя и думаю: какая же ты молодец! И работаешь, и с Кирюшей занимаешься, и дом...
Она замолчала, но Марина поняла всё без слов. Прежняя стена отчуждения растаяла без следа.
Вечером вернулся Андрей. Остановился в дверях, улыбаясь: Марина за ноутбуком дописывала последние строчки проекта, Галина Васильевна с Кирюшей на ковре увлечённо строили замок из конструктора, а на столе дожидался свой очереди горячий ужин.
— Мам, останешься с нами? — спросил он, и в его голосе звучала надежда.
— Конечно, сынок. Только давайте сначала уберём конструктор, а то...
Она осеклась на полуслове, но Марина уже смеялась:
— А то спотыкаться будем, да?
— Именно! — подхватила Галина Васильевна, и они рассмеялись вместе — свободно, легко, по-родному.
А за окном расцветала весна, напоминая, что в природе всё меняется. Меняются времена года, меняются люди, меняются отношения. И иногда нужна всего лишь капля понимания и любви, чтобы лёд недоверия растаял, уступив место теплу настоящей семьи.
-------------
Дорогие читатели, поделитесь своим мнением о рассказе пожалуйста. Знакома ли вам эта ситуация? Если было в жизни, как справлялись?
Если мой рассказ Вам понравился, поставьте ему лай и подпишитесь на канал, чтобы не пропустить новые интересные рассказы.
-----------------