Ольга сидела в кресле, машинально поглаживая живот. Семь месяцев беременности давались ей нелегко — постоянная усталость, боли в спине, бессонница. В последнее время она особенно остро нуждалась в тишине и покое. Андрей, её муж, развалился на диване, уткнувшись в телефон. Его лицо озарила широкая улыбка.
— Представляешь, Олюш, — он оторвался от экрана, — Димка с Пашей приезжают! Давно не виделись, столько всего обсудить надо. Останутся у нас на несколько дней.
Ольга замерла. В горле появился неприятный ком.
— Что значит «останутся у нас»? — её голос дрогнул. — Андрей, ты серьёзно? Я на последних месяцах беременности, мне тяжело...
— Да ладно тебе, — отмахнулся он, — что такого-то? Нормально всё будет. Они же мои лучшие друзья, не чужие люди.
— А ты подумал, где я буду спать? — Ольга почувствовала, как к глазам подступают слёзы. — Они же на диване в гостиной устроятся, а я как? Мне и так спать неудобно, живот большой...
Андрей наконец оторвался от телефона и посмотрел на жену с лёгким раздражением:
— Что за проблемы на пустом месте? В спальне поспишь, как обычно.
— В спальне? — Ольга нервно рассмеялась. — Ты забыл, что стены картонные? Я всю ночь буду слушать ваши разговоры и смех. Мне же рано вставать, у меня консультация в женской...
— Ой, ну начинается, — Андрей закатил глаза. — Всегда ты так — драматизируешь из ничего. Нормально всё будет, увидишь.
Ольга почувствовала, как внутри всё сжимается от обиды. Она пыталась объяснить мужу свои чувства, но он словно отгородился невидимой стеной. В последнее время это случалось всё чаще — он просто не слышал её.
— Андрей, — она сделала последнюю попытку, — давай хотя бы отложим? Мне правда тяжело сейчас...
— Уже билеты купили, — отрезал он, снова утыкаясь в телефон. — Всё решено.
Ольга медленно встала с кресла, опираясь на подлокотник. В висках стучало. Она посмотрела на мужа — такого довольного, беззаботного — и почувствовала, как между ними разрастается пропасть. Он был там, в своём мире, где главное — это встреча с друзьями, веселье, беседы до утра. А она оставалась здесь, со своими страхами, усталостью и острым ощущением одиночества.
Защипало в носу. Ольга поспешила в ванную, пытаясь сдержать подступающие слёзы. Включила воду, чтобы не было слышно её всхлипываний. В зеркале отражалось бледное лицо с покрасневшими глазами. Она положила руку на живот, почувствовав, как малыш толкается.
— Ничего, маленький, — прошептала она. — Мы справимся. Как-нибудь справимся...
За окном давно стемнело. Ольга лежала в спальне, прижимая подушку к животу — так было немного легче. Из гостиной доносился взрыв хохота, звон бутылок, громкие голоса. Кто-то включил музыку.
— Помнишь, как мы в Питере зажигали? — донёсся голос Димки.
— А помнишь эту официантку? — подхватил Паша.
— Да-а-а! — Андрей заливисто рассмеялся. — Она же потом...
Ольга с силой зажмурилась, пытаясь отгородиться от шума. Часы показывали почти полночь. Завтра ей вставать в семь — плановый осмотр у врача. Она перевернулась на другой бок, чувствуя, как малыш беспокойно шевелится.
— Тише, маленький, тише, — прошептала она, поглаживая живот. — Папа просто... папа просто немного забылся.
В гостиной что-то с грохотом упало. Раздался новый взрыв смеха.
— Чёрт! — выругался кто-то из друзей. — Андрюх, у тебя швабра есть?
— Да забей! — весело отозвался муж. — Утром приберёмся!
Ольга почувствовала, как по щекам текут горячие слёзы. Она попыталась вытереть их, но они всё катились и катились. В груди разрасталась тупая боль — не физическая, а та, что страшнее. Боль одиночества и ненужности.
Она достала телефон, открыла переписку с мамой:
"Мам, не спишь?"
"Нет, доченька. Что случилось?"
"Ничего... Просто... Можно я завтра после врача к тебе приеду?"
"Конечно, родная. Что-то случилось?"
"Потом расскажу..."
За стеной снова раздался хохот. Кто-то включил телевизор, прибавив звук. Ольга накрыла голову одеялом, но это не помогало. Звуки просачивались отовсюду, заполняя пространство, душу, сознание...
В три часа ночи она всё ещё лежала с открытыми глазами. Веселье за стеной постепенно стихало, но уснуть она уже не могла. Внутри было пусто и холодно. Она думала о том, как изменился Андрей с начала её беременности. Или он всегда был таким, просто она не замечала? Не хотела замечать?
Малыш снова толкнулся. Ольга положила руку на живот:
— Знаешь, — прошептала она, — иногда мне кажется, что только ты меня и понимаешь...
В гостиной наконец-то стало тихо. Но тишина эта была уже не нужна — через три часа вставать.
Солнце едва пробивалось сквозь шторы, когда Ольга вышла из спальни. В квартире пахло перегаром и остывшей пиццей. На журнальном столике громоздились пустые бутылки, на полу валялись крошки и смятые салфетки. Диван был разобран, друзья ещё спали.
На кухне она застала Андрея. Он сидел с чашкой кофе, уткнувшись в телефон.
— Доброе утро, — тихо сказала Ольга.
— А, привет, — он даже не поднял глаза. — Как спалось?
Ольга почувствовала, как внутри всё закипает:
— Серьёзно? Ты правда спрашиваешь, как я спала?
— Ну а что такого? — он наконец оторвался от экрана. — Нормальный вечер был, посидели, поговорили...
— Поговорили? — её голос дрожал. — До трёх ночи! Я не сомкнула глаз, Андрей. У меня сегодня врач, я должна...
— Ой, да ладно тебе, — он поморщился. — Подумаешь, один вечер. Не преувеличивай.
Ольга начала собирать грязные тарелки с кухонного стола. Руки тряслись.
— Знаешь, что самое страшное? — она говорила тихо, почти шёпотом. — Ты даже не понимаешь, что делаешь что-то не так. Для тебя это всё... несущественно.
— Потому что это и есть несущественно, — он встал, поставив чашку в раковину прямо на гору немытой посуды. — Ладно, мне пора на работу. Убери тут, хорошо?
Ольга застыла с тарелкой в руках. "Убери тут". Как будто это само собой разумеется. Как будто она не беременна. Как будто ей не нужно через час быть у врача.
— Конечно, — тихо ответила она. — Как всегда.
Андрей чмокнул её в щёку и вышел. Через минуту хлопнула входная дверь.
Ольга медленно опустилась на стул. В раковине громоздилась гора посуды, на плите засохла пролитая еда, в мусорном ведре не осталось места. На часах 7:30. В 9:00 приём.
Она достала телефон:
"Мам, я приеду сразу после врача. И возможно... возможно, останусь на пару дней?"
"Конечно, солнышко. Я всё приготовлю."
Ольга посмотрела на беспорядок вокруг. Потом на свой огромный живот. И вдруг поняла — она не будет это убирать. Не сегодня. Пусть хоть раз он увидит, как выглядит реальность без её постоянной заботы.
После двух ночей у мамы Ольга вернулась домой. Открыв дверь, она застыла на пороге. Квартира выглядела так, словно здесь прошёл ураган. На полу — следы от чьих-то ботинок, в воздухе — застоявшийся запах табака. Из гостиной доносились голоса и смех.
Она медленно прошла на кухню. Раковина была завалена грязной посудой, на столе — засохшие пятна от пиццы и пива. В мусорном ведре торчали пустые бутылки.
— О, ты вернулась! — Андрей появился в дверях. — А мы тут...
— Вижу, что вы тут, — её голос был тихим, но в нём звенела сталь. — Прекрасно вижу.
— Слушай, мы собирались убрать...
— Когда? — она повернулась к нему. — Через неделю? Месяц? После родов?
В дверях появились Димка с Пашей.
— Ольга, привет! — неуверенно начал Димка. — Мы уже собирались...
— Вон, — тихо сказала она.
— Что? — Андрей нахмурился.
— Я сказала — ВОН! — её голос сорвался на крик. — Все! Немедленно!
Она схватилась за живот — малыш беспокойно зашевелился.
— Ты понимаешь, что делаешь? — Андрей шагнул к ней. — Это мои друзья, и я...
— А я твоя жена! — слёзы текли по её щекам. — Я ношу твоего ребёнка! Но тебе плевать! Тебе важнее накормить друзей пиццей и налить им пива! А я... я для тебя просто прислуга, которая должна всё это терпеть и убирать!
В кухне повисла мёртвая тишина. Было слышно только тяжёлое дыхание Ольги.
— Ребят, — наконец произнёс Паша, — нам правда лучше уйти.
— Да, — поддержал Димка. — Андрюх, извини...
Друзья быстро собрали вещи и ушли. Андрей стоял посреди кухни, глядя на жену так, словно впервые её видел.
— Я... — начал он.
— Нет, — оборвала она. — Сейчас ты будешь молчать и слушать. А потом возьмёшь тряпку и начнёшь убирать этот свинарник. И если... если ты хоть раз ещё посмеешь так со мной поступить... — её голос дрогнул. — Я просто уйду. Навсегда.
В комнате пахло чистотой и лавандовым освежителем. Андрей три часа убирал квартиру, пока Ольга сидела в спальне. Когда он закончил, то тихо постучал в дверь.
— Можно?
Она кивнула. Он сел рядом на кровать, не решаясь взять её за руку.
— Я был идиотом, — тихо сказал он. — Полным идиотом.
Ольга молчала.
— Знаешь... когда ты ушла, я всё думал — почему? Почему ты не можешь просто принять моих друзей? А потом... — он сглотнул. — Потом я представил себя на твоём месте. Беременную, уставшую, с недосыпом. И как какие-то придурки, включая меня, превращают твой дом в бардак.
Она почувствовала, как дрожит его голос.
— У меня для тебя кое-что есть, — он встал и вышел из комнаты. Вернулся с подушкой для беременных. — Купил сегодня. Продавщица сказала, с ней удобнее спать.
Ольга провела рукой по мягкой ткани. В горле стоял ком.
— И ещё... — он достал из кармана беруши. — Это на случай, если я снова буду храпеть. Хотя... теперь я буду спать на диване, если тебе так будет комфортнее.
— Андрей...
— Нет, правда. Я всё понял. Ты не просто моя жена — ты носишь нашего ребёнка. Я должен быть рядом, поддерживать. А вместо этого...
Она положила руку ему на плечо:
— Останься. В спальне. Со мной.
Он обнял её, осторожно, боясь причинить неудобство.
— Знаешь, что самое страшное? — прошептал он. — Я мог потерять тебя. Вас обоих. Из-за собственной глупости.
Ольга прижалась к нему:
— Главное, что понял.
Малыш толкнулся, будто соглашаясь. Они оба рассмеялись.
— А теперь, — Ольга лукаво улыбнулась, — может, сделаешь мне чай? И достань, пожалуйста, клубнику из холодильника. Твой сын очень хочет клубники.
— Конечно, — он поцеловал её в лоб. — Всё, что захотите. Оба.