Сегодня у нас ещё одна новость из Южного полушария – уже довольно потрёпанная по информационным меркам, но всё же интересная, потому что предполагает продолжение. В середине ноября 2024 года новозеландский парламент был вынужден приостановить работу из-за традиционной пляски – хаки – которую в знак протеста против законопроекта исполнили депутаты-маори. Ну а к 19-му ноября к зданию подтянулись участники многотысячной демонстрации. И хотя эти события получили примерно столько же (если не меньше) внимания западных СМИ, сколько вызов королю, брошенный Лидией Торп, невольно вспоминается её замечание о том, что «происходит революция» и в будущем «вы ещё много такого увидите». Намекнём: речь о базовом документе-соглашении между колониальными британскими властями и коренными, которое в том или ином виде имеется у всех колоний (бывших и как бы не очень), кроме Австралии. Ну и вот, по новозеландской версии, похоже, собираются нанести удар.
📃О марше
Участники марша протеста – по оценкам, одного из самых многочисленных в истории Новой Зеландии – прибыли к зданию парламента 19.11.2024, оглашая округу песнями и демонстрируя единодушие в сопротивлении противоречивому законопроекту, нацеленному на пересмотр Договора [Вайтанги], учредительного соглашения между маори и британской короной (об этом ниже ⬇️).
По словам полиции, в марше приняли участие 42 000 человек: не исключено, что эти выступления в поддержку прав маори стали самыми массовыми в Новой Зеландии.
Первая группа участников демонстрации подошла к зданию парламента около полудня; процессия растянулась по городу на два километра, а горизонт был расцвечен в красный, белый и чёрный – цвета тино рангатиратанга, национального флага маори.
Демонстранты несли плакаты с призывами к правительству соблюдать условия договора и уничтожить законопроект (“kill the bill”), пели и танцевали хаку, продвигаясь по улицам.
Хикой мо те Тирити (марш в поддержку Договора) стартовал на самой северной оконечности Новой Зеландии – мысе Реинга и продвигался по Северному острову к столице, Веллингтону. Главной причиной стало представление законопроекта, затрагивающего принципы Договора, однако помимо этого протест был направлен против ряда правительственных курсов, которые также могут оказать влияние на положение маори. В итоге шествие оказалось посвящено также национальной гордости и культуре [маори].
Во вторник, 19.11.2024, [собравшиеся перед зданием парламента] участники марша откликнулись на призывы лидеров о мирном протесте, и в итоге всё проходило в оживлённой атмосфере радости и единения. Несмотря на количество собравшихся, обращений в полицию по поводу беспорядков не было.
Эру Капа-Кинги, ставший «лицом» и «голосом» демонстрации, обратился к участникам со словами: «Сегодня родился народ маори. Я надеюсь, что каждый из вас, кто присоединился к протесту, понимает, какие взял обязательства. Вы приняли обязательства перед будущим, в котором мы возвращаемся к той действительности, [в которой жили] наши рангатира (вожди)».
В протестах также приняла участие Нга вай хоно и те по, королева маори. Её пресс-секретарь Нгира Симмонс выступил с официальным заявлением 18.11.2024: «Королева маори желает поддержать переговоры о национальном самосознании и единстве, однако она не примет односторонний процесс, который подрывает [Договор Вайтанги]».
⚖️ Из-за чего сыр-бор и против чего протест
Договор Вайтанги был заключен в 1840 году между 500 вождями маори и британской короной; цель подписания, ни много ни мало, – создание государства. Документ регулирует такие вопросы как принадлежность земли, культурные права и взаимоотношения между маори и британскими властями. При этом Договор Вайтанги – внимание ❗️ – не имеет фиксированного статуса основного закона в полном правовом смысле, хотя и является первым актом государственности Новой Зеландии. Вроде бы, конституция, а вроде бы, и нет.
И в этом – первая неопределённость: так закон или не закон? Или просто некая декларативная хартия, которую надо, тем не менее, принимать в расчёт хотя бы на уровне «духа», если не «буквы»?
Теперь – неопределённость вторая. Существуют две версии документа – английская и маори – между которыми имеются значительные и принципиальные расхождения. Одно из них, например, – то, как сторонами понимается «правление» (Статья первая).
Дело в том, что на территории современной Новой Зеландии до появления британцев не было централизованной власти: вожди отвечали каждый за своё племя и землю. Поэтому, когда некий заморский управленец заявил, что отныне будет править здесь всеми подряд, маори вряд ли могли представить себе реальный масштаб и охват такой власти.
Соответственно, они передали права на такое правление британской короне в обмен на обещание защиты – в частности, от разрастания британских поселений – пребывая при этом в полной уверенности, что на местах для них всё останется так, как было раньше.
Возможно также, что в их представлении должны были существовать две параллельные системы управления: одна для белых пришельцев с их странноватыми верхами, а другая – исконная, для коренных. По крайней мере, в сохранении собственной власти вожди не сомневались; скорее всего, они и пошли на подписание Договора, чтобы у них была окончательная, фактическая бумажка для/от бледнолицых. Броня! Ну а уж, поставив свою подпись, они точно рассчитывали по крайней мере на какое-то место в новой системе правления нового государства – раз уж оно создаётся для всех.
Но на самом деле – с точки зрения того самого обличённого всей полнотой власти неместного правителя – вопрос был не в том, сколько полномочий оставить (и оставить ли) вождям, а в том, сколько прав им дать. А давать ли вообще? И если да, то как дать эти права так, чтобы потом, если потребуется, можно было бы в них же и ограничить? Англосаксы ведь известные хозяева слова: сами дали – сами назад взяли. И в этом – неопределённость третья.
По идее, её можно преодолеть, сославшись на разрыв между «тогда» и «сейчас», ведь с тех пор появились принципы толкования Договора, которые вошли в законодательные практики Новой Зеландии. Принципы разрабатывались на протяжении 50 лет; в их создании принимали участие суды, трибуналы и сменяющие друг друга правительства. Главная цель – урегулировать взаимоотношения между маори и британскими властями и окончательно и бесповоротно избавиться от расхождений в интерпретациях текста основного документа. Центральные темы – участие (вовлечённость), взаимодействие, защита и возмещение ущерба. Принципы применялись и для устранения социального и экономического неравенства, с которым маори по-прежнему сталкиваются.
Другими словами, хотя это даже не «поправки», они имеют бо́льшую правовую силу, чем основной документ, что тоже само по себе удивительно. При этом, если принципы произрастают из столь нечётко сформулированного исходного Договора, то как можно рассчитывать на то, что они действительно станут полнозначными и будут всеми соблюдаться? И как понять, в каких случаях какую из двух интерпретаций Договора выбирать? А значит, это вопрос не столько трактовок (перевода, восприятия, «буквы»), сколько ожиданий («духа»), которые конвертируются в «прочтения» и «принципы». Совсем коротко: с одной стороны мы видим несусветную правовую гибкость, а с другой – необходимость исполнения на уровне закона.
Из-за чего – конкретно – разгорелся сыр-бор: партия Act во главе с Дэвидом Сеймуром выступила с законопроектом о кардинальном изменении принципов, причём таком, которое подрывает Договор и его толкование, что, в свою очередь, негативно скажется на правах маори. С точки зрения Трибунала Вайтанги – органа, призванного следить за исполнением Договора, «принятие законопроекта станет самым серьёзным и существенным нарушением Договора … в настоящее время». По его оценкам, переписанные принципы ограничат права маори и сократят обязательства британской короны, усложнят для маори доступ к правосудию, подорвут социальное единство и правовой статус Договора. Более того, такое переписывание противоречит самим принципам.
Уже известно, однако, что несмотря на марш и хаку в парламенте, законопроект прошёл первое чтение. Интрига при этом сохраняется: финальное голосование состоится не раньше 2025 года (именно поэтому история будет с продолжением).
На этом остановимся и сделаем простой вывод: это как же надо было наворотить, чтобы вызвать такую реакцию коренных, которые, вроде бы, не сильно ущемлены – и на языке разрешено говорить, и культуру сохранять, чего ж им больше! Но это то, что видно даже невооружённым глазом и не требует экспертных познаний в области новозеландского права. Надеемся, что даже нашего крайне поверхностного взгляда хватило, чтобы показать, насколько хаотичным и по-прежнему удобным для одной из сторон является правовое наследие британского колониализма.
Понравилось? Ставьте лайки, подписывайтесь на канал. Впереди много интересного!