В тот вечер я засиделась допоздна. Голова гудела от цифр – весь стол был завален банковскими выписками, которые я методично сверяла со своей старой тетрадью. Тридцать лет веду туда все расходы, каждую копейку записываю. Игорь часто подшучивает над моей привычкой, но именно благодаря ей мы всегда знали, на что тратим деньги.
А теперь вот сижу и глазам не верю – триста тысяч как корова языком слизала. Я ещё раз проверила последнюю выписку, потёрла глаза. Может, зрение подводит? Сняла очки, протёрла стекла краешком блузки. Нет, всё верно – было и нет.
Из гостиной доносился голос футбольного комментатора и редкие возгласы мужа – наверняка опять его любимый "Спартак" играет.
– Игорь! – позвала я, стараясь, чтобы голос звучал спокойно. – Ты не мог бы подойти?
В ответ что-то невнятно пробурчал. Знаю я эти его "сейчас-сейчас" во время матча. Можно час прождать.
– Игорь, это действительно важно!
Послышались шаркающие шаги, и в кухню ввалился муж. Встал в дверях, привалившись к косяку, всем своим видом показывая недовольство – оторвали от важного дела.
– Ну что там у тебя? На поле сейчас такой момент...
– Вот это у меня, – я постучала пальцем по выписке. – Куда делись триста тысяч с нашего счёта?
Он как-то весь сразу изменился. Я слишком хорошо знаю все его ужимки, каждую чёрточку лица – не зря столько лет вместе прожили. Вижу, как отвёл глаза, как дёрнулся кадык, как пальцы впились в дверной косяк.
– А, это... – махнул рукой, пытаясь изобразить беспечность. – Не бери в голову. Всё нормально, под контролем.
Меня будто кипятком окатило. Это что же получается? Все наши сбережения исчезли, а он вот так просто отмахивается?
– Под контролем? – я почувствовала, как дрожит голос. – Триста тысяч – это тебе не копейки! Я имею право знать, куда делись наши деньги!
– Поля, ну зачем сейчас истерику устраивать? – он нервно усмехнулся, переминаясь с ноги на ногу. – Давай потом поговорим, ладно? Там такой матч...
– Какой матч? Какой, к чёрту, матч?! – я вскочила, опрокинув чашку с недопитым чаем. По столу расползлось бурое пятно, заливая банковские бумаги. – Ты что-то скрываешь от меня, я же вижу!
Но он уже развернулся и почти выбежал из кухни. Я осталась одна, глядя на расплывающиеся от чая цифры. В горле стоял комок, в висках стучало. За тридцать лет впервые он что-то скрывает от меня. Что же такого случилось? И почему он не может мне рассказать?
Из гостиной снова донеслось ликование комментатора – видимо, кто-то забил гол. А я сидела в полутёмной кухне, вытирая салфеткой мокрые бумаги, и чувствовала, как рушится что-то важное, что-то, что я считала незыблемым все эти годы. Доверие? Честность? Или вся наша совместная жизнь?
Утро выдалось хмурым – такое же тяжёлое, как мысли в моей голове. Я почти не спала, всю ночь ворочалась, прислушиваясь к размеренному дыханию мужа. Как он мог спать после вчерашнего? Будто ничего и не случилось.
К дочери я поехала сразу после завтрака – внук просил свою любимую машинку, которую забыл у нас на выходных. Хотя, признаться, это был лишь предлог. Что-то подсказывало мне – нужно к ней заехать.
Анна открыла не сразу. Я уже занесла руку, чтобы позвонить в третий раз, когда дверь наконец распахнулась. У меня сердце сжалось – дочка выглядела измученной. Под глазами залегли тени, волосы небрежно собраны в пучок, старая растянутая футболка... Раньше она никогда себя так не запускала.
– Мама? – она удивлённо моргнула. – Что-то случилось?
– Машинку Димкину привезла, – я прошла в квартиру, стараясь не показывать тревоги. – И просто соскучилась. Что, нельзя к дочери без повода заехать?
В квартире царил непривычный беспорядок. Анна всегда была чистюлей – вся в меня. А тут... Немытая посуда в раковине, разбросанные игрушки, а на журнальном столике – целая гора каких-то бумаг.
– Чай будешь? – Анна засуетилась, пытаясь незаметно сгрести бумаги со стола. Но я успела заметить красные печати на некоторых конвертах. Такие ставят на уведомлениях о задолженности – насмотрелась в своё время, когда работала в бухгалтерии.
– Буду, – я присела на диван, наблюдая, как дочь торопливо запихивает бумаги в ящик стола. – Ань, у тебя всё нормально? Выглядишь уставшей.
– Да так, – она нервно улыбнулась, не глядя мне в глаза. – На работе завал. Новый проект, дедлайны... Сама знаешь, как это бывает.
Знаю. И то, как дрожат у неё руки, когда она наливает чай – тоже знаю. И то, как она избегает моего взгляда – всё знаю. Не зря говорят, материнское сердце – вещун.
– А это что за бумаги ты так спешно прячешь? – спросила я напрямик. – Я видела печати. Неужели за квартиру не платишь?
Чашка в её руках звякнула о блюдце.
– Мам, ну зачем ты так? – она попыталась улыбнуться, но улыбка вышла жалкой. – У нас всё под контролем.
"Под контролем". Точь-в-точь как вчера сказал Игорь. У меня внутри что-то оборвалось. Неужели...
– Под контролем? – я отставила чашку. – Это поэтому ты на себя не похожа? Поэтому в квартире бардак? Поэтому прячешь от меня какие-то бумаги?
– Мама, – Анна вдруг всхлипнула, закрыв лицо руками. – Пожалуйста, не надо. Я сама разберусь. Правда.
Я смотрела на её поникшие плечи, на дрожащие пальцы, и сердце разрывалось. Моя девочка, мой маленький борец за независимость. Всегда хотела всё сама, без помощи. Гордая. Упрямая. Вся в отца.
В отца...
У меня перехватило дыхание. Вчерашний разговор с Игорем, его нежелание объяснять про деньги, эти бумаги у Анны, её состояние... Всё вдруг встало на свои места, как кусочки мозаики.
– Аня, – я пересела к ней ближе, обняла за плечи. – Ты же знаешь, что можешь всё мне рассказать? Что бы ни случилось – я пойму.
Она прижалась ко мне, как в детстве, когда что-то случалось. И я почувствовала, как дрожит её тело от беззвучных рыданий.
– Прости, мамочка, – прошептала она. – Я не хотела, чтобы ты узнала. Не хотела тебя расстраивать.
Я гладила её по голове, а в голове стучала одна мысль: "Игорь, что же ты наделал? Почему решил всё скрыть от меня?"
Домой я вернулась как в тумане. Сразу позвонила Игорю на работу – сказала, чтобы ехал домой, разговор серьёзный. Потом набрала Анну, велела тоже приезжать. Хватит этих тайн и недомолвок.
Села в кресло у окна – то самое, из которого когда-то кормила маленькую Анечку, качала её, рассказывала сказки. Сколько воды утекло с тех пор... А я всё так же сижу здесь, когда нужно подумать или принять важное решение.
Игорь приехал первым. Вошёл осторожно, будто прощупывая почву:
– Поля? Что случилось?
– Подожди Анну, – я даже не повернулась к нему. – Всё вместе обсудим.
Он потоптался в дверях и ушёл на кухню. Слышно было, как звякнула чашка – наверное, решил спрятаться за привычным ритуалом вечернего чая.
Анна появилась через полчаса – раскрасневшаяся, запыхавшаяся. Видно, бежала от метро. Замерла в дверях, увидев отца на кухне:
– Пап? Ты тоже здесь?
– Все здесь, – я встала. – Проходите в гостиную. Настало время поговорить.
Они сели на диван – почему-то рядом, будто защищаясь от моего гнева. Я осталась стоять, чувствуя странное спокойствие.
– Значит так, – мой голос звучал непривычно твёрдо. – Сколько можно молчать? Я знаю, что деньги ушли не просто так. Если сейчас не расскажете правду – завтра же иду в банк и поднимаю все документы.
Анна вздрогнула. По её щеке скатилась слеза:
– Мам... мне угрожали, что выселят из квартиры. Я задолжала за три месяца... Потом ещё кредит в банке... – она разрыдалась. – Я не знала, что делать!
– Поэтому ты пошла к отцу, а не ко мне? – я скрестила руки на груди. – А ты, Игорь? Решил всё провернуть за моей спиной?
– Я просто хотел помочь ей, – муж опустил голову. – Ты бы так разозлилась... вот я и решил не говорить.
– Разозлилась? – я почувствовала, как внутри поднимается волна ярости. – Вы оба решили, что я тут ничего не решаю? После всего, что я сделала для вас?
– Мамочка... – Анна протянула ко мне руки.
– Нет уж, дослушайте, – я отступила на шаг. – Тридцать лет мы с отцом все решения принимали вместе. Всё делили – и горе, и радость. А теперь что? Ты, – я посмотрела на мужа, – решил, что можешь распоряжаться нашими деньгами без моего ведома? А ты, – перевела взгляд на дочь, – значит, к матери обратиться постеснялась? Думала, я не пойму? Не помогу?
– Я боялась тебя разочаровать, – прошептала Анна. – Ты всегда говорила, что надо жить по средствам...
– А теперь что? – я горько усмехнулась. – Теперь не разочаровала?
В комнате повисла тяжёлая тишина. Только тикали старые часы на стене – те самые, что достались мне от мамы. Сколько семейных разговоров они слышали... И вот теперь стали свидетелями этого.
– Я всё верну, мам, – Анна подняла на меня заплаканные глаза. – Клянусь. Я устроилась на подработку, буду откладывать каждый рубль...
– Да разве дело в деньгах? – я устало опустилась в кресло. – Дело в доверии. В уважении. В том, что вы оба решили, будто я не заслуживаю знать правду.
Игорь поднялся, подошёл ко мне:
– Прости, Поля. Я думал... думал, как лучше.
– Все вы думаете, как лучше, – я отвернулась к окну. – А получается как всегда.
За окном медленно садилось солнце. Я смотрела, как удлиняются тени от деревьев, и чувствовала, как вместе с ними растёт пустота внутри. Что-то надломилось в нашей семье. Что-то важное, что держало нас вместе все эти годы.
И теперь предстояло решить – можно ли это склеить обратно.
Они ушли около девяти – сначала Анна, потом Игорь сказал, что прогуляется. А я осталась сидеть на кухне, перебирая в памяти каждое слово нашего разговора. За окном стемнело, но включать свет не хотелось.
Вспомнила, как Анна в детстве разбила мою любимую вазу. Тоже плакала, пряталась от меня весь день. А потом собрала все свои карманные деньги – смешную сумму, рублей двести – и торжественно вручила мне: "Это чтобы купить новую". Я тогда расплакалась, обняла её крепко-крепко...
Звук открывающейся двери вырвал меня из воспоминаний. Игорь вернулся – я узнала его шаги, тяжёлые, неторопливые. Остановился в дверях кухни.
– Свет включить? – спросил тихо.
– Не надо.
Он всё равно щёлкнул выключателем. Яркий свет резанул по глазам, я зажмурилась.
– Поля, – он сел напротив, положил на стол какой-то конверт. – Я тут подумал... Помнишь, мы на юбилей свадьбы хотели на море поехать?
Я кивнула. Собирали деньги, планировали маршрут...
– Вот, – он подвинул конверт ко мне. – Это мои сбережения. Личные. Которые на рыбалку откладывал и на новую удочку. Всё, что было. Не так много, как я... как мы потратили, но хоть что-то.
– Игорь...
– Нет, погоди, – он поднял руку. – Дай договорить. Я знаю, что виноват. Не должен был скрывать. Но когда Анька пришла вся в слезах, рассказала про долги... Я как помутился. Вспомнил, как сам когда-то в долги влез, как отец от меня отвернулся. Не хотел, чтобы она через это прошла.
В горле встал комок. Я помнила ту историю – мы тогда только поженились, Игорь пытался свой бизнес открыть, прогорел. Его отец так и не простил ему той неудачи.
– Но ты не он, – я накрыла его руку своей. – И я не он. Мы бы вместе нашли решение.
– Знаю, – он сжал мои пальцы. – Теперь знаю.
В прихожей снова хлопнула дверь – на этот раз лёгкие, торопливые шаги. Анна.
– Мам? Пап? – она замерла на пороге кухни. В руках – какие-то бумаги. – Я тут составила план... План выплат. Я всё посчитала, распределила по месяцам. И договорилась насчёт второй работы – буду по вечерам переводы делать. Вот, смотрите...
Она разложила листы на столе – аккуратные таблицы, расчёты. Совсем как я когда-то учила её: "Главное – всё записывать, планировать каждую копейку".
– Присядь, – я подвинула ей стул. – Сейчас вместе посмотрим.
Мы склонились над бумагами втроём – как раньше, когда планировали семейные праздники или отпуск. И что-то знакомое, тёплое шевельнулось в груди.
– Так, а эти проценты можно уменьшить, – Игорь достал очки. – Я завтра в банк схожу, узнаю про рефинансирование...
– И квартиру можно сдать на пару месяцев, – добавила я. – Поживёшь пока у нас, с Димкой. Всё равно он скучает по бабушке с дедушкой.
Анна посмотрела на меня с надеждой:
– Правда можно?
– Правда, – я улыбнулась. – Только при одном условии.
– Каком?
– Больше никаких секретов. Никаких тайн. Мы семья – значит, все проблемы решаем вместе. Договорились?
– Договорились, – они ответили хором, как в детстве Анки, когда мы все вместе что-то затевали.
А за окном уже совсем стемнело. Но теперь эта темнота не казалась такой густой и безнадёжной. Потому что мы снова были вместе – со всеми нашими проблемами, ошибками, обидами. Но вместе.
И я знала: мы справимся. Как справлялись всегда.