— Не так, — в очередной раз закатив глава, Галиаэль указала двоюродной сестре на её промах, — тебе нужно как следует сосредоточиться и не отвлекаться.
— Я стараюсь, — буркнула Линиэла, опустив руки, — ну не моё это…
— И как ты будешь управляться со своей силой? — Галиаэль всё же решила прервать занятие, устремившись к кувшину с водой.
— Я только потому и занимаюсь, — пробурчала девушка, оглядев свои руки, — Ладно-ладно, ещё разок.
Линиэла вновь сосредоточилась на куске полена, на этот раз деревяшка, вместо того, чтобы разлететься щепками во все стороны, послушно поднялся с земли и отправился в камин.
— Можешь ведь, — прокомментировала Сиригаэль, листавшая книгу, — а придуриваешься.
— Фффухх, — сестра картинно вытерла лоб рукавом, — ни черта я не могу, та ещё из меня магичка…
— Фи, — в очередной раз скривилась Галиаэль, эльфийку вновь покоробило от «магички», но дальше этого не пошло, — Си, как твои успехи?
— Странно это, — полукровка отложила книгу, — я читаю, я понимаю, но ничего не выходит.
— А ты хоть раз пробовала? — осведомилась Линиэла, решившая начать своё обучение прямо с практических занятий, наплевав на книги и сумев уговорить кузину.
— Хм…, — сестра попыталась повторить трюк Линиэлы с другим поленом, но результат вышел иным: кусок дерева затрещал от мороза и лопнул.
Линиэла рассмеялась во весь голос, Галиаэль едва не подавилась водой из кувшина.
— Я хотела превратить его в уголь, — смущённо прошептала Сиригаэль.
— Эк ты замахнулась, — Галиаэль села рядом, положив свою руку на книгу, — Превращать одно в другое не самое простое занятие, конечно, у тебя ничего не получилось, ни у кого с первого раза не выходит. Я в этом тоже не сильна, однажды превратила жабу в зайца, а когда хотела вернуть всё как было, заяц превратился в мышь и убежал, дедушка потом заставил искать и ловить…
— Кстати, а почему он не приходит? — осведомилась Линиэла, — Вроде бы он должен был уже перестать дуться…
— Нет его, — пояснила Галиаэль, — умотал куда-то, а куда — никому не сказал.
— Не к добру, — ни с того, ни с сего решила Линиэла.
— Предчувствие? — тут же спросила двоюродная сестра.
— Не, это я так ляпнула, — призналась девушка, — просто в голову пришло. Так, а что насчёт предчувствий и предвидения?
— Какая нетерпеливая, — покачала головой эльфийка, — Предметы сначала научись переносить без того, чтобы их портить или уничтожать. Вот когда сможешь это делать так же естественно, как ты дышишь, моргаешь и глотаешь слюни, не замечая этого, вот тогда и можно будет поговорить о чём-то более серьёзном, «магичка».
— Есть, — улыбнулась Линиэла, — ты это сказала!
— Уела, — признала двоюродная сестра, — И на сегодня хватит. Пожалуй, пущу-ка и я с вами стрелу-другую…
Лёгким движением руки Галиаэль погасила огонь к камине, поднялась, забрала у Сиригаэль книгу, спрятала её и вышла из хижины. Девушки последовали за кузиной, оказавшись в итоге у лесного кладбища.
— Чёрт, — пробурчала Линиэла, — луна за тучу зашла, как теперь стрелять? На слух не выйдет — это же щит, а не зверь или вояка какой-нибудь.
— А ведь уже совсем-совсем скоро зима, выпадет снег, — невпопад пожаловалась Галиаэль, — Ненавижу зиму…
— И я, — согласилась Линиэла.
— Я тоже, — добавила Сиригаэль, — Не люблю холод.
— А как же коньки и санки? — осведомилась эльфийка, — Я видела, что лю… Ой, простите.
— Чего уж там, — махнула рукой полукровка, — какие уж есть… Слушай, давай, когда замёрзнет Гоили, я закажу у кузнеца три пары коньков и пойдём кататься все вместе? А?
— Соглашайся, — Линиэла легонько толкнула в бок кузину, — это будет здорово.
— Ну, не знаю, — развела руками Галиаэль, — эльф на коньках… Это нечто. Ничего не обещаю, но постараюсь. Год был не особо удачным, как бы наши хитромудрые старики не надумали спать. Они могут.
— В смысле спать? — спросила Сиригаэль.
— Иногда мы спим всю зиму, — пояснила кузина, — остаются только стражи. На моей памяти такого не случалось, я только слышала рассказы о том, что когда дела шли не очень хорошо, то эльфы ложились спать до весны.
— Прямо как медведи, — улыбнулась Линиэла.
— Почти так, — подтвердила Галиаэль, — почти так.
— А это было бы здорово, — неожиданно заявила Сиригаэль, — Заперлась бы у себя, взяла бы Касю под одеяло и продрыхла бы весь этот мороз, проснулась бы — и снова тепло, солнышко. Хорошо!
— Ага, — съязвила сестра, — так бы и дали нам зиму продрыхнуть, отец бы живо поднял!
— Вот потому вы и не спите зимой, — подмигнула эльфийка.
Галиаэль попрощалась с двоюродными сёстрами, сославшись на какие-то дела, Сиригаэль подхватила щит (на этот раз была её очередь) и вместе с Линиэлой направилась в Рейстергхард.
Уже в своей комнате полукровка, забравшись под одеяло, в очередной раз задумалась о будущем. То, что всю жизнь представлялось таким ясным и понятным, с каждым прожитым днём расплывалось всё больше, сбивая с толку. Но было и то, что радовало и грело её душу — мама. Пусть Мариаэль, скажем так, была не совсем живой, но она была, с ней можно было поговорить, вот только обнять ну разве что во сне. Эльфийка сдержала своё обещание, появляясь периодически в снах Сиригаэль, а иногда даже умудрялась как-то объединять сновидения сводных сестёр, оказываясь одновременно в обеих, как и сами девушки. Полукровка радовалась этой возможности, Линиэла тоже была в восторге, когда они все вместе «гуляли» по бесконечным зелёным лугам или «сидели» подле лесного водопада и плевать, что всё это было лишь сном. Главное, что оно было. Женщина, правда, неохотно говорила о прошлом, сосредоточившись на настоящем и будущем. Это несколько раздражало и Сиригаэль, и Линиэлу, которые из кожи вон лезли, чтобы узнать больше. Но Мариаэль только вздыхала, крепче обнимала обеих и ничего не говорила, каждый раз отшучиваясь, напирая на то, что спешить им совершенно некуда. И постоянно извинялась перед обеими, заставляя сестёр чувствовать себя неуютно.
— Кася? — Сиригаэль покосилась на свою рысь, когда лесная кошка неожиданно встала со своей подстилки и подняла уши, закрутив головой.
Рысь посмотрела на свою хозяйку, понюхала воздух и вскочила на постель, после улеглась рядом, положив свою голову на грудь полукровки. Сиригаэль чисто автоматически запустила свою руку в шерсть, рысь повернула голову так, что девушка увидела её глаза, в которых на краткую секунду отразился лунный свет.
— Я тебя никогда не прогоню, — сказала Сиригаэль, продолжая гладить мягкую и приятную на ощупь шерсть, — спи здесь, если хочешь. Ох, а ведь ты уже так давно не забиралась ко мне. Прости, если чем-то обидела тебя.
Рысь прижала уши и прикрыла глаза, правая передняя лапа животного вытянулась, затем опустившись на девушку, словно обнимая её. Так Сиригаэль и уснула, а когда проснулась, обнаружила, что рысь как-то забралась под одеяло, где она и лежала, уткнувшись в неё. Девушка вспомнила, что сказала накануне Галиаэль и Линиэле, улыбнулась и потянулась, высунулась из-под одеяла и поёжилась от лёгкого холодка. Тот час же ей захотелось забраться обратно, но полукровка пересилила себя, решив вставать, спустила ноги на пол, поднялась и прошла к окну.
— Ого! — сказала Сиригаэль, прищурившись от белизны вокруг, — А вот и зима… Накаркали.
За ночь выпал снег, покрыв собой всю округу. Впрочем, год от года зима наступала по-разному, иногда задерживаясь, иногда приходя постепенно, как и положено, или вот как сегодня — моментально и неожиданно, пусть и с запозданием. Многие деревья, особенно завезённые с северных земель ради прочной древесины, ещё не успели до конца сбросить пожелтевшую листву, а потому порядочно прогнулись под тяжестью снежного покрова, однако ветки сопротивлялись свалившемуся на них грузу, пока что выдерживая его, а кое-где, освободившись от скользнувшего вниз снега, резко выпрямлялись вверх, подбрасывая в воздух тучи снежинок. Иногда после таких снегопадов следовала краткая оттепель, но на этот раз, если судить по количеству выпавшего всего за одну ночь снега, рассчитывать на это не приходилось — зима пришла сразу и надолго, до самой весны. Сиригаэль посмотрела в сторону Большой Филиновой башни, из-под крыши которой донеслось непривычное для этого времени суток уханье её обитателей. Похоже, что и для филинов, казалось повидавших на своём веку многое, смена погоды стала сюрпризом. В окошках показались светящиеся в полумраке жёлтые глаза, после на свет показался и один из обладатель пары глаз, тяжело взлетел, устремившись к крыше своего жилища, сделал круг и присел на край крыши, нахохлившись и пару раз угукнув, прежде чем затихнуть и замереть. Прочие филины не сочли нужным последовать за своим не в меру отважным собратом, рискнувшим выбраться из башни в дневное, пусть и утреннее время, и вскоре угомонились, видимо погрузившись в привычную для себя дневную дремоту. Посмотрев на замершую как изваяние отъевшуюся за тёплые месяцы почтенных размеров птицу, Сиригаэль переключила своё внимание на другое, а именно на стайку гартчиков, кружившую в небе над лесом. С каждой минутой птиц становилось всё больше, а когда девушке показалось, что само небо потемнело, столько их собралось, гартчики все вместе взмыли ввысь и потянулись к югу, оглашая округу щёлканьем и пересвистами. «Вот теперь точно пришла зима,» — подумала Сиригаэль, вспомнив примету. Раз так, то следовало открыть свои сундуки да сменить одежду, чем и занялась девушка, потратив на это около часа.
Закончив с этим, полукровка решила озаботиться запасом угля и дров для своего камина, но тут вспомнила про свою лесную кошку. Рысь как лежала под одеялом, так и лежала, не помышляя выбраться оттуда. Сиригаэль сочла это странным, откинула одеяло. Кася тут же недовольно заворчала, приоткрыв глаза, рысь явно не собиралась покидать пригретое местечко даже ради еды, так показалось девушке.
— Лежи уж, я принесу тебе еды, — набросив обратно на Касю одеяло, которое тоже следовало заменить на более тёплое, решила Сиригаэль, — а ты будешь греть нашу постель. Да?
Рысь, понятное дело, ничего не ответила, лишь высунула голову наружу, принявшись, прищурившись, наблюдать за своей хозяйкой, которая вернулась к своим сундукам, наводя в них порядок. Когда же было покончено и с этим занятием, девушка вернулась к окну, выглянула из него и не заметила ничего нового. Набросив на плечи тёплую накидку, Сиригаэль решила спуститься к Линиэле. Младшая сестра, если верить нескольким стукам, донёсшихся с нижнего этажа, тоже поднялась и наверняка занялась тем же, чем и сама полукровка.
— Да где ж эти гоблиновы сапоги? — Линиэла, ворча, выбрасывала в комнату из своего сундука всё подряд, — И на кой хрен мне сейчас шёлковые платки?
— Опять свалила всё в кучу? — поинтересовалась старшая сестра, очутившись в комнате младшей, отметив попутно, что у Линиэлы уже вовсю полыхал камин, видимо, сестра поднялась куда раньше её самой.
— Ох, Си, хватит нудеть, — отмахнулась Линиэла, продолжая потрошить сундук, — помоги лучше.
— Слушай, — присоединившись к сестре, сказала полукровка, — ну вот что мешает тебе заиметь ещё пару-тройку сундуков? Почему обязательно нужно всё запихивать в один?
— Потому что он большой, — пояснила Линиэла, достав помятый шлем, которому никак было не место среди прочих вещей, — А это я как сюда сунула? Ладно.
Шлем полетел в кучу остальных вещей в середину комнаты. Пожав плечами, Сиригаэль продолжила «раскопки», в итоге обнаружив искомое почти у самого дна здоровенного сундука.
— Вот они, — полукровка протянула сестре пару тёплых сапог.
— Ага, — обрадовалась Линиэла, тут же натянув обувь на ноги, усевшись прямо на пол рядом с сундуком, — остальное я уже нашла, теперь всё обратно.
— Ну уж нет, — насела на младшую сестру Сиригаэль, — вытаскивай всё, я сложу и уберу обратно всё нормально, а не этой непонятной кучей, в которой и тролль ничего не найдёт.
— Охота тебе время тратить? — пожала плечами Линиэла, — Скоро завтрак, не годится опаздывать.
— В этом ты права, — согласилась девушка, — Как думаешь, вечером будет праздник?
— В честь первого дня зимы? Уж конечно будет, — Линиэла обратила своё внимание на кучу вещей посреди комнаты, принявшись запихивать всё без разбора обратно в свой сундук, — вот только реки ещё не замёрзли.
— А, коньки, — поняла Сиригаэль сестру, — тут придётся подождать. А если Галиаэль уляжется в спячку? Кто тогда будет нас учить?
— Про это я не подумала, — продолжая своё занятие, сказала младшая сестра, — Ну да обойдёмся как-нибудь. Но что-то мне подсказывает, что наша кузина вряд ли последует примеру своих сородичей, она скорее куда-нибудь на юг сбежит. Уму непостижимо, как родители позволяют ей шляться где вздумается. И дед ещё куда-то запропастился…
Решившая было помочь Линиэле с вещами Сиригаэль передумала, терпеливо дождалась, когда сундук будет наполнен и закрыт, после в компании сестры покинула комнату. Девушки спустились по лестнице, с трудом отворили подпёртую снежным покровом дверь своей башни, а после побрели, утопая по колено в снегу. Конечно, снегопад не остался незамеченным обитателями Рейстергхарда, вот только слуги и прочий люд ещё не успели очистить эту часть двора, так что пришлось сёстрам продираться сквозь снег почти до самой двери кухни, через которую они обыкновенно в обычные дни попадали в сам замок, а затем и в зал, где трапезничали. В принципе, можно было бы и входить «как положено», однако нужные двери располагались дальше, да и на кухне всегда можно было стянуть подвернувшуюся под руку какую-нибудь вкусность, поэтому все сёстры предпочитали именно этот путь. Брат, живший ранее в самом замке, такой возможности не имел, Линиэла мысленно улыбнулась, вспомнив, как Ронас не единожды просил её стянуть для него кусок вяленого мяса или ещё что-то.
— Доброго вам утра, леди, — Симмелс, как всегда орудовавший на кухне, отвлёкся от стряпни, точнее говоря от поваров, которыми он командовал, — можете не спешить, вы сегодня первые.
— Как это так? — удивилась Линиэла, ведь обыкновенно родители в такой час уже принимались за завтрак.
— Милорд ещё не вставал, — пояснил повар, — ваша матушка тоже.
— Непохоже на них, — заметила Сиригаэль и тут вспомнила о дровах и угле для своего камина, — Господин Симмелс, окажите любезность передать Шартку, что мне необходимы дрова и уголь.
— Уже сделано, — ответил Симмелс, беглым взглядом окинув подчинённых, — через пару часов всё будет на месте.
— Я ещё летом запаслась, — похвасталась Линиэла.
— Не годится леди самой таскать дрова да мазаться углём, — покачал головой повар.
— А ночью никто не видел, — отмахнулась Линиэла, — к тому же мне надо было дать нагрузку рукам, как раз двух недель хватило.
— Все прекрасно всё видели, — Симмелс подмигнул девушкам, — только никто никому ничего не сказал. Разумеется, милорд тоже знал, однако лорд Клиггенс, учитывая ваше увлечение, счёл, что вы, как вы и говорите, решили дать работу рукам, дабы укрепить их и ловчее держать лук. Вообще-то ученики лучников пребегают к другим упражнениям, никак не связанным с переносом тяжестей, но милорд решил, что это может отбить у вас охоту.
— Это он зря, — усмехнулась Линиэла, — не отбило. И не отобьёт.
— Ваше упорство заслуживает уважения, — мужчина снял свой белоснежный колпак и водрузил его обратно, — леди.
— Может быть, может быть… Так когда же завтрак?
— Не могу точно сказать, — ответил Симмелс, — придётся подождать.
— Ладно, — решила Линиэла, — походим пока где-нибудь.
Походить где-нибудь не вышло. Во внутренних дверях кухни появился слуга, подав знак Симмелсу, значит, лорд Клиггенс соизволил наконец проснуться и направиться в зал, девушки немедленно проследовали к ещё не накрытому столу, задержавшись для порядка минут на десять-пятнадцать, дабы не прийти к столу первыми.
— А, вон как оголодали, — усмехнулся Хролк Клиггенс, едва дочери показались и уселись на свои места, — вот что холод с людьми делает.
— Доброго всем утра, — девушки поприветствовали родителей.
— Утро только началось, — мать улыбалась, пребывая в хорошем настроении, — и началось оно прекрасно.
— Что-то случилось? — немедленно заинтересовалась Линиэла.
— Можно и так сказать, — прищурился отец, — но пока — завтрак.
Слуги накрывали на стол, лорд Клиггенс наблюдал за этим, но начинать не спешил, дожидаясь, пока все положенные блюда окажутся на столе. Так уже бывало, поэтому Сиригаэль поняла, что родители хотят обсудить что-то, обсудить без лишних ушей, иначе утренний разговор состоялся бы и в присутствии слуг. Слуги, много лет накрывавшие на стол, тоже знали эту привычку владыки Глухолесья, но не спешили, спешки лорд Клиггенс не одобрял, так что пришлось сёстрам подождать.
Едва за последним слугой закрылась дверь, Линиэла тут же набросилась на кусок жареного мяса и потянулась к кувшину.
— Э, — Хролк Клиггенс с показной досадой махнул рукой, — учишь вас, учишь… Одно слово — наёмники, а не леди. Хотя в вашем положении ещё не известно, что лучше.
— Хролк, — жена покосилась на мужчину, — если бы Линиэла была не так быстра, то же самое тебе пришлось бы сказать мне.
Леди Ерра без церемоний завладела здоровенным куском хлеба и миской с гусиным жиром.
— Вам, миледи, это простительно, — отчего-то не стал проявлять недовольства отец семейства, — но не им. Хотя, кто знает?
Лорд Клиггенс покосился на младшую дочь, заставив ту подавиться куском мяса.
— Что? — Линиэла уставилась на отца, не понимая, о чём именно идёт речь.
— Ничего, — прокряхтел пожилой мужчина, — ешьте как хотите…
Младшая дочь приняла слова отца как руководство к действию, Сиригаэль же, решившая, что в этом есть какой-то подвох, не последовала примеру сестры, предпочтя соблюсти приличия. Родители переглянулись, но так ничего и не сказали, сосредоточившись на еде.
Непривычная тишина за столом заставила Сиригаэль напрячься, и в этот раз списать всё на отсутствие брата и остальных сестёр что-то, скребущееся на задворках мыслей, полукровке не позволяло. Девушка медленно поглощала завтрак, украдкой оглядывая немногочисленных собравшихся, строя догадки. Получалось это, откровенно говоря, не очень, в конце-концов мысли старшей из детей лорда Клиггенса перешли к брату.
— Везёт же Ронасу, — сказала Сиригаэль, — в Ристерсане только лето и осень.
— Это так, — согласилась леди Ерра, — но там нет и весны, самого чудесного времени года.
— Зато нет зимы, — присоединилась к беседе Линиэла, — и есть море. Никогда не видела море.
— Мне доводилось и не единожды, — сказал отец, — но как вспомню, сколько народу перетонуло, когда мы пошли к островам… Не люблю я его.
— Ты об этом не рассказывал, — заметила Линиэла.
— Я много чего не рассказываю, — ответил лорд Клиггенс, — но воспоминания, молчи хоть всю жизнь, никогда не уходят. Можно было, конечно, по примеру бездельников из столицы нанять бумагомарателей, да только они так всё переврут, что получится этакий героический эпос, а ежели писать только правду — ничего не выйдет кроме мерзости, ведь так оно и есть. Вон, дочка, ты про свою Поуну читаешь, а знать не знаешь, сколько она всего натворила. «Леди Поуна со своим войском взяла Стоунбинд всего за три дня,» — процитировал на память мужчина, — так написано, верно? И всё. Но никто не написал, что такое осада и штурм крепости, сколько полегло народу, сколько деревень сожгла и разорила эта проклятая, прежде чем сжечь сам Стоунбинд, потому как никакого штурма не было, леди Поуна просто спалила его дотла, а горел он как раз три дня. Не знала об этом?
— Об этом в книге ни слова, — подтвердила дочь, — Пап, а откуда ты знаешь, как было на самом деле?
— Ох, Линиэла, есть книги, а есть людская память. И люди, хоть иногда и прихвастнут, всё ж честнее бумаг и пергаментов.
— Но, папа, — дочь не скрыла своего удивления, — почему же тогда её статуя стоит в самом Стоунбинде? Или не стоит? Все ведь знают, что там она есть.
— Есть, — подтвердил отец, — конечно, она там стоит, куда ей деться? Город отстроили заново, но памятник этот скорее пугало, нежели выражение признания, почтения или ещё чего-то там подобного рода. Так-то, Линиэла.
— И ты молчал? — девушка с обидой посмотрела на мужчину, — Почему?
— Как ни крути, воевать Бешеная умела, — признал лорд Клиггенс, — этому у неё стоило бы поучиться. Потому и молчал. Думаю, что если бы она тебе со временем не надоела, ты бы, Линиэла, узнала бы обо всём постепенно и сама. Всему своё время.
Линиэла умолкла, обдумывая услышанное. Впрочем, сама Бешеная Леди, как прозвали воительницу, не была на первом месте среди примеров для подражания девушки. Все мысли Линиэлы, узнавшей, что она, оказывается, тоже в какой-то степени полукровка, в этом плане занимала леди Мариаэль. Но и тут оказалось не всё гладко, девушка совсем запуталась, так и не сумев понять, что именно ей движет: её собственные желания, или же та часть её души, что не была человеческой, но и это было спорно — если верить призрачной эльфийке, все части сплелись воедино, в результате чего стали одним целым. Непонятно чем. Куда хуже было другое: были те, кто с самого начала знали, кто она такая. Знали, но промолчали. Линиэла смирилась в конечном итоге и с этим. «И на кой ляд она меня спасла?» — в очередной раз мысленно спросила себя девушка, принимаясь в наступившей тишине за следующее блюдо.
— Милорд, прошу прощения, — дверь зала отворилась, показался один из стражников, — прибыл гонец из Ристерсана.
— Из Ристерсана? — удивилась Сиригаэль, подумав, что что-то случилось.
— Проводите, — распорядился лорд Клиггенс.
Стражник ушёл, но вскоре показался вновь в сопровождении гонца. Лорд Клиггенс, разглядев одежды, тут же вскочил с места, предполагая недоброе. Смерть королевы, о которой обитатели Рейстергхарда узнали от бродяг (никто не соизволил официально поставить Клиггенсов в известность о случившемся, что ещё раз доказывало отношение власти к «лесникам» и «совиным головам»), не произвела такого впечатления, как гонец, прибывший со всеми положенными регалиями.
— Прошу прощения, милорд, — господин Грильен, а это был именно он, поняв настроение хозяина замка, поспешил развеять его опасения от греха подальше, — но я всего лишь доставляю послание для вас от лорда Ронаса Коттендейла, а сам он, смею вас уверить, пребывает в добром здравии, как и его супруга и сёстры.
— Коттендейл это Коттендейл, — проворчал лорд Клиггенс, — обойдёмся без этих чёртовых церемоний.
Кут Грильен, пожав плечами, выполнил пожелание владыки Глухолесья, просто передав тому несколько футляров, а сам встал в стороне. Что и говорить, взгляды присутствующих тут же устремились на отца семейства, зашуршавшего бумагами.
— Занятно, — пробормотал себе под нос Хролк Клиггенс, откладывая бумаги, — занятно… Господин Грильен, не имеете ли вы ещё каких-либо поручений?
— Нет, милорд, — отозвался гонец.
— В таком случае можете воспользоваться нашим гостеприимством, — сказал пожилой мужчина, — я не стану обременять вас чем-либо.
— Как скажете, милорд, — поклонился господин Грильен и оставил зал.
— Что скажешь? — лорд Клиггенс передал все бумаги жене.
Теперь Линиэла и Сиригаэль принялись таращиться на мать, потому как отец не сказал ничего. Судя по тому, как переглянулись родители по окончанию ознакомления леди Ерры с бумагами, известия были по крайней мере если уж не важными, то интересными точно. Женщина кивнула супругу, предоставляя слово ему.
— Ронас пишет, — начал Хролк, — что у него всё в порядке. Ваш братец, так его раз так, умудрился угодить в опалу, что неудивительно. Но это полбеды: негодяй так обленился, что ехать за подарками в Ристерсан, дочки, вам придётся самим.
— Отец? — Линиэла покосилась на родителя.
— Да, дочка, именно так, — продолжил лорд Клиггенс, — а потому, как только я соберу вас в дорогу, отправляйтесь к брату. Заодно пересидите холода, раз уж они так вам не по нраву. Я напишу письмо, отдадите Ронасу, мать его (леди Ерра тут же скривилась), Коттендейлу. Сколько вы просидите в Ристерсане — дело ваше, неволить не буду, главное — дождитесь меня.
— Конечно, — Линиэла, не ожидавшая, что её желание повидать брата исполнится так скоро, была довольна, хоть и сбита с толку внезапностью данного события, — мы всё сделаем.
— Вот и славно, — заключил Хролк Клиггенс, убирая бумаги обратно в футляры, — а я, как только справлюсь с делами, приеду посмотреть на нашего лорда. Он, поди, теперь в золотых доспехах ходит и тарелки у него небось все из фарфора, не как у нас.
— Вот уж не уверена, — подала голос Сиригаэль.
— Очень даже может быть, — подыграл отец, — тогда он и спит в конюшне, а принцесса моет полы и ходит в рубище. Ладно, дочки, пошутили и хватит.
— Отец, — полукровка посмотрела на пожилого человека, — неужто Ронас мог и в самом деле так измениться?
— Чего не знаю, того не знаю, — последовал ответ, — сами увидите. Я могу лишь надеяться, что не даром тратил своё время, а уж каким человеком стал ваш брат — за это в ответе лишь он сам. Побей меня Большая Семья, я и сам не знаю, что бы делал, будь у меня столько золота.
О том, что сыном была отправлена ему поистине баснословная для Глухолесья сумма в полновесных золотых монетах, лорд Клиггенс скромно умолчал, как умолчал и о том, что мысленно уже распределил практически все деньги. Отец семейства ещё разок переглянулся с женой, а затем как ни в чём ни бывало продолжил завтрак, слушая, как защебетали дочери, обсуждая поездку к брату. Естественно, Сиригаэль и Линиэла пожелали узнать, когда же именно они отправятся в путь, Хролк, почесав для вида в затылке и напустив на себя задумчивый вид, ответил, что в любое время, в которое им вздумается. Сёстры тут же бросились обнимать родителей, решив уехать завтрашним вечером, на том фактически и кончился завтрак, девушки моментально упорхнули прочь, доев свои порции.
— Хролк, — Ерра, выждав чуть после ухода дочерей, посмотрела на мужа, — Почему ты им не сказал?
— Я думал сказать, — ответил старший Клиггенс, — если бы не явился гонец. А теперь… Лучше им пока что не знать, да и Ронас очень нам помог, вполне справимся сами. Ох, Ерра, я боюсь за тебя, всё-таки возраст… И мне, признаюсь, очень не хочется воспользоваться тем пергаментом, что прислал король.
— Это мой выбор, — сказала пожилая женщина, — я знаю, на что иду. Нам с тобой, чего греха таить, недолго осталось, а они… Рейстергхард должен остаться у Клиггенсов, у детей должен быть дом. Хватило бы нам только времени…
— Если придётся, — решил Хролк, — я заплачу Беррику и неважно, сколько потребует этот скряга.
— Король его не отпустит, — возразила жена, — тем более к Клиггенсам. Сам-то он, возможно, и приказал бы магистру, вот только есть Старый Джон и остальные Коттендейлы, да и не только они: короля не поймут и очень неоднозначно истолкуют его поступок, реши он помочь нам открыто. А ежели кто дознается о тех бумагах — быть беде.
— Значит, — прокряхтел лорд Клиггенс, — придётся идти в лес. Знаю, что меня, не смотря на возраст, они могут отлупить как мальчишку, но должны же, чёрт побери, ушастые понимать, что будет, если ничего не делать.
— Да им-то по большому счёту плевать на нас, — сказала леди Ерра, — как и везде и всегда.
— Но им не плевать на себя, — возразил Хролк, — на этом и можно сыграть.
— Лучше не надо, — продолжила гнуть своё женщина, — если только уж совсем худо будет. А Ронас молодец, не сплоховал.
— Золото есть золото.
— Я не об этом, — сказала Ерра, — муж мой. Одно плохо: он легко прослывёт человеконенавистником.
— А куда деваться? — пожал плечами Хролк Клиггенс, — Но нет худа без добра… Надо под благовидным предлогом задержать гонца и расспросить его подробней, есть же у него глаза и уши? Пусть себе Сиригаэль и Линиэла спокойно едут, с караваном они не столкнутся, а мы тем временем узнаем подробности, там и решим, как поступить.
— Ты и в самом деле собрался в Ристерсан? — задала вопрос мужу леди Ерра.
— Нет, — мотнул головой владыка Глухолесья, — надо было успокоить детей.
Книга закончена, полностью доступна на Ridero (ссылка в инфе о канале) и сайтах их магазинов-партнёров.
Копирование, цитирование и распространение текста запрещено. Все изображения сгенерированы Кандинский
Содержание