– Леночка Сергеевна, голубушка, – Алина прижимала к груди пакет с горячими булочками, – ну зачем вы так расстраиваетесь? Мы же свои люди...
– Какие свои?! – руки Елены Сергеевны дрожали, сжимая квитанцию из ЖЭКа. – Ты... вы... как можно было так обмануть?
– А что такого? – Алина небрежно опустилась в кресло, закинув ногу на ногу. – Теперь мы тут жить будем. Официально. По закону. И вообще, – она прищурилась, – вы же сами говорили, что рады помочь хорошим людям...
В памяти Елены Сергеевны словно наяву всплыла та сцена трёхлетней давности. Алина, молодая мама с коляской, впервые появилась у её прилавка промозглым октябрьским утром...
– Ой, какие булочки душистые! – восхитилась она тогда, склонившись над витриной. – Прямо как в детстве у бабушки...
Елена Сергеевна помнила, как потеплело у неё на душе от этих слов. Сколько людей проходит мимо прилавка, бросит мелочь, схватит батон – и дальше. А эта – задержалась, улыбнулась, поговорила по-человечески.
– Вам с маком или с изюмом? – спросила она тогда.
– С маком, если можно... Ой, а у вас ещё и с корицей есть? – Алина заглянула в кошелёк и погрустнела. – В следующий раз возьму, сегодня уже не хватит...
– Берите-берите, – Елена Сергеевна положила в пакет обе булочки. – За ту же цену. Для молодой мамы не жалко.
С того дня Алина стала постоянной покупательницей. Каждое утро – новая история, новая улыбка. О муже рассказывала – работящий, непьющий, только вот с работой не везёт. О сынишке – какой умненький растёт, уже в два годика все буквы знает...
– Помните, Елена Сергеевна? – голос Алины вырвал её из воспоминаний. – Как вы нас тогда пожалели? Булочками бесплатными прикармливали...
– Замолчи! – Елена Сергеевна вскочила. – Я тебе как человеку помогала, а ты...
– А я что? – Алина лениво потянулась. – Тоже по-человечески. Квартира пустует, а мы живём. Всем хорошо.
В дверь позвонили. На пороге стояла соседка, Вера Михайловна.
– Леночка! – всплеснула она руками. – У тебя всё в порядке? Шум такой...
– Всё отлично, – промурлыкала Алина, выглянув из-за плеча хозяйки. – Правда, Елена Сергеевна? Мы тут как раз обсуждаем наше совместное проживание.
– Какое проживание? – Вера Михайловна перевела недоумённый взгляд с одной женщины на другую. – Леночка, что происходит?
– Я... – Елена Сергеевна почувствовала, как предательски дрожит голос, – я квартиру сдавала... А они...
– А мы теперь тут прописаны, – с торжеством объявила Алина. – Всей семьёй. По закону!
Вера Михайловна охнула: – Господи, да как же так? Леночка, миленькая...
– Вот так, – отрезала Алина. – И нечего тут причитать. Всё законно. А вы, – она повернулась к Елене Сергеевне, – лучше бы домой шли. К мамочке своей. Мы тут сами справимся.
Елена Сергеевна пошатнулась. Перед глазами поплыли чёрные круги.
– Присядь, присядь, – Вера Михайловна подхватила её под руку. – Сейчас водички принесу...
– Никакой воды! – рявкнула Алина. – Это теперь наша квартира. Уходите обе!
– Что здесь происходит? – раздался мужской голос.
В дверях стоял Максим – невысокий, сутулый, с виноватым взглядом. За его спиной маячил какой-то незнакомый мужчина.
– А, явился! – Алина всплеснула руками. – И этого привёл! Я же просила...
– Здравствуйте, – незнакомец шагнул вперёд. – Я Сергей Петрович, юрист. Максим обратился ко мне за консультацией...
– Вон отсюда! – взвизгнула Алина. – Все вон!
Но юрист словно не слышал её криков: – Елена Сергеевна, я так понимаю? Позвольте взглянуть на договор аренды...
– Какой ещё договор? – Алина побледнела. – Не было никакого договора! Устная договорённость...
– Был, – тихо сказал Максим. – Я сам его печатал. И копию сохранил.
Повисла тишина, такая густая, что, казалось, её можно было потрогать руками.
– Предатель, – прошипела Алина. – Ты же обещал...
– Я много чего обещал, – Максим впервые поднял глаза. – И главное обещание дал сыну – быть честным человеком. Хватит, Алина. Я всё расскажу. Про все квартиры, про все аферы...
Алина метнулась к двери, но путь ей преградила внушительная фигура участкового Игоря Николаевича.
– Никуда не торопитесь, гражданочка Воронцова, – спокойно произнёс он. – У меня к вам много вопросов накопилось. И не только у меня.
– Вы не имеете права! – голос Алины сорвался на визг. – У меня ребёнок!
– О ребёнке надо было думать, когда людей обманывали, – покачал головой участковый. – Присаживайтесь, побеседуем.
Следующий час прошёл как в тумане. Елена Сергеевна сидела на кухне, машинально сжимая чашку с остывшим чаем, который принесла Вера Михайловна. Из комнаты доносились голоса – Максим монотонно рассказывал о чём-то, Алина то взрывалась криками, то начинала рыдать...
– Представляете, – тихо говорил юрист, – пять квартир. Не три, как мы думали, а пять. Идеальная схема – находила одиноких доверчивых людей, втиралась в доверие...
– А я-то думаю, что она у нас в магазине всё время отирается, – вздохнула Вера Михайловна. – То булочки свежие ждёт, то про жизнь расспрашивает... Присматривалась!
– Именно, – кивнул Сергей Петрович. – Выбирала жертву, изучала. Потом душещипательная история – мол, срочно нужно жильё. Ну а дальше...
В этот момент из комнаты вышел Максим. Лицо его было серым от усталости.
– Елена Сергеевна, – он опустился на табурет напротив. – Простите меня. Я должен был раньше... Но боялся. За сына боялся. Алина угрожала, что не даст с ним видеться...
– А сейчас не боишься? – тихо спросила она.
– Боюсь, – честно ответил он. – Но сил больше нет молчать. Вчера сын спросил, почему мы в чужой квартире живём... А я что ему скажу? Что папа – трус и соучастник преступления?
Елена Сергеевна смотрела на этого сломленного человека и не могла понять: как он мог связать свою жизнь с такой женщиной? Словно прочитав её мысли, Максим горько усмехнулся:
– Знаете, она ведь не всегда такой была. Или я не замечал... Познакомились на рынке, где я грузчиком работал. Она – красивая, весёлая, столько планов, столько идей... А я – простой работяга, даже поверить не мог, что такая женщина на меня внимание обратила.
– Она и на меня сразу произвела впечатление, – вздохнула Елена Сергеевна. – Такая приветливая, душевная...
– Первая квартира была у пожилой учительницы, – продолжал Максим, глядя в пол. – Алина сказала – мы просто поживём немного, пока своё жильё не купим. Потом эта афера с пропиской... Я уже тогда понял, что что-то не так. Но промолчал. Потом вторая квартира, третья...
– А учительница что? – спросила Вера Михайловна.
– Умерла, – глухо ответил Максим. – От инфаркта, когда узнала, что выписать нас не может. Тогда я первый раз заикнулся, что нужно остановиться. Алина только рассмеялась – мол, сама виновата, нечего было такой доверчивой быть...
Из комнаты донёсся грохот – что-то упало.
– Сидите здесь, – бросил юрист и поспешил туда.
Через минуту в кухню заглянул участковый: – Максим Иванович, пройдёмте. Нужно ещё кое-что уточнить.
Они остались втроём – Елена Сергеевна, Вера Михайловна и остывший чай на столе.
– Знаешь, – задумчиво произнесла соседка, – а ведь я её помню, эту Алину. Ещё до того, как она у тебя хлеб покупать начала. Видела на лавочке возле подъезда – сидела, что-то в блокнот записывала...
– Высматривала жертву, – кивнула Елена Сергеевна. – А я-то, дура старая, думала – судьба мне хорошего человека послала...
– Не кори себя, – Вера Михайловна погладила её по руке. – Ты не дура. Ты просто добрый человек. А она... она больная. Душой больная.
В коридоре послышались шаги. Игорь Николаевич вёл Алину к выходу – бледную, с размазанной тушью под глазами.
– Елена Сергеевна, – участковый обернулся, – вы завтра сможете подъехать в отделение? Показания записать надо.
Она кивнула, не в силах оторвать взгляд от своей обидчицы. Алина вдруг остановилась:
– А знаете что? – её губы искривились в злой усмешке. – Вы все тут такие правильные, да? Особенно вы, Елена Сергеевна, божий одуванчик... А сами? Сами-то что? Сдаёте квартиру без договора, налоги не платите... Кто тут ещё закон нарушает?
– Замолчите, гражданка Воронцова, – оборвал её участковый. – Пройдёмте.
Когда за ними закрылась дверь, Елена Сергеевна почувствовала, как подкашиваются ноги. Слова Алины попали в цель – да, она действительно сдавала квартиру без официального договора. По старинке, по доверию... Максим давал ей напечатанный договор, но она рукой махнула, мол зачем, все люди честные и знакомы...
– Не переживай ты так, – Вера Михайловна обняла подругу за плечи. – Сейчас главное – этих мошенников призвать к ответу. А с документами разберёмся.
В комнату вошёл юрист, перебирая какие-то бумаги: – Елена Сергеевна, у меня для вас две новости. С какой начать?
– С плохой, – вздохнула она.
– Плохая – действительно придётся заплатить штраф за неофициальную сдачу жилья и заплатить налоги, как можно быстрее. Но, – он поднял палец, – хорошая новость перевешивает. Мы нашли в телефоне Алины целую базу данных – списки потенциальных жертв, фотографии квартир, заметки о владельцах... Это уже организованное мошенничество. Она ведь потом сдавала эти квартиры и получала неплохие деньги. А учитывая сумму ущерба и количество эпизодов...
В дверь снова позвонили. На пороге стояла пожилая женщина с заплаканным лицом.
– Простите, я правильно пришла? – она теребила в руках носовой платок. – Мне соседи сказали... Я Анна Павловна, с Весенней улицы. Меня тоже эта женщина... Алина...
К вечеру в квартире Елены Сергеевны собралось пять человек – все жертвы квартирной аферистки. Истории были похожи: доверие, обман, незаконная прописка...
– Как же она всё продумала, – качала головой Анна Павловна. – У каждого на болевую точку надавила. Мне про больного внука рассказывала, Марии Степановне – про мужа-инвалида...
Сергей Петрович записывал показания, а Елена Сергеевна смотрела на этих людей – обманутых, униженных, но не сломленных – и чувствовала, как внутри поднимается волна решимости. Нет, она больше не жертва. Она борец за справедливость.
Через неделю состоялся суд. Алина сидела в зале заседаний – уже не уверенная в себе хищница, а потерянная женщина в сером платье. Рядом с ней – усталый адвокат по назначению.
Максим давал показания первым. Голос его дрожал, но он рассказал всё – о схемах обмана, о запуганных жертвах, о угрозах... Когда он закончил, Алина впервые за весь процесс подняла глаза:
– Предатель, – прошептала она. – Я же любила тебя...
– Нет, – покачал головой Максим. – Ты никого не любила. Даже сына. Он был для тебя просто инструментом для манипуляций и наживы.
Приговор оказался суровым – шесть лет колонии общего режима. Когда судья зачитывал решение, Елена Сергеевна смотрела не на Алину, а на других потерпевших. Анна Павловна беззвучно плакала, Мария Степановна крепко сжимала руку своего мужа-инвалида, а пожилой учитель физики Иван Андреевич просто смотрел в пол.
– Торжество справедливости, – шепнула Вера Михайловна, сжимая руку подруги.
Но Елена Сергеевна почему-то не чувствовала радости. Только усталость и какую-то странную пустоту.
Прошло три месяца. Жизнь постепенно возвращалась в привычное русло. Елена Сергеевна снова стояла за прилавком хлебного отдела, улыбалась покупателям, советовала, какие булочки сегодня самые свежие.
Как-то утром к ней подошёл Максим с сыном.
– Здравствуйте, Елена Сергеевна, – мальчик протянул ей рисунок. – Это вам. Тут наш дом нарисован, и вы с булочками...
Она смотрела на детский рисунок – яркое солнце, улыбающиеся человечки, корзина с хлебом – и чувствовала, как к глазам подступают слёзы.
– Спасибо, малыш, – она погладила мальчика по голове. – Ты очень хорошо рисуешь.
– Мы уезжаем, – тихо сказал Максим. – К моей маме, в деревню. Начать всё заново... Вы нас простите?
– Давно простила, – ответила она. – Главное – вы сами себя простите.
Вечером она сидела на кухне с Верой Михайловной, пили чай с теми самыми булочками, что пекут в их магазине.
– Знаешь, – задумчиво произнесла Елена Сергеевна, – я тут думала... Может, и правда квартиру сдать? Только по-честному, с договором. Есть у меня на примете одна семья – молодые учителя с ребёнком...
– Опять за своё? – всплеснула руками подруга. – После всего, что было?
– А что было? – улыбнулась Елена Сергеевна. – Была жизнь. И урок. Главное – его выучить. Нельзя перестать верить людям. Просто нужно верить с умом.
За окном темнело. В квартире пахло свежей выпечкой и уютом. Елена Сергеевна достала из шкафа папку с документами – пора было готовить договор аренды. Настоящий, честный, как и должно быть.
А утром она снова встала за прилавок – раскладывать свежий хлеб, улыбаться покупателям, слушать их истории. Потому что жизнь продолжается, и в ней всегда есть место доброте. Просто теперь эта доброта стала мудрее.
В дверь магазина вошла молодая женщина с ребёнком. "Как похожа на Алину," – мелькнула мысль, но Елена Сергеевна тут же отогнала её. Нет, она больше не будет судить людей по внешнему сходству. Каждый человек заслуживает шанса проявить себя – и только от него зависит, как он этот шанс использует.
– Здравствуйте! – улыбнулась она покупательнице. – Вам с маком или с изюмом?