Автор: Full Metal Jackie (перевод и адаптировано для Дзен)
Оригинал опубликован: 25 ноября 2024
Икона панк-рока, превратившийся в хранителя музыкальной истории, Генри Роллинз, рассказал Full Metal Jackie о самом личном предмете в своей обширной коллекции музыкальных артефактов и объяснил, почему именно его он спасет первым в случае пожара.
Роллинз стал гостем еженедельного шоу Full Metal Jackie, чтобы обсудить последний том своей серии книг "Stay Fanatic", в которой он подробно описывает свою страсть к коллекционированию музыкальных памятных вещей и документированию своей коллекции. В беседе Роллинз также рассказал, когда он начал коллекционировать, почему писательство стало для него более важным видом самовыражения, чем музыка, и что он думает о современном формате виниловых пластинок.
Кроме того, Генри рассказал о своей работе радиоведущим и поделился информацией об одной из новых групп, которая его впечатлила. После карьеры музыканта, активиста, исполнитель разговорного жанра, поэт-декламатор, актера, радиоведущего, автора и коллекционера он раскрыл, чем еще хотел бы заняться в будущем.
Читайте далее, чтобы узнать больше о беседе.
Full Metal Jackie: Сегодня у меня в гостях автор, музыкант, актер и активист Генри Роллинз. Рада снова тебя видеть! Ты вернулся с четвертым томом своей серии книг "Stay Fanatic" под названием "Уроки владения и исповедь одержимого".
Генри, ты проявил дальновидность, сохраняя множество вещей на протяжении многих лет и став страстным коллекционером. Когда началось твое увлечение коллекционированием? Помнишь ли ты некоторые из самых первых предметов, которые ты приобрел?
Генри Роллинз: Я помню тот момент, когда стал коллекционером музыкальных вещей. Мы с моим лучшим другом Яном Маккейем из групп Fugazi и Minor Threat расклеивали листовки для его ранней группы Teen Idols Idle. У нас был только скотч, который мы взяли у родителей. Вот насколько мы были готовы к миру. Мы клеили эти листовки на фонарные столбы на улице М-стрит в Вашингтоне, используя узкий обычный канцелярский скотч. Пройдя четыре квартала, мы обернулись, и увидели, что кто-то шел за нами, срывал листовки, комкал их и бросал на землю, как бы говоря, что этой группы не существует.
Я был так зол и сказал: "Всё, с этого момента я буду хранить по две копии всего, потому что кто-то хочет стереть то, что, по моему мнению, было чем-то удивительным". Мне начал нравиться дизайн листовок и обложек пластинок. Это был панк-рок и что-то вроде работы. Час работы за минимальную зарплату мог купить тебе импортный сингл из Англии. Так что ты начинал очень ценить эти пластинки.
Я начал очень бережно относиться к пластинкам. Я собирал листовки, а если попадался тестовый прессинг – ведь все мои знакомые вдруг оказались в группах, записывали пластинки и делали листовки – мы собирали плоские конверты для пластинок и приглашали всех друзей с ножницами и клеем. Все слушали музыку, вырезали и клеили, делая конверты для пластинок. Это был настоящий хендмейд.
Я старался сохранить по одному экземпляру всего, все листовки со всех концертов, на которых я был, потому что эта сцена была такой захватывающей. Ты знал парня, который сделал листовку, а иногда я сам делал листовки. Так я увлекся всей этой бурной деятельностью. И это выглядело круто. В этом всё дело. Всё это выглядело действительно здорово.
Full Metal Jackie: Генри, ты говорил о ранних листовках, виниле и сцене, в которой ты вращался. Расскажи подробнее о том, как ты стал коллекционером.
Генри Роллинз: Я стал музыкантом, гастролирующим по миру. Мы возвращались из Европы с кучей красивых постеров, которые концертные площадки делали для шоу. Я возвращался с этой нелепой тубой, полной постеров. Мои коллеги по группе спрашивали: "Зачем ты хранишь всё это?". Я отвечал: "Ну, это история". А суть в том, что это выглядит очень круто.
Потом появился eBay, и ты мог найти постеры своей любимой группы 128-летней давности. Добавьте к этому растущую одержимость билетами, сет-листами, листовками, а затем и футболками, которые носил парень на сцене. И вот уже более 40 лет я этим занимаюсь.
Я хотел начать документировать это так, чтобы люди могли это видеть, потому что на данный момент у меня хранится ботинок Дэйва Вейниана из The Damned, и у меня есть адрес, где он его оставил, и сам ботинок. Мне нужен был формат, в котором я мог бы писать об этих вещах и показывать их. Мне нужен был формат 8,5 на 11 дюймов и сканер.
Я нанял свою подругу, которая работает в Смитсоновском институте. Я спросил, может ли она прилететь в Лос-Анджелес. Я хотел нанять ее, чтобы она научила меня сканированию, метаданным и просмотрела мой архив, чтобы сказать, нужно ли мне что-то улучшить. Николь, которая занимается всей работой в Discord Records, приехала, и я нанял ее на неделю. Мы предоставили ей жилье, и она работала в моем офисе по 10 часов в день. Она купила мне сканер, установила его и научила меня всему. Это было много лет назад. Она несколько раз проверяла архивы в последующие годы, даже здесь, в Нэшвилле. И она говорит, что я отлично справляюсь.
Так это превратилось в очень научную работу, где все хранится в архивных условиях, в помещении с контролируемым климатом. Там буквально тысячи документов, тысячи пластинок, ацетатов, тестовых прессингов, контрактов, писем, билетов, сет-листов. Я пытаюсь сохранить эти вещи, чтобы их не затопило в чьем-то подвале или не съели насекомые, что, к сожалению, случается чаще, чем хотелось бы думать.
Вот почему я пишу эти книги, пишу и постоянно ищу по всему миру то, что осталось позади.
Full Metal Jackie: Генри, ты отошел от записи музыки. Твой интерес к писательству, похоже, так же силен, как и прежде, судя по твоим книгам. Почему писательство стало для тебя наиболее привлекательной формой самовыражения, и что делает его таким полезным для тебя?
Генри Роллинз: Для меня писательство – это как вирус, который не проходит. Поясню так: если бы я мог перестать писать, я бы перестал. Я бы предпочел этого не делать. Но я просто не могу остановиться. И, возможно, это хорошо. Но, честно говоря, дело не в том, что мне это не нравится. Просто я не могу остановиться. Я пишу буквально каждый день. Я не беру выходных, потому что веду дневник. Так что я пишу каждый день. Но есть и другие проекты.
Много лет назад я проснулся в Лос-Анджелесе и понял, что покончил с музыкой. Это просто всплыло у меня в голове: "Ты закончил". Потому что у меня больше не было текстов, и я больше не мыслил текстами песен. Я мыслил скорее как автор статей, эссе, дневниковых записей, путевых заметок, исследовательских проектов. Я рассказал об этом своему менеджеру, и он пришел в ужас, потому что увидел, как 10 процентов его дохода растворяются в воздухе. Я позвонил участникам своей группы и сказал: "Ребята, мы совершили долгий марш к морю. Мы закончили". И все они на следующий день нашли работу и ушли в другие группы.
Я заполнил это пробел актерской работой, сольными гастролями, которые я постоянно провожу, и просто выступаю один и пишу. Так что музыка для меня была связана с определенным временем и местом. Как только это закончилось для меня, я никогда больше не считал себя музыкантом. И я никогда не хочу оставаться без дела. Так что писательство стало моей основной работой, когда я не в дороге.
Я только что закончил два года гастролей, выступая один, и это было 261 шоу в 28 странах. Но даже когда я в дороге, я пишу каждый день. И теперь я не гастролирую и пишу каждый день. Это позволяет мне использовать свой ум, то, что от него осталось, чтобы создавать что-то, с чем я могу что-то сделать, например, книгу или предисловие к чужой книге, или аннотацию к пластинке. И я делаю все это, и делаю это каждый день.
Full Metal Jackie: Генри, ты говорил о себе как о хранителе музыкальной истории. Ты прилагаешь огромные усилия, чтобы получить специальные тестовые прессинги и артефакты рок-музыки. Некоторые вещи имеют для тебя особую личную ценность. Какой экспонат твоей коллекции является самым ценным с точки зрения его значения для тебя?
Генри Роллинз: Ну, вещь, которая значит для меня больше всего... У меня много крутых вещей. И в последние несколько лет происходит то, что многие старики вроде меня просто бросают коллекционировать после 40 с лишним лет. Они связываются со мной и говорят: "Хочешь купить все это?". Я отвечаю: "Да". И вдруг ты можешь воспользоваться результатами чьих-то многолетних трудов. И я обещаю им, что никогда ничего из этого не продам. Вы всегда будете знать, где все это находится.
Я храню коллекцию в целости и сохранности ради усилий этого человека. Вещь, которая много значит для меня... Однажды я спросил своего друга Яна о его первой пластинке, первом мини-альбоме Minor Threat. Он вышел в четырех разных цветных конвертах.
С каждым новым тиражом он менял цвет. И я сказал: "Мне не хватает конверта второго тиража. У тебя есть лишний?". Он сказал: "Да". И добавил: "Будь осторожен с этим. Это тот, который принадлежал моей маме". Я вырос в его доме, и мы все очень скучаем по его маме. Я сказал: "Это мамин?". Он ответил: "Да". Я сказал: "Ты уверен, что хочешь, чтобы он был у меня? Это мамин". Он ответил: "Да, но ты любил мою маму". Я сказал: "Конечно". Он сказал: "Ну, тогда он должен быть у тебя". Я сказал: "Хорошо, это действительно серьезно". Так что если бы у меня случился пожар, я бы, наверное, схватил этот конверт и выбежал бы с ним из-за его ценности, из-за того, кому он принадлежал и кто его мне дал. Это очень важно.
Full Metal Jackie: Генри, я думаю, мы все выросли в золотую эру музыки. И да, возрождение винила вернуло часть этого. Но я спрошу: есть так много вещей, которые могут сделать пластинку выделяющейся для коллекционера, и мы получили многое из этого от альбомов, на которых мы выросли. Как ты думаешь, способствует ли современный способ выпуска музыки привлечению коллекционеров? И чего бы ты хотел видеть больше?
Генри Роллинз: Ну, я думаю, что сейчас индустрия винила в значительной степени строится на том, чтобы превращать людей в коллекционеров. Когда я был молод, существовали DJ-копии некоторых пластинок, и ты шел в магазин, и каким-то образом твой приятель Скип из Yesterday and Today Records умудрялся достать несколько таких копий, и они стоили на доллар дороже – 3 доллара вместо 2.
Мне это нравилось, потому что это была пластинка для музыкальной индустрии, их получали только диджеи. Ну, а теперь одна есть и у меня. А сейчас кто-то вроде Тейлор Свифт раздает больше пластинок, чем я когда-либо продал. Я просто говорю, что это другая идея. И когда она выпускает ограниченные цветные винилы, она делает, например, всего 30 000 экземпляров, и все такие: "О, боже, хватайте, пока не раскупили!". И это круто.
Я просто надеюсь, что у людей, покупающих эти пластинки, действительно есть проигрыватели. И мне интересно, не случается ли иногда так, что хвост виляет собакой, когда делают пластинки, которые являются просто коллекционными предметами, и тебе не нужен проигрыватель, тебе просто нужно купить вещь, пока она не исчезла, и это больше связано с потребительством, чем с пластинкой.
Почему ты хочешь именно это издание Led Zeppelin II? Потому что оно звучит лучше, чем другие издания, и между этими пластинками есть разница. И почему ты хочешь именно это издание пластинки Beatles? Потому что оно звучит намного лучше, чем последующие издания. И вот такой вид коллекционирования действительно крут.
А есть потребительство, когда даже панк-рок группы выпускают винил в 35 цветах. Вы просто заставляете своих фанатов снова и снова тратить деньги.
Я стал коллекционером пластинок просто потому, что хотел услышать всю эту музыку, потому что она изменила мою жизнь. А потом я увлекся механикой работы звукозаписывающих компаний, тем, как они работают, рекламными материалами и постерами для музыкальных магазинов, постерами для радиостанций. Все это меня очаровывало.
Full Metal Jackie: Генри, ты говорил ранее о том, как стал коллекционером пластинок. Расскажи подробнее о том, как ты видишь современный виниловый бизнес и музыкальную индустрию.
Генри Роллинз: Сейчас, я думаю, некоторые звукозаписывающие компании ведут себя почти как хищники и видят в фанатах людей, которых можно обчистить. Где-то в Среднем Западе есть какой-нибудь хороший парень, который зарабатывает скромные деньги, но они продадут ему 40 версий одной и той же пластинки. И для меня это немного перебор, потому что это как будто они знают, что они там есть, и мы собираемся забрать все их деньги. В этом есть что-то такое. Меня это отталкивает, потому что деньги и музыка для меня – это очень тонкая грань. Это странный баланс искусства и коммерции.
Как однажды сказал мне Леонард Коэн: "Генри, твоя борьба и твоя жизнь будут заключаться в балансировании искусства и коммерции". Я сказал: "Хорошо. Интересное предсказание". Он сказал мне это в 1989 году. Я не совсем понял, что он имел в виду. Я думаю, он пытался сказать, что мне предстоит получить много денег. Надеюсь, ты справишься с этим хорошо. Так что я думаю, что в наши дни наблюдается возрождение винила, но я общаюсь со многими людьми изнутри индустрии, и они говорят, что это, вероятно, пузырь, и многие люди будут продавать много этого винила, потому что он пролежал у них на полках дома семь лет, и они его даже не играли. Теперь они даже не помнят, зачем его купили. И вот чего я боюсь. Индустрия, которая была искусственно раздута, вполне реально рухнет, потому что она работает с превышением мощности, что приводит к росту затрат и всему такому.
Так что я просто надеюсь, что когда люди пойдут в магазин пластинок в День музыкального магазина, они действительно пойдут домой и прослушают эти пластинки, потому что нет ничего лучше, чем звук музыки на виниле. Это совсем другое, чем цифровой опыт. И это не незначительная разница. Вы можете взять слушателя с самым нетренированным слухом, поставить ему его любимую песню в аналоговом и цифровом формате и спросить: "Что ты думаешь?". "Ну, мне больше понравился первый вариант". "Почему?". "Он просто звучал реалистичнее". Ну да, и это был винил, а другой вариант звучал громче, но первый звучал лучше. И в этом разница между цифровым и аналоговым звуком. Когда у тебя рок-н-ролльное сердце и аналоговая точка зрения, цифра – это удобство, которым я пользуюсь в самолетах и за кулисами, когда не могу взять с собой проигрыватель.
Full Metal Jackie: Генри, ты говорил, что вырос в семье среднего класса, и, очевидно, в молодости ты нашел свое музыкальное призвание в панк-роке. Насколько это повлияло на то, кем ты стал за эти годы, и на твою трудовую этику?
Генри Роллинз: Это стало моим клеймом в том смысле, что ко мне пришли слава и известность, и я изо всех сил старался не обращать на это внимания и не позволять этому испортить и без того хорошую ситуацию. Потому что ничто так не мешает искусству и творчеству, как слава, известность, деньги и все такое.
Поэтому я покупаю одежду в местах, где ее продают тоннами. Я езжу на дешевой машине. Я ем простую, здоровую пищу. Я живу в очень маленьком доме и работаю каждый день. Меня узнают. Люди говорят: "Эй, чувак, ты же Генри". Я отвечаю: "Да". "Что ты здесь делаешь, в супермаркете? Покупаешь шпинат?". "А что, по-твоему, я должен делать? У меня нет прислуги, которая делает это за меня". По сути, моей целью никогда не было стать знаменитым или богатым или еще кем-то. Моя цель – творчество.
Мне 63. Да, 63. После 60 ты теряешь счет. Тебе нужно постоянно это подтверждать. И я встаю каждый день с одной мыслью: сделать свою работу. И все. Я одержим работой. Сколько за это платят? Я не знаю. Я должен это сделать. Так что я живу, чтобы работать. Что касается того, что меня узнают... Хорошо, они говорят "привет", я говорю "привет" в ответ. Это круто. И это потому, что я вырос в семье среднего класса, где я никогда не пропускал приемы пищи. Мои родители были очень успешными, очень умными, трудолюбивыми людьми, но оба они были представителями среднего класса, что означает, что крыша никогда не протекала, а мое нижнее белье всегда было ослепительно белым и из Sears and Roebuck.
Так что, хотя в семье были проблемы, никогда не было такого, чтобы у меня не было зубной пасты. Поэтому я никогда не испытывал подобных трудностей. Это помогло мне сохранить связь с реальностью. И тот панк-рок, на котором я вырос, главной идеей было равенство.
Например, в одной из групп нашей сцены на басу играла девушка, и никто не говорил: "Что она делает в группе?". Никого не волнует, что ты девушка в группе. У тебя есть пальцы, ты играешь на басу, ура. У нас не было таких сексистских заморочек, и в нашей тусовке было много геев, поэтому не было никакой гомофобии, и все были желанными гостями. Не было никакого расизма и всего такого, как в реальном мире. Именно так я стал политизированным. И это тот дух, которым я руководствуюсь в своей жизни.
Full Metal Jackie: Генри, я должна отметить твою выдающуюся работу в качестве радиоведущего, конечно же. Помимо всего прочего, что ты делаешь, всегда интересно посмотреть, что ты крутишь и что тебя интересует в твоем шоу на KCRW. Ты рассказываешь о некоторых своих любимых группах в своем шоу. Кто из новых исполнителей привлек твое внимание в последнее время?
Генри Роллинз: Есть очень крутая группа из Вашингтона, по крайней мере, так они пишут на своей странице Bandcamp, и называются они Ekko Astral. У них вышел альбом под названием Pink Balloons, и я думаю, что он, вероятно, станет моим любимым альбомом года. Он действительно интересный. И, кажется, они описывают себя как "группа для мошпита в помаде" из Вашингтона или что-то в этом роде. У них очень активистские тексты.
Одна моя знакомая написала мне: "Я была в Вашингтоне, видела эту группу, и если ты о них не слышал, я думаю, тебе стоит их послушать". Я захожу на Bandcamp, слушаю и думаю: "Вау". Купил пластинку, поставил песни в эфир, и женщина, которая написала мне о них, спросила: "Ну, что ты думаешь?". Я сказал, что это, возможно, моя любимая пластинка. Тогда она познакомила меня с вокалисткой и сказала: "Спасибо, что тебе нравится наша пластинка". Я сказал: "Я ставлю ваши песни в своем шоу, и если вы будете поддерживать со мной связь, если выпустите новую пластинку, держите меня в курсе, потому что такие парни, как я, узнают обо всем последними, потому что мы старые, и никому до нас нет дела". Она ответила: "Хорошо, обещаю". Я умоляю эти молодые группы: "Не забывайте обо мне, если выпустите новую пластинку. Я старый, я узнаю об этом только через год".
Есть группы, которым я помог подписать контракты с лейблами, и я рассказываю людям: "О, они записали отличный альбом. Он когда-нибудь выйдет. Он будет отличным". "Генри, эта пластинка вышла 14 месяцев назад". "О". И я пишу группе: "Ребята, вы собирались мне сказать?". Они отвечают: "О, чувак, мы забыли".
"Потому что ты старый, а мы молодые, и мы знаем, что ты не совсем часть нашего мира". Я не могу передать, насколько я это понимаю. Я полностью понимаю, что я, Дик Чейни и Джо Байден – мы на пути к закату.
Поэтому я просто говорю: "Знаете, если вы выпустите новую пластинку, держите меня в курсе, потому что есть большая вероятность, что я об этом не узнаю". И я стараюсь держать эти группы рядом с собой, потому что я хочу быть в курсе. Я понял, что люди живут своей жизнью, и поэтому я должен быть очень активным. Поэтому я всегда ищу новые группы для прослушивания, потому что нет ничего лучше, чем пять новых пластинок за выходные.
Full Metal Jackie: Генри, ты говорил о том, как открываешь для себя новую музыку и что ставишь в своем радиошоу. Где люди могут узнать о том, что ты слушаешь, и что попадает в эфир?
Генри Роллинз: Любой желающий может зайти на сайт kcrw com и бесплатно послушать шоу в архиве или зайти на мой сайт henryrollins com и посмотреть описание шоу. Мои шоу выходят по субботам. Я публикую описание, например: "Вот что мы будем слушать сегодня вечером".
"Вот несколько пластинок, которые я слушал, и которые могут вам понравиться". Я публикую эти заметки за несколько часов до шоу. Так что вы всегда можете увидеть, что будет в шоу. И я делаю это с тех пор, как мы с тобой были на Indie 103.1, лет 100 назад. Когда у меня были темные волосы. Ну, в любом случае, с проседью. Я делаю это, потому что хочу, чтобы все знали, что будет, на случай, если им станет интересно. "Что это была за песня?". "Зайдите на сайт и узнайте". Я хочу полной прозрачности. Если вам станет интересно, вы сможете узнать больше и найти пластинку.
Потому что многие группы, которые я слушаю и ставлю в эфир, живут в фургонах, играют в подвалах. Я хочу, чтобы эта музыка перебралась через стену. И лучшее письмо, которое я получаю для радиошоу, приходит от нуля до трех раз в год. Скорее от нуля до одного. Это письмо от группы: "Привет, Генри, мы в туре. И каждый вечер, когда мы заканчиваем шоу, мы бежим к стойке с мерчем и продаем футболки. И люди говорят: "Я пришел на концерт, потому что услышал вашу группу в шоу Генри". И группа пишет, чтобы поблагодарить меня за то, что я поставил их в эфир, потому что я действительно привожу людей на их концерты. Я так рад, потому что люди должны увидеть эту группу.
Это одна из главных причин, по которой у меня есть радиошоу – помочь этим группам перебраться через стену. Распространить информацию. И здорово иметь рупор, потому что радиошоу – это не про меня. Это про отличную музыку. Поэтому когда люди говорят: "О, у тебя хорошее радиошоу", я отвечаю: "Ну, к счастью, есть Джон Колтрейн и кто-то еще, чтобы ставить хорошую музыку. Дело не во мне. В лучшем случае у меня хороший вкус". И даже это оспаривается, потому что я получаю много писем типа: "Твое шоу отстой". Но этому парню пришлось хотя бы послушать, чтобы это узнать. Так что мы заполучили его как минимум на одну ночь. Но это главная причина, по которой у меня есть радиошоу. Помимо желания быть клоуном и просто трепаться.
Full Metal Jackie: Что заставило тебя захотеть иметь свое собственное шоу еще до твоего рождения?
Генри Роллинз: Фильм "Американские граффити" шел в кинотеатрах в первый раз. И мама повела меня на него. Потому что у нас был абонемент в этот кинотеатр в Вашингтоне. Мы ходили каждые две недели смотреть какой-нибудь фильм по абонементу. Я посмотрел "Американские граффити" – это идеальный фильм. И саундтрек, вся эта музыка 50-х. Я подумал: "Вау". Но там есть эпизодическая роль Вольфмана Джека. Вы можете посмотреть ее онлайн. Я рекомендую посмотреть весь фильм, но вы можете посмотреть отрывки с Вольфманом Джеком. У него там потрясающая эпизодическая роль, он просто играет самого себя, со своим удивительным голосом и харизмой.
Я видел в нем этого диджея на одинокой станции ночью, и все дети слушали его. И я подумал: "О, я хочу эту работу". Я услышал эту музыку и увидел этот фильм, когда мне было 11 лет, и я всегда хотел эту работу. Поэтому когда я попал на радио... Чувак, я держался за это изо всех сил из-за этого фильма, и теперь эта идея разрослась. Но изначальная идея была в том, что я хочу быть тем голосом с музыкой.
Я много слушал радио, потому что был одиноким мальчиком, и человек, ставивший музыку, становился моим воображаемым другом, которого я никогда не встречал. Но он ставил Kool and the Gang и все те FM-группы того времени. Я как бы заводил воображаемую дружбу с диджеем, как, я думаю, делают многие люди. И надеюсь, что я такой же для кого-то. "Давайте послушаем шоу Генри. Он ставит хорошую музыку, или у него много энтузиазма, у этого парня. Какой у него рецепт?".
Full Metal Jackie: Генри, твое резюме весьма впечатляет. При всем том, что ты делаешь в различных областях развлечений, ты всегда чем-то занят. Есть ли еще что-то в твоем списке дел, к чему ты хотел бы приступить, если бы у тебя вдруг появилось свободное время?
Генри Роллинз: Да, я хотел бы заняться музейной работой, иметь какое-то отношение к музею и работать в сфере сохранения экспонатов. Это очень академическая идея, а я только закончил среднюю школу, так что, возможно, я буду носить вещи из грузовика в здание или учиться какой-нибудь черной работе, но это будет своего рода продолжением или развитием коллекционирования, сохранения и архивирования всех этих вещей.
Это то, чем я хотел бы заниматься в старости, потому что, что касается выступлений на сцене, я не думаю, что закончил с этим, но в этом для меня нет ничего нового. Это просто то, что мне очень нравится делать. В ведении радиошоу тоже нет ничего нового в том смысле, что я не воспринимаю это как должное. Я просто говорю, что, думаю, я знаю, как вести двухчасовое музыкальное радиошоу. И я много снимался на телевидении, в кино. Я написал один сценарий. Один из одного. Его экранизировали, и я рад оставить все как есть.
Так что я писал для журналов и газет. Я написал более 30 книг. Я занимался многими разными вещами. Это правда. Побывал примерно в 87 странах, что-то около того. Так что если говорить о том, чем бы я хотел заняться, то это какая-то музейная идея, например, работать в музее, хотя бы неполный рабочий день, может быть, волонтером. Это было бы круто. Моя мама была волонтером в Национальной галерее в Вашингтоне, потому что она знала содержимое музея наизусть. Она была бесплатным гидом, потому что могла провести школьную группу и по памяти рассказать всему школьному автобусу детей о Национальной галерее в Вашингтоне.
Full Metal Jackie: Должна сказать, что работать с тобой на Indie 103.1 было волшебно. Я скучаю по тем временам, когда мы виделись регулярно.
Генри Роллинз: Эта радиостанция была слишком хороша, чтобы просуществовать долго. В ней было что-то такое. Я думал: "Мы слишком хорошо здесь проводим время. Это не может продолжаться вечно".