Фрося глянула вслед матери, и сердце защемило от тоски. Мать стала совсем другая. Изменилась, заметно сдала, да и характером стала помягче. Вот, пошла, согнулась, чувствует свою вину. Ещё год назад мать не стала бы останавливаться и точно оттаскала бы дочь за волосы.
Глава 141
Сели завтракать. Таисию так и подмывало рассказать гостям о том, где она вчера была вечером.
- Ты дывысь, якый брыхлывай у нас милицынер! – сказала и со знающим видом окинула взглядом присутствующих.
- Мамаша, я понял, что Вы знаете правду. Поделитесь с нами. Мы точно никому не скажем, - попросил зять.
- Ты ны скажешь, а Фроська мала ще, може проболтаца, - Таисия приблизилась к уху зятя и зашептала:
- Ходыла я учёра до Жоркиной зазнобы, до Дуськи. Вона тутычки нэдалечко живэ. Прыйшла, у виконце заглянула, а у нэи у хати оцей участковый сыдыть, самогоночку пье и сальцем закусюе. Ну, я ж ны промах. Шибочку палюганом выбыла, вона тильки брязнула (звякнула). А вин пид стол полиз.
Семён не сдержался и весело рассмеялся. Таисия тоже засмеялась. Фрося смотрела на них и не знала смеяться ей или плакать. Ей тоже хотелось узнать, от чего эта парочка хохочет.
- Неее, ты прыдставь соби, голову заховав, сам пид столом, а задныца наружи! - сказала громко мать и снова залилась смехом.
За свои 20 лет Фрося ни разу не слышала, чтобы мать смеялась!
Семён посмотрел на округлившиеся глаза Фроси и подмигнул. Насмеялись они с Таисией, а потом она и говорит:
- Я там ще шибочек набыла, чтобы та с… на чужих мужикив ны зарылась. Хай мэрзнэ, собачья душа. Поняв?
- Мамаша, геройская Вы женщина. Но это опасно. Вдруг Вас кто-нибудь видел и сообщат участковому?
Начало здесь
Глава 140 здесь
- Та чо вин мине зробэ? У тюрьму посадэ, чи як? А я тоди мовчать ны буду, расскажу, як вин робэ по чужим бабам, - махнула рукой Таисия и строго посмотрела на Фросю:
- А ты, чтоб пару с рота ны выпуськала о том, чо дома чула. Поняла?
- Мама, я это уже давно поняла. Вы ходили ночью в такую даль? И не боялись?
- А чо мине бояца? Я с палюганом ходыла. Раз у Мотьки батька нымае, так и заступица за нэи никому?! Я усигда за своих дитэй горой стою. Помню, с одной сплетницай, колысь подралась за Мотьку. Вмерла вона у голодовку. А мы выжилы. Бог ны тэля, баче и виттыля.
Семён обнял Таисию одной рукой, Фросю – другой.
- Девочки мои, как я рад, что вы есть у меня.
***
За окном послышались шаги, дверь в сенцы открылась, раздался женский голос.
- Таиска, ты дома?
- Ой, Ксенька заявылась. Полизайтэ на печку, я сама с нею балакать буду. Скорийшэ!
Семён помог Фросе и буквально за секунду молодые скрылись за шторкой.
- Ксенька, заходь, - откликнулась Таисия и села, пригорюнившись и подперев щёку рукой.
- Бог у помощь, - поприветствовала сестру Ксения.- О, а дэ твои молодята? Машина стоить, а их ныма.
- Поругалыся воны и дэсь убегли, - покивала головой Таиса. – Сидай, систра. Поешь пирижечкив, я учора пикла. Укусни получилыся.
Ксения села к столу, взяла сразу три пирожка и начала есть.
- Хороши в тэбэ пирижки. Укусни. А чо такэ с твоими молодятами? Чого разругалысь?
- Я за нымы ны пидслухаю. Помиряца, - махнула рукой Таисия.
- Ага, ага, помиряца, - закивала Ксения и отвернулась, чтобы скрыть довольную улыбку. – А я прыйшла новостя тоби рассказать. Твий зять Жорка, гуля, шо кобель. Счас у нёго Дуська полюбовныця. Так вот учёра той Дуське хтось окна постеклыв. Наташка прибегала, рассказала. Дуська у гамазине спрашувала стёкла, а Карен сказав, что заказав, а колы прывизуть, вин ны знае.
-А чо ты прыперлась до мэнэ с такими новостями? Хай гуляе, хоть загуляица. Я с нымы ны знаюсь и знаца ны хочу. Пишла замиж за казака мужичка, хай типерь радуица. Ноги йиму мые, та воду пье! – начала сердиться Таисия.
- Ны ругайся, сестрица. Я ж на зятя и на Апроську хотила подывыця. А их дома ныма. Ладно. Пиду. Ось, бутылочку прынысла, хай выпьють за наше здоровя.
- Ксенька, у мэнэ тутычки ны рюмошная и ны забегаловка яка. Забырай свою бутылочку и иды, а то вылытишь счас умести с бутылкой.
Ксения хорошо знала характер своей сестры. Сунула бутылку за пазуху и заспешила к двери.
-Ну, нычого. Сёдня у клуби кино, може, прыйдуть молодые, вот там я на их и подывлюся, - сказала Ксения, чем ввела сестру в ступор.
- Ты ходышь у клуб на кино? – спросила Таисия дрогнувшим голосом.
- А як же! Наташка усигда мэнэ зовэ. Ходю. Там так интиресно бувае. Всю нашу страну показують. Города, шахты, лектростанции. А машины яки! Прыходь и ты.
Таисия вышла следом и проследила, чтобы сестра плотно закрыла калитку. Вернулась, закрыла дверь на засов и только после всех манипуляций, сказала:
- Слазьтэ. Я Ксеньку выпроводыла.
- Мама, а что Вы не взяли её самогонку? Хоть бы на растирку была, - сказала Фрося.
- Та хай вона той самогонкой соби сра… намаже, - вспыхнула Таисия.- Я тоби вжэ казала и ще повторяю, люди кажуть, что Ксенька видьмуе. Выпьишь той самогонки и мужа лишися. Счас як визьму за патлы, так сразу запомнишь мои слова на усю жизню, - рассвирепела Таисия.
Фрося побледнела, икнула раз, другой и выбежала во двор, где её вырвало.
Семён ни слова не сказал тёще, только глянул на неё и заторопился следом за женой.
Неожиданно матери стало страшно, а вдруг молодые сейчас соберутся и уедут? Вот прямо сию секунду она останется одна.
Вышла во двор. Семён поливал воду кружкой Фросе на руки. Принёс ещё воды из ведра и дал жене напиться.
- И чо цэ було? – спросила Таиса. – Ты тяжёла?
Фрося пожала плечами, посмотрела на Семёна полными слёз глазами и отвернулась.
- Ны знаишь… Ага. Такэ можэ буть и от нэрвив. Я колы невричаю, голова болыть и блюю, - сказала мать и посмотрела на Семёна. Было видно, что зять сердится. Впервые Таиса подумала, что язык её виноват. Можно ж было и промолчать.
- Пишлы у хату, а то заболиитэ, - сказала Таиса и пошла первая, прихрамывая и сгорбившись.
Фрося глянула вслед матери, и сердце защемило от тоски. Мать стала совсем другая. Изменилась, заметно сдала, да и характером стала помягче. Вот, пошла, согнулась, чувствует свою вину. Ещё год назад мать не стала бы останавливаться и точно оттаскала бы дочь за волосы.
- Фросенька, как ты? – спросил Семён. – Ты испугалась, что мамаша тебя побьёт? Я не позволю ей этого сделать. Скручу, как того Володьку и всё.
Фрося испуганно глянула на мужа. Говорил он серьёзно, а глаза, в лучиках морщинок, смеялись.
- Семён Павлович, не надо. Мамка права. Она мне уже говорила много раз про тётку Ксеньку, а я опять забыла. Мамке растирку нужно сделать, у неё ноги болят, хоть она и не говорит ничего. Вот я и ляпнула, не подумавши.
- Поехали в магазин, купим водки и сделаешь тёще растирку. Будет ножки растирать и нас благодарить.
- Пошли пешком, - предложила Фрося. – Зайдём к моей подруге Марусе. Я ей платок купила на подарок из города. Идти тут близко. Только переоденемся.
Таисия с расстройства залезла на печь и лежала там тихонько.
- Мама, мы сходим в магазин, да к подруге Марусе заглянем. Говорят, она сейчас у родителей, - сказала Фрося, заглядывая на печь.
- Идить, - буркнула мать и даже не шевельнулась.
- Мамаша, заказывайте, что Вам купить? – подошёл Семён.
- Та чо купытэ, то и будэ, - ответила мать и повернула голову, чтобы посмотреть на зятя. Глаза у неё были красные.
Молодые вышли за калитку.
- Мамка плакала, - сказала Фрося.
- Я заметил. Плохо ей будет одной. Тяжело.
Фрося кивнула. Да, матери будет нелегко. Надо как-то встретиться с Мотей и рассказать, что мамка ходила до Дуськи и стёкла ей побила. Может, Мотя сменьшится (поведёт себя, как младшая, относительно матери), придёт к матери, прощения попросит и они помирятся?!
- Фрося, надо как-то помирить Мотю и мамашу, - сказал Семён. От его слов Фрося даже вздрогнула. Они думали об одном и том же.