Продолжаем отвечать на комментарий Виктора Журавлёва. Под одной из прошлых моих статей он задал вопрос:
Краткий ответ будет звучать так: да, физика ещё может совершить множество открытий, но это не отменяет кризиса.
Если же отвечать более развёрнуто, то нам следует вернуться в прошлое, к рождению современной науки. В то бурное время Фрэнсис Бэкон, автор эмпирического метода, рекомендациям которого никто в точности не следовал, но кому это важно, провозгласил девиз:
Knowledge itself is power.
На русский это выражение переводят как "знание — сила". Это верный перевод, но есть нюанс. В своё время я писал про два английских термина, соответствующих русскому слову "богатство". Так вот, русскому "сила" в английском соответствуют три слова. "Strength" означает мышечную силу, "force" — анонимное воздействие физических сил (или мидихлорианов). Однако в бэконовском девизе используется слово "power", сочетающее значения "сила" и власть [1].
Эмпирическая наука действительно дала человеку власть над природой. Он воспользовался ей сполна, создав и продолжая создавать многочисленные технологии, преображающие мир. Но к концу XIX столетия, когда европейские путешественники и колонизаторы добрались до самых удалённых уголков земного шара, в научной картине мира появились проблемы. Оказалось, что надёжные и многократно проверенные физические теории — механика и электродинамика — противоречат друг другу.
Научное сообщество совершило титаническое интеллектуальное усилие и, казалось бы, у него получилось! Более того, открылись совершенно новые, невиданные перспективы, полностью меняющие взгляд на мироздание. Разумеется такой прорыв оказал на эмоции естествоиспытателей поистине сокрушительное воздействие. Назвать это головокружением от успехов слишком бледно, тут нужно что-то из релятивистского словаря. В какой-то момент физикам почудилось, что они в шаге от святого Грааля философии: Первоначала, archē досократиков. Что достаточно ещё одного усилия — и Общая теория всего предстанет перед глазами изумлённого человечества. Трудно было удержаться от того, чтобы провозгласить физику первой, главной и единственной достойной упоминания наукой.
На деле всё оказалось несколько сложнее. Былое противоречие внутри здания физической науки сменилось новым, столь же неразрешимым — на этот раз между квантовой механикой и теорией относительности. Фундаментальные открытия, прежде лившиеся рекой, стали совершаться всё реже. Глубоко математизированные, но не проверяемые гипотезы стали занимать всё больше места в научных работах. И вот итог: Нобелевская премия уходит айтишникам, а ролик с анализом этого печального происшествия сопровождается язвительным комментарием:
Какой мерой мерите, такой будет и вам отмерено.
Так что на вопрос Виктора можно ответить следующим образом: физика может сделать ещё много открытий в частных сферах. Физика, несомненно, сделает эти открытия. Но ощущения будут совсем не те.
Хотя, может быть, учёные ещё соберутся с силами и выдадут-таки на-гора свою Теорию всего. Посмотрим.
Примечание:
[1] Девиз "знание — сила", как и любое крылатое выражение, в значительной мере оторвался от первоисточника. Во-первых, Бэкон, как всякий образованный человек своего времени, писал на латыни. В данном выражении он употребляет слово "potestas", которое также отсылает к силе и власти. Так что английский перевод "power" следует считать корректным.
А вот контекст, в котором употребляется данная фраза, достаточно специфичен. Бэкон пишет, что не следует разделять всеведение и всемогущество Божие и полагать, будто имеются предметы, о которых Бог знает, но не может на них повлиять — ведь знание само по себе есть сила. Нетрудно заметить, что читатели и почитатели выпустили из рассуждения Бога и тем сделали девиз куда приятнее для себя.
Полную цитату из Бэкона можно прочесть здесь. Нам же остаётся перефразировать другую крылатую фразу: неважно, что напишут, — важно, как прочитают.