После смерти мужа Вера Павловна оказалась в центре семейного конфликта: сын и невестка настаивают на продаже квартиры, полной воспоминаний. Что скрывается за их настойчивостью и какую тайну хранят старые стены?
— А соседняя комната окнами куда выходит? — риэлтор достал из кожаного портфеля рулетку.
— Елена, ты что творишь? Мама ещё не дала согласия... — шёпотом произнёс муж, бледнея от увиденного.
— На юг, — вместо него бодро ответила жена, — там и балкон застеклённый есть.
В глазах Веры Павловны потемнело. Противный звон наполнил уши, а перед глазами замелькали яркие вспышки. Комната закружилась вокруг, и последнее, что она запомнила — испуганное лицо сына, бросившегося к ней.
***
Утреннее солнце пробивалось сквозь тюлевые занавески, рисуя на паркете светлые полосы. За окном шумел просыпающийся город — центральная улица наполнялась гулом машин, голосами прохожих, звонками трамваев.
В спальне квартиры на третьем этаже старинного дома Вера Павловна открыла глаза и по привычке протянула руку к соседней подушке. Рука встретила лишь прохладную пустоту. Полгода прошло, а она всё ещё ждала, что проснётся и услышит, как Генрих напевает что-то на кухне, готовя завтрак.
Тяжело поднявшись с постели, женщина медленно подошла к окну. Напротив, через дорогу виднелся парк, где они часто гуляли с мужем. Сейчас аллеи утопали в золотисто-багряной осенней листве.
Взгляд упал на фотографию в деревянной рамке на комоде. Улыбающийся Генрих обнимал её за плечи на фоне Эйфелевой башни — их последнее путешествие за два месяца до его внезапной смерти. Кардиолог говорил что-то о наследственных проблемах с сердцем, но для неё это было просто невыносимо несправедливо — потерять мужа в шестьдесят семь, когда впереди должно было быть столько лет вместе.
На кухонном столе лежал недописанный список дел на сегодня. Вера Павловна механически заварила чай, достала из холодильника сыр и масло. Квартира, которую они с Генрихом обустраивали сорок лет, казалась теперь слишком большой, слишком тихой. Каждый предмет хранил воспоминания: антикварный буфет, купленный на блошином рынке в год свадьбы, книжные полки, собранные руками мужа, старое фортепиано, на котором Генрих играл вечерами Шопена.
После завтрака зазвонил телефон. Вера Павловна вздрогнула от неожиданности.
— Мамуль, как ты там? — в голосе сына сквозила какая-то напряжённость, которую она научилась распознавать в последние месяцы.
— Нормально, Миша. Собиралась в магазин сходить.
— Я заеду вечером, хорошо? Есть разговор.
После короткого звонка с сыном Вера Павловна присела на стул у окна. В голосе Михаила она уловила знакомые нотки. Уже третий месяц он приезжал с одним и тем же «разговором» — о продаже квартиры.
Взгляд упал на фотографию дочери Ирины на стене. После похорон Генриха она пробыла всего неделю и улетела обратно в Барселону, где жила с мужем-испанцем уже десять лет. Звонила часто, но приехать обещала только на Новый год.
Вера Павловна тяжело поднялась. Надо было собираться в магазин, а затем к Зинаиде Яковлевне, соседке с первого этажа. В последнее время только с ней и можно было по-настоящему поговорить.
***
Вечером, расставляя купленные продукты, Вера Павловна услышала звонок в дверь. На пороге стоял Михаил. За сорок три года сын стал так похож на Генриха — те же внимательные карие глаза, та же манера морщить лоб при волнении.
— Проходи, я чай заварила, — Вера Павловна пропустила сына в квартиру.
В гостиной Михаил присел на диван, нервно постукивая пальцами по подлокотнику. Его взгляд блуждал по комнате, задерживаясь на старинных часах, картинах и фотографиях на стенах.
— Как дела в ресторане? — спросила мать, разливая чай по чашкам.
Лицо сына помрачнело.
— Если честно, не очень. После открытия второго заведения на Невском мы в серьёзной финансовой яме. Арендные платежи огромные, а посетителей меньше, чем рассчитывали.
— Может, стоит подождать? Новое место должно набрать популярность.
— Мама, ждать уже некогда. Мы три месяца только в убыток работаем. Елена на нервах постоянно.
Вера Павловна подала сыну чашку с чаем и домашнее печенье. Она уже знала, к чему ведёт разговор.
— Хочу поговорить о квартире. Ты здесь одна в трёх комнатах. Содержание стоит дорого, коммунальные растут...
— Миша, мы это уже обсуждали. Я не буду продавать нашу с отцом квартиру.
— Но подумай здраво! — Михаил повысил голос. — Мы могли бы купить тебе однокомнатную в новом доме, с современной планировкой, без этих бесконечных ремонтов труб и протекающего потолка. А на разницу я бы смог выправить дела в ресторане.
📖 Также читайте: — Ваши русские методы устарели! Мы живём в двадцать первом! — кричала на свекровь немецкая невестка
Вера Павловна молча смотрела на сына. Когда-то маленький мальчик, читавший ей стихи, которые сочинял сам, теперь превратился в делового человека, говорящего о целесообразности и инвестициях.
— Ты правда думаешь, что я продам квартиру, где каждый уголок хранит память о твоём отце, и отдам тебе деньги на бизнес? — тихо спросила мать.
— Не на бизнес, а на спасение семейного дела! — вспыхнул Михаил. — И я не понимаю, зачем тебе эти стены, если папы больше нет.
— Потому что здесь он всё ещё есть для меня, — её голос дрогнул.
Михаил резко поднялся, прошёлся по комнате, затем опустился обратно на диван.
— Прости, — произнёс он, — я не хотел тебя расстраивать. Просто ситуация правда тяжёлая. Елена считает...
— А что Елена? — спросила Вера Павловна.
— Жена говорит, что я должен заботиться о своей семье в первую очередь, — с некоторым смущением ответил сын. — Что нам нужно думать о будущем Кирилла и Насти.
Вера Павловна вспомнила внуков — двенадцатилетнего Кирюшу и восьмилетнюю Настеньку. Раньше они приезжали каждое воскресенье, но последние месяцы Елена находила причины, чтобы отменить визиты.
— Я понимаю, Миша. Семья — это главное. Но эта квартира — тоже часть нашей семьи. Вы здесь с Ириной выросли, ваш отец...
— Ладно, мам, — перебил Михаил, — давай не сегодня. Мне пора, Елена ждёт. Ты подумай, хорошо?
После ухода сына Вера Павловна долго сидела в кресле, глядя на семейные фотографии. На одной из них — молодой Генрих держал на руках маленького Мишу, а пятилетняя Ирина прижималась к ноге отца. Они стояли на фоне только что купленной квартиры с пустыми стенами, но такие счастливые...
***
На следующий день Вера Павловна спустилась на первый этаж к Зинаиде Яковлевне. Подруга, как всегда, встретила её ароматом выпечки и теплой улыбкой.
— Что, опять Михаил приезжал со своими разговорами? — проницательно спросила Зинаида, разливая травяной чай.
— Да, Зина. Всё то же самое. Квартира большая, мне одной не нужна, а им деньги подавай для ресторана.
Зинаида Яковлевна фыркнула и поправила седые волосы, собранные в аккуратный пучок.
— А то, что ты здесь сорок лет прожила, никого не волнует? Это же твой дом, Вера. Не понимаю я этой молодёжи.
— Миша в трудном положении, — вздохнула Вера Павловна. — Я понимаю его беспокойство. Но невестка... Мне кажется, она настраивает его против меня.
— Конечно настраивает! — Зинаида энергично взмахнула рукой. — Я её насквозь вижу. Раньше воскресенья не пропускала, детей к бабушке привозила. А как свёкра не стало — сразу интерес к твоей жилплощади проявился.
Вечером зазвонил телефон. На экране высветилось имя невестки.
— Вера Павловна, добрый вечер! — голос Елены звучал неестественно бодро. — Как самочувствие?
— Спасибо, Леночка, нормально.
— Я хотела с вами поговорить о Мише. Он вчера вернулся от вас совсем расстроенный. Вы же знаете, как он переживает из-за ресторана.
— Знаю, Лена. Но я действительно не готова продавать квартиру.
— Вера Павловна, — голос невестки стал жёстче, — вы должны понимать, что ваш сын может потерять весь бизнес. У нас контракты, обязательства, кредиты. Подумайте о внуках! На что мы будем их учить?
— Лена, я помогла вам с первым рестораном. Вы говорили, он приносит хорошую прибыль.
— Приносил! До пандемии! — в голосе невестки зазвучало раздражение. — Сейчас всё изменилось. И потом, мы же не просим вас просто отдать деньги. Мы купим вам квартиру поменьше, удобную...
Вера Павловна закрыла глаза, чувствуя, как подступает головная боль.
— Давай поговорим в другой раз, Лена. Я устала сегодня.
После разговора с невесткой Вера Павловна подошла к фортепиано. Пальцы сами коснулись клавиш, и комната наполнилась мелодией любимой Генрихом сонаты Бетховена. Муж часто играл по вечерам, а она сидела рядом, слушая и глядя, как заходящее солнце золотит его профиль.
Звук дверного звонка прервал воспоминания. На пороге стояла Ольга, младшая сестра Генриха.
— Верочка! — Ольга обняла её. — Господи, на тебе лица нет! Что случилось?
Накрывая на стол для неожиданной гостьи, Вера Павловна рассказала о настойчивых предложениях сына и невестки.
— Прости за прямоту, — сказала Ольга, помешивая чай, — но Елена всегда была корыстной. Генрих это видел, но молчал, чтобы не расстраивать сына.
— Не говори так, — попыталась защитить невестку Вера Павловна. — Она хорошая мать, заботится о детях.
📖 Также читайте: — Ты выгоняешь родного сына? Куда я теперь пойду?! — в панике Кирилл посмотрел усталую мать
— И о себе не забывает, — хмыкнула Ольга. — Ты видела её новую машину? БМВ последней модели, между прочим. И это при «умирающем бизнесе».
Утром следующего дня Вера Павловна решила навестить ресторан сына. «Старая Башня» располагалась в историческом здании на Васильевском острове. Небольшое уютное заведение с авторской кухней когда-то было мечтой Михаила, и три года назад Вера Павловна с Генрихом помогли сыну с первоначальным взносом для открытия.
***
Вечером, в тот момент, когда Вера Павловна собиралась чистить картошку для ужина, дверной звонок разрезал тишину квартиры. На часах было около шести — слишком рано для визита Зинаиды Яковлевны, которая обещала заскочить с новым журналом по вышивке.
За дверью стоял сын с женой и каким-то незнакомым мужчиной средних лет с кожаным портфелем.
— Мам, привет! — Михаил выглядел напряжённым, избегая прямого взгляда. — Мы заехали... проведать тебя.
Без приглашения трое гостей протиснулись в прихожую. Невестка, не снимая дорогого пальто, прошла прямиком в гостиную, словно была хозяйкой.
— Вот, смотрите, Юрий Борисович, — невестка широким жестом указала на антикварный комод, — старая мебель, но всё можно вывезти. Стены крепкие, лепнина сохранилась.
От этих слов в груди Веры Павловны что-то оборвалось.
— Михаил, кто этот… — голос пожилой женщины дрогнул.
— Это... — Михаил запнулся, нервно потирая шею.
Елена бесцеремонно перебила:
— Юрий Борисович — профессиональный риэлтор. Мы попросили его оценить квартиру, чтобы понимать, на какую сумму можно рассчитывать.
Мужчина в костюме деловито кивнул и, не дожидаясь приглашения, направился в спальню.
— Михаил, скажи, а соседняя комната окнами куда выходит? — риэлтор достал из кожаного портфеля рулетку.
— Елена, ты что творишь? Мама ещё не согласилась... — шёпотом произнёс сын, бледнея от увиденного.
— На юг, — вместо мужа бодро ответила невестка, — там и балкон застеклённый есть.
В глазах Веры Павловны потемнело. Противный звон наполнил уши, а перед глазами замелькали яркие вспышки. Комната закружилась вокруг, и последнее, что она запомнила — испуганное лицо сына, бросившегося к ней.
***
Больница.
Белый потолок с трещиной, похожей на извилистую реку. Запах лекарств и дезинфекции. Писк приборов.
Вера Павловна медленно повернула голову и увидела капельницу рядом с кроватью. Пластиковая трубка тянулась к её руке.
— Наконец-то вы очнулись, — пожилая медсестра поправила подушку. — Не волнуйтесь, всё обошлось. Доктор сказал, это был микроинфаркт.
— Давно я здесь? — губы плохо слушались.
— Вторые сутки. Сын ваш всё время рядом сидит, только сейчас вышел позвонить.
В коридоре послышались быстрые шаги, и в палату влетела незнакомая женщина лет сорока с решительным взглядом и коротко остриженными волосами. В её чертах проступало что-то неуловимо знакомое.
— Вера Павловна! — незнакомка бросилась к кровати, осторожно взяла за руку. — Я сразу прилетела, как только узнала. Я Татьяна, дочь вашего мужа от первого брака, вы наверное меня уже не помните.
Через полчаса, когда медсестра ушла, а Вера Павловна немного пришла в себя, Татьяна присела на край больничной койки.
— Михаил рассказал мне, что произошло. Немедленно позвонила в аэропорт и взяла первый билет из Новосибирска.
— Зачем? У тебя же работа, дети...
Дочь покойного мужа покачала головой:
— Папа всегда говорил: «Вера — это лучшее, что было в моей жизни». Теперь моя очередь помогать вам.
Дверь палаты открылась, и на пороге появился Михаил. Его осунувшееся лицо выражало одновременно радость от того, что мать пришла в себя, и стыд за произошедшее.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, подходя к кровати.
Татьяна резко поднялась.
— А ну вышел, — бросила она Михаилу. — Сейчас же!
Брат и сестра вышли в коридор. Через неплотно закрытую дверь доносились их голоса, постепенно повышающиеся до крика.
— Ты совсем с ума сошёл? — голос Татьяны звенел от гнева. — Притащить риэлтора без предупреждения? Она любит эту квартиру больше жизни!
📖 Также читайте: — Ты хочешь, чтобы я продала квартиру и деньги вложила в твой умирающий бизнес? — спросила мать у дочери
— Это было не моё решение, — пытался оправдываться Михаил. — Елена всё организовала, я не знал...
— Не знал? — перебила сводная сестра. — Ты муж или тряпка? Папа доверил тебе заботу о маме, а не продажу её дома!
Через несколько минут они снова вошли в палату. Татьяна держала в руках потрёпанную тетрадь в кожаном переплёте.
— Папин дневник, — пояснила она, заметив вопросительный взгляд Веры Павловны. — Я забрала его после похорон. А сейчас, думаю, самое время его прочитать.
Михаил сидел, опустив голову, пока Татьяна листала страницы.
— Вот, — она остановилась на одной из записей и начала читать: «10 сентября 2020 года. Сегодня мы с Верой сидели на балконе и смотрели на закат. Я думал о том, как благодарен судьбе за каждый год рядом с ней. В этой квартире прошла вся наша жизнь. Здесь выросли дети, здесь появились на свет наши внуки. Хочу, чтобы когда меня не станет, Вера оставалась здесь, среди наших воспоминаний. Стены хранят голоса тех, кого мы любили...»
Михаил подался вперёд и взял мать за руку. В его глазах блестели слёзы.
— Прости меня, мама, — прошептал он. — Я не должен был позволять... всё это.
Зазвонил телефон Михаила. Он нехотя вышел ответить. Через открытую дверь были слышны отрывки разговора:
— Нет, Лена, я не буду этого делать... Какие проценты по кредиту? Подожди... Что значит признать недееспособной?.. Нет! Даже не думай об этом!
Когда сын вернулся, его лицо было бледным, а руки слегка дрожали.
— Твоя жена звонила? — спросила Татьяна с наигранной невинностью.
— Да, — коротко ответил Михаил.
В палату заглянула медсестра:
— К пациентке можно только на пять минут.
Вера Павловна протянула руку к сыну:
— Миша, не уходи. Останься.
Медсестра покачала головой:
— Только один посетитель и совсем ненадолго. Больной нужен покой.
В это время из коридора донёсся громкий голос:
— Я дочь! Меня срочно вызвали из Барселоны!
В палату ворвалась запыхавшаяся Ирина с огромным букетом белых лилий.
— Мамочка! — бросилась она к кровати. — Господи, что с тобой сделали?
— Никакого шума! — строго сказала медсестра, но Ирина уже обнимала мать, осторожно прижимая к себе.
После ухода медсестры Ирина достала из сумки планшет:
— Я всё узнала от Зинаиды Яковлевны. И приняла меры — купила тебе билет в Барселону. На полгода! Тебе нужно отдохнуть от этого кошмара.
Михаил вздрогнул, словно от пощёчины.
— Ириш, я... мы всё исправим, — пробормотал он.
Сёстры переглянулись, и Татьяна многозначительно кивнула.
— Пожалуйста, выйдите все, — вдруг попросила Вера Павловна. — Мне нужно побыть с Мишей наедине.
Когда они остались вдвоём, сын опустился на стул рядом с кроватью.
— Твой отец, — прошептала мать, — всегда знал, что я буду беречь наш дом. Для вас всех. Для Насти и Кирилла тоже. Но не для продажи, Миша.
— Знаю, мама, — сын сжал её руку. — Я всё понял.
Дверь снова открылась, и медсестра пригласила Михаила выйти. Когда он шёл по коридору, ему казалось, что он слышит голос отца: «Береги то, что действительно важно...»
***
Два месяца спустя.
Вера Павловна сидела в кресле у окна, наблюдая, как рабочие устанавливают новые рамы на балконе. Зимнее солнце отражалось в стёклах, разбрасывая блики по комнате.
Из кухни доносился деловитый голос Лидии Степановны — новой помощницы по хозяйству, которую нашёл Михаил. Пожилая женщина приходила три раза в неделю, помогала с уборкой и готовкой, а главное — рассказывала увлекательные истории из своей молодости. Выяснилось, что они с мужем Веры Павловны когда-то работали в одном НИИ.
Зазвонил телефон. На экране высветилось имя сына.
— Мам, привет! Как там с окнами? Бригада нормально работает?
— Отлично, Миша. Всё делают аккуратно, даже цветы не задели.
После её выписки из больницы многое изменилось. Михаил нашёл инвестора для своего ресторана — бывшего однокурсника, который давно предлагал вложиться в бизнес. Елена сначала злилась, но потом, когда дела пошли в гору, смягчилась. Правда, к свекрови теперь приезжала ещё реже, зато исправно отпускала внуков на выходные.
— Я заеду вечером, — сказал Михаил. — Кстати, завтра Татьяна прилетает из Новосибирска. Говорит, что привезёт какой-то сюрприз.
Уже собираясь повесить трубку, сын добавил:
— Мама, спасибо тебе.
— За что, Миша?
— За то, что научила меня, что дом — это не стены. Дом — это память. И её нельзя продать.
Вера Павловна улыбнулась. С фотографии на стене на неё смотрел Генрих — такой, каким она его всегда помнила: с лёгкой усмешкой и теплым взглядом.
— Ты был прав, — тихо произнесла она, глядя на портрет мужа. — Всё будет хорошо.
«Память - единственный рай, из которого нас нельзя изгнать.» - Жан Поль
Автор: Владимир Шорохов ©
Конверт с деньгами стал молчаливым свидетелем противостояния между невесткой и свекровью. Чей он всё-таки сын — матери или жены? Чем измеряется настоящая любовь — деньгами или преданностью? Семейная драма, в которой решается судьба не только семейного бюджета, но и человеческих отношений. читать рассказ...
📖 Также читайте: — Ты опять требуешь от меня денег?! — холодно спросил Михаил мать
📖 Также читайте: — Мама, вернись немедленно! Твои внуки нуждаются в тебе! — кричала в трубку младшая дочь