Звук разбившейся чашки нарушил тишину кухни. Осколки разлетелись по кафельному полу, а горячий кофе растёкся тёмной лужей у моих ног. Удивительно, но я ничего не почувствовала.
– Что ты сказал? – мой голос звучал откуда-то издалека, будто принадлежал не мне.
Сергей поморщился, словно только сейчас понял, что произнёс эти слова вслух.
– Лен, ну зачем ты так драматизируешь? – он попытался улыбнуться, но вышло криво. – Я просто объясняю, как устроен мир. Мужчинам нужно... разнообразие.
Пятнадцать лет брака. Трое детей. Ипотека. Общий бизнес. И вот так просто, между утренним кофе и тостами – «женщины для…».
– И давно ты... практикуешь эту теорию? – я наклонилась, начиная собирать осколки. Пальцы дрожали, но мне нужно было чем-то занять руки.
– Осторожно, порежешься, – Сергей дёрнулся ко мне.
– Отвечай, – я подняла взгляд.
Он отступил, словно увидел что-то новое в моих глазах.
– Лена, это ничего не значит. Это просто... физиология. Тебя я люблю. Ты – моя семья, – он говорил торопливо, слова спотыкались друг о друга.
– Сколько их было?
– Какая разница? Это не имеет...
– Сколько?!
Острый край осколка впился в палец. Я даже не поморщилась, наблюдая, как на белый кафель капает алая кровь.
– Несколько. Это случайные встречи, – Сергей опустился на стул, напротив. – Я никогда не планировал уходить. Это... другое.
Я встала, завернула порезанный палец в салфетку и подошла к окну.
За пятнадцать лет наша квартира на седьмом этаже обросла видами: детская площадка, где Димка в три года сломал руку; скамейка, на которой Аринка впервые поцеловалась со своим одноклассником; старый клён рядом с домом... А я? Чем обросла я за эти годы?
Прошла неделя
Сергей спал в гостевой. Мы едва разговаривали. Днём я работала как заведённая, а по ночам лежала, уставившись в потолок, и прокручивала в голове последние годы, пытаясь найти знаки, которые пропустила.
***
– Мам, ты чего такая тихая? – Маша, наша младшая, дёрнула меня за рукав, возвращая в реальность.
– Задумалась, зайчонок, – я улыбнулась, поправляя ей волосы. – Сложный день на работе.
– А папа сегодня придёт? – она шмыгнула носом.
– Конечно придёт, это же его дом, – я поцеловала дочь в макушку, вдыхая запах детского шампуня.
Вечером, когда дети уже спали, я наконец решилась.
– Нам нужно поговорить.
Сергей оторвался от ноутбука.
– Я уже всё сказал, Лен. Это ошибка. Я больше не буду...
– Не будешь? – я усмехнулась. – Или не будешь попадаться?
– Ты несправедлива.
– А ты... – я осеклась. Кричать хотелось до хрипоты, но что толку? – Я подала на развод.
– Что?! – он подскочил. – Ты с ума сошла? А дети? А бизнес? Лена, ты горячишься...
– А я что? – перебила его. – Горячусь… В какую графу ты меня записал? Тоже для хозяйства? Или для семьи? Или для…
Сергей побледнел:
– Это был несчастный случай... ошибка...
– И сколько этих "ошибок"? Три? Пять? Десять? – голос предательски дрогнул. – Когда ты говоришь "несколько", что это значит в твоём личном словаре?
Он молчал, опустив глаза. И в этом молчании я услышала ответ, который боялась получить.
– Знаешь, что самое обидное? – я подошла ближе. – Не то, что ты изменял. А то, что ты меня... классифицировал. Как товар на полке. Как мебель.
– Лена...
– Нет, дослушай, – я впервые за неделю чувствовала странную ясность. – Ты решил, что можешь разделить женщин на категории. Эта – для уюта и детей, эта – для любви, эта – для развлечений... А знаешь, что? Я – для всего! Я целая! Я не функция! И я достойна быть любимой целиком, а не какой-то своей частью.
В его взгляде мелькнуло что-то похожее на удивление. Будто он впервые за долгое время по-настоящему меня увидел.
Следующие месяцы пролетели как в тумане. Развод, раздел имущества, слёзы детей, новая квартира, деление бизнеса... Я функционировала на автопилоте, оживая только когда нужно было обнять детей или сделать вид, что у меня всё под контролем.
– Лен, ты где летаешь... – голос Катьки, моей лучшей подруги, звучал обеспокоенно.
– Извини, завал на работе, – я устало потёрла глаза.
– Завал у тебя в голове, – она бесцеремонно отодвинула бумаги, заваливавшие мой рабочий стол. – Смотрю на тебя и знаешь, что вижу?
– Потрёпанную разведёнку за сорок? – я попыталась улыбнуться.
– Женщину, которая только начинает просыпаться – сказала Катя. – Пойдём-ка, проветримся.
На набережной было прохладно. Осенний ветер трепал волосы, а закатное солнце окрашивало воду в цвет расплавленной меди.
– Знаешь, – Катька прервала молчание, – когда Лёшка ушёл, я думала – конец. А потом поняла – начало.
– Начало чего? – спросила я.
– Себя настоящей, – она пожала плечами. – Той, которая не для кого-то, а просто... есть.
Я долго смотрела на воду, наблюдая, как последние лучи солнца угасают в волнах.
– Я не знаю, кто я без него, – наконец призналась я. – Столько лет быть "женой Сергея", "мамой детей Сергея", "партнёром Сергея"... А кто я сама?
– А вот это, – Катька хитро улыбнулась, – тебе и предстоит выяснить.
Прошло полгода
Я сидела в кафе, ожидая свою первую деловую встречу в качестве независимого консультанта. Бизнес мы с Сергеем в итоге разделили... Удивительно, но работалось мне теперь легче – никто не дёргал, не вмешивался, не "помогал советами".
– Елена? – над столиком навис высокий мужчина с внимательными глазами. – Павел. Рад познакомиться.
Наша встреча затянулась. После обсуждения проекта разговор плавно перетёк к литературе, путешествиям, джазу...
– Может, продолжим за ужином? – спросил он, когда мы, наконец, закончили.
И тут меня пронзило острое, почти забытое чувство – смесь страха и предвкушения. Когда я в последний раз ходила на свидание? Лет двадцать назад?
– Не думаю, что это хорошая идея, – ответила я, собирая бумаги.
– Почему? – в его взгляде читалось искреннее недоумение.
– Потому что... – я запнулась, пытаясь сформулировать причину. – Я только недавно развелась. У меня трое детей. Я... не готова.
– А я не предлагаю выходить за меня замуж, – он улыбнулся. – Всего лишь ужин. Мне интересно с вами разговаривать.
– И только? – вырвалось у меня.
– Что "только"?
– Разговаривать? – я смотрела ему прямо в глаза, вспоминая слова бывшего мужа. – Вы ведь знаете, что некоторые мужчины делят женщин на категории? Для семьи. Для... А вы... к какому типу относитесь?
Павел долго смотрел на меня, затем тихо произнёс:
– Я не делю людей на категории, Елена. Каждый человек – это вселенная. А женщина – тем более. Разве можно разделить вселенную?
Наш ужин продлился до поздна. Мы говорили обо всём на свете. О книгах, которые нас изменили. О странах, где мечтаем побывать. О детях. О любимой музыке... Я будто заново училась разговаривать. Не как мать, не как бизнес-леди, а просто как женщина.
– Можно нескромный вопрос? – спросил Павел, когда мы вышли из ресторана.
– Попробуйте, – я улыбнулась.
– Что вы почувствовали, когда муж сказал вам... ту фразу? Про женщин …?
Я остановилась, пораженная вопросом. Никто – ни адвокат, ни подруги – не спрашивал меня об этом. Все хотели знать, что я буду делать, но никто не поинтересовался, что я чувствовала.
– Будто меня украли у самой себя, – ответила я после паузы. – Словно кто-то решил, что я могу быть только частью себя, а не всей собой.
Павел кивнул:
– Знаете, я думаю, многие люди боятся любить кого-то целиком. Это страшно – принимать человека полностью, со всеми его глубинами, противоречиями... Проще разделить: это я принимаю, а это – нет. Это я люблю, а на это закрываю глаза.
– Или отдаю другим? – горько усмехнулась я.
– Или так, – он вздохнул. – Только это нелюбовь. Это... потребительство.
Мы дошли до моей машины. Я обернулась, не зная, что сказать на прощание.
– Спасибо за вечер – произнёс он, не пытаясь приблизиться. – И за ваш проект тоже.
– И вам спасибо, – я улыбнулась. – За разговор.
– Елена? – он окликнул меня, когда я уже открыла дверцу машины. – Я хотел бы увидеть вас снова. Не для дела. Просто... увидеть. Всю вас – умную, красивую, сложную, противоречивую. Если вы позволите.
Я замерла, чувствуя, как внутри разливается тепло – не страсть, не влюблённость, а что-то более глубокое. Ощущение, что меня видят. Настоящую.
– Позволю, – ответила я. – Но не сейчас. Мне нужно... закончить одну историю, прежде чем начинать новую.
– Я подожду, – просто сказал он.
Дома, укладывая детей спать, я вдруг поймала себя на мысли: я не думаю о Сергее. Впервые за долгие месяцы его образ не преследовал меня, не вызывал боли, обиды, гнева. Он просто... ушёл.
А я осталась. Целая. Нецеленаправленная. Неделимая.
– Мам, – сонно пробормотала Маша, когда я поцеловала её в лоб, – а ты счастливая?
– Почему ты спрашиваешь, малыш?
– Потому что у тебя глаза блестят, – она зевнула. – Как звёздочки.
Я улыбнулась, поправляя ей одеяло:
– Знаешь, кажется, я вспомнила кое-что важное.
– Что? – она приоткрыла один глаз.
– Что я – это я. Целиком. И этого достаточно.
Утром я проснулась с ощущением, будто сбросила тяжёлый рюкзак после долгого восхождения. Впереди было много дел – новый проект, ремонт в ванной, первые шаги в новую жизнь... Но почему-то всё это больше не пугало меня.
Я достала телефон и пролистала контакты до буквы "П".
– Доброе утро – произнесла я, когда на том конце ответили. – Это Елена. Помните, вы говорили о встрече? Я, кажется, готова. Но есть одно условие.
– Слушаю, – в его голосе звучала улыбка.
– Я прихожу целиком. Со всеми своими страхами, детьми, ворчливой мамой и привычкой петь в душе. Это комплект. Никаких разделений.
На том конце возникла пауза, а затем раздался тихий смех:
– По-моему, это самое прекрасное условие, которое мне когда-либо ставили.
Я улыбнулась, поглядев на себя в зеркало. В отражении я увидела женщину. Цельную. Живую. Настоящую.
И этого было достаточно.
Рекомендую:
Подписывайтесь, чтобы не пропустить следующие публикации.
