Тот день я запомню навсегда.
Бывают моменты, которые разделяют жизнь на «до» и «после»? У меня это был вторник. Самый обычный вторник.
Я вернулась домой пораньше — начальник отпустил после успешной презентации. Хотелось порадовать Макса сюрпризом, может, даже приготовить что-нибудь особенное. За пять лет брака я уже привыкла быть и добытчиком, и хранительницей очага. А что поделать? «Временные трудности», как говорил Макс. Его «творческий потенциал» никак не находил достойного применения, а мои три работы каким-то образом превратились в норму.
Дверь в квартиру была не заперта. В коридоре — чьи-то женские туфли. Сердце ухнуло куда-то вниз, к первому этажу.
— Макс?
Тишина, потом какая-то возня в спальне и приглушённые голоса.
— Блин, это Ленка! — испуганный шёпот моего мужа, который я слишком хорошо знала.
Знаете, что самое смешное? Я даже не удивилась. Где-то глубоко внутри я всегда знала, что однажды это произойдёт. Просто не думала, что в нашей постели. И не в тот день, когда я собиралась рассказать ему про повышение.
Я не стала устраивать сцену. Просто стояла в дверном проёме спальни, скрестив руки на груди, и наблюдала, как какая-то крашеная блондинка судорожно натягивает платье, а Макс, бледный как смерть, пытается застегнуть джинсы.
— Лена, это... — начал он.
Я усмехнулась. Надо же, классика жанра. Пять лет финансовой поддержки, бесконечных «потерпи, вот-вот всё наладится», и вот она — благодарность.
— А что я думаю, Макс? — мой голос звучал удивительно спокойно. — Что ты здесь с какой-то…, пока я работаю на трёх работах, чтобы оплачивать твои «временные трудности»?
Блондинка наконец справилась с платьем и теперь искала глазами выход. Бедняжка. Интересно, что он ей наплёл? Что он свободный художник? Или может быть, разведённый отец-одиночка?
— Лен, послушай... Я могу всё объяснить! — Макс шагнул ко мне, но я выставила руку.
— Не трудись. Знаешь? Я устала. Устала от твоих обещаний, от твоей лени, от того, что несу всё на своих плечах. А ты... ты даже изменить мне нормально не можешь — в моей же квартире, за которую я плачу!
Блондинка наконец проскользнула мимо меня в коридор.
— Извините, — пробормотала она, натягивая туфли. — Я не знала...
— Конечно, не знала, — я кивнула ей. — Он всем рассказывает разные сказки. Ты видимо не первая. И, не последняя.
Хлопнула входная дверь. Мы остались с Максом одни.
— Лена, детка, это была ошибка, — он попытался изобразить раскаяние. — Мне так жаль... Я не хотел...
— Да? А что ты хотел? Пять лет сидеть на моей шее? Рассказывать, как вот-вот найдёшь работу своей мечты? Как твои «проекты» вот-вот начнут приносить доход?
Я открыла шкаф и достала чемодан.
— Что ты делаешь? — в его голосе появились панические нотки.
— То, что должна была сделать давно, — я бросила чемодан на кровать. — Собирай вещи.
— Ты... ты выгоняешь меня? — он выглядел по-настоящему шокированным. — Но куда я пойду?
Я рассмеялась. Впервые за весь этот кошмарный день.
— А это уже не моя проблема, дорогой. Может, к твоей крашеной подружке? Или к маме, которая считает тебя «непризнанным гением»? Или к друзьям, с которыми ты прожигаешь жизнь по барам, пока я вкалываю?
Макс сел на кровать, обхватив голову руками.
— Лена, пожалуйста... Я всё исправлю. Клянусь! Найду работу, буду помогать по дому...
— Всё, Макс, — я вздохнула, внезапно почувствовав страшную усталость. — Ты говоришь это каждые три месяца. После каждого моего срыва. После каждой моей угрозы уйти. А потом всё возвращается на круги своя. Я больше не могу. Не хочу. Всё закончилась. Насовсем.
— Но мы же муж и жена! — в его голосе звучало отчаяние. — Мы же семья!
— Семья? — я горько улыбнулась. — Семья — это когда оба тянут лямку. Когда поддерживают друг друга. А у нас что? Я вкалываю как проклятая, а ты... чем занимаешься ты?
Макс вскочил и схватил меня за плечи.
— Лена, я люблю тебя! Я не могу без тебя!
— Без меня? Или без моей зарплаты, квартиры и готовки? — я аккуратно сняла его руки. — Собирай вещи.
Самое странное — я не чувствовала ни злости, ни обиды. Только облегчение. Как будто наконец скинула с плеч неподъемный груз.
Я вышла из спальни. Закрыла за собой дверь. Из-за неё доносились приглушённые звуки открываемых шкафов. Макс всё-таки решил собрать вещи.
Я села за кухонный стол и открыла ноутбук. Сейчас я напишу заявление в ЗАГС о расторжении брака, а потом... Потом начну жить заново. Без балласта. Без чужих «временных трудностей», которые длятся годами.
Спустя час в прихожей появился Макс с чемоданом и рюкзаком. Глаза красные — плакал…?
— Лена, давай всё-таки поговорим, — начал он.
— Нам не о чем говорить, Макс. Ключи на тумбочке оставь.
— Но как же... — он запнулся. — А вещи? У меня же там ещё куча всего...
— Вернёшься за ними потом…
Он переминался с ноги на ногу, явно не готовый уходить.
— А деньги? У меня совсем нет наличных...
Вот оно. Я ждала этого вопроса.
— В прихожей в тумбочке лежит конверт. Там двадцать тысяч. Последний раз, Макс. Больше ни копейки.
Его лицо просветлело.
— Спасибо! Я верну, клянусь! Как только устроюсь...
— Не утруждайся. Считай это платой за то, чтобы ты исчез из моей жизни. Навсегда.
Что-то в моём голосе заставило его замолчать. Может, он наконец понял, что на этот раз всё серьёзно? Что назад пути нет?
Я подождала, пока хлопнет входная дверь, а потом заперла её на все замки. Словно отгораживаясь от прошлой жизни.
Прошла неделя
Самая странная неделя в моей жизни.
Я не плакала. Не разбирала фотографии. Не звонила общим друзьям, чтобы узнать, как он. Вместо этого я... жила. Приходила с работы и делала то, что хотела: смотрела сериалы, заказывала еду вместо готовки, спала поперёк кровати. Маленькие радости холостяцкой жизни, которые я успела забыть.
А ещё я начала считать деньги. И оказалось, что без Макса у меня внезапно появились лишние средства! Больше не нужно оплачивать его кредитки, давать «до зарплаты» (которая никогда не наступала). Я могла позволить себе новое платье. Или туфли. Или даже отпуск — скромный, но настоящий.
Телефон звонил почти каждый день. Сначала это был Макс — умолял, угрожал, плакал. Потом его мать — обвиняла меня во всех смертных грехах. Потом общие друзья — пытались «помирить». Я не отвечала. Просто удаляла сообщения, не читая. Как будто вырезала из своей жизни целый кусок — болезненный и гниющий. И наконец-то могла дышать полной грудью.
В пятницу раздался звонок в дверь. Я напряглась — неужели Макс? Но на пороге стояла Катя, моя лучшая подруга.
— Ну и как ты? — спросила она без предисловий, проходя в квартиру.
— Лучше, чем ожидала, — честно ответила я, ставя чайник.
— А Макс?
Я пожала плечами:
— Понятия не имею. Меня это не волнует.
Катя внимательно посмотрела на меня.
— Ты изменилась, — сказала она наконец. — Похорошела. Расцвела прямо.
Я рассмеялась.
— Ещё бы! Наконец-то высыпаюсь, питаюсь нормально и не трачу нервы на бессмысленные скандалы.
— А не скучно одной?
— Скучно? — я задумалась. — Нет. Знаешь, я так долго была не одна, что сейчас это... как праздник. Как свобода. Я могу делать что хочу, когда хочу, и не подстраиваться под чьи-то капризы.
Катя улыбнулась и подняла чашку с чаем:
— За новую жизнь?
— За новую жизнь!
Мы чокнулись чашками. За окном шёл дождь — спокойный, умиротворяющий. Точно такой же, как в тот вторник, когда всё изменилось. Но теперь этот звук не навевал тоску. Теперь он казался... обнадёживающим.
— Знаешь, — задумчиво произнесла Катя, — может, это и к лучшему? Я всегда считала, что ты...
Резкий звонок в дверь прервал её. Мы переглянулись.
— Ждешь кого-то? — спросила Катя.
Я покачала головой и подошла к двери. Через глазок был виден Макс — помятый, небритый, с букетом каких-то увядших цветов.
— Это он, — прошептала я, возвращаясь на кухню. — Не открою.
— А если не уйдёт?
Я улыбнулась:
— Уйдёт. Рано или поздно все уходят. Важно только не впустить их обратно, когда они решат вернуться.
Звонок прозвенел ещё несколько раз, потом послышался стук и приглушённые ругательства. А потом — тишина.
— Ушёл? — спросила Катя.
Я кивнула. И это было правдой — не только в буквальном смысле. Макс действительно ушёл из моей жизни. И на смену той измученной, вечно усталой Лене пришла новая — свободная, сильная, готовая двигаться дальше.
Прошёл месяц
Месяц спустя я сидела в кафе возле работы и наслаждалась обеденным перерывом. Последний проект получил одобрение клиентов, премия уже была у меня на счету, а впереди маячил отпуск — настоящий, двухнедельный, у моря. Я листала предложения отелей, когда телефон завибрировал:
«Привет. Можно встретиться? Нужно поговорить. Важно. Макс»
Я усмехнулась. Всё-таки не выдержал. Интересно, деньги закончились или мама перестала его терпеть?
Потом пришло сообщение, от человека, которого я не знала:
«Лена, это Олег, друг Макса. Он у меня живёт уже две недели, я не знал, как тебя найти раньше. Ему плохо. Очень. Хотя бы поговори с ним».
Что-то кольнуло в груди. Совесть? Жалость? Память о пяти годах, которые мы всё-таки провели вместе?
«Что случилось?» — написала я.
«Лучше при встрече. Он в больнице».
Больница? Что этот идиот натворил?
Я отменила все встречи и поехала по адресу, который скинул Олег. Типовая городская больница. В коридоре меня ждал высокий парень с усталым лицом.
— Ты Лена? — он протянул руку. — Я Олег. Спасибо, что приехала.
— Что с ним?
— Обострение язвы и... — он замялся. — Он пил много...
Я прикрыла глаза. Господи, Макс, что же ты творишь?
— Когда?
— Вчера. Я нашёл его в ванной. Еле успели откачать.
— Почему ты мне сразу не позвонил?
Олег развёл руками.
— Он запретил. Да и телефона твоего у меня не было. Я влез в его мобильный только сегодня, когда врачи сказали, что нужны родственники.
Я глубоко вздохнула.
— Можно к нему?
— Пойдём. Только... он очень изменился. Готовься.
Макс лежал под капельницей — бледный, исхудавший, с ввалившимися щеками. Сердце сжалось от боли и жалости, но я напомнила себе, кто передо мной.
— Привет, — сказала я, присаживаясь на край кровати.
Он посмотрел на меня мутными глазами:
— Лена? Ты... пришла?
— Пришла. Я всё ещё твоя жена по документам, так что врачи всё равно позвонили бы.
Он попытался улыбнуться:
— Да. Конечно. Прости... что побеспокоил.
Что-то в его голосе, в этой покорности и обречённости, заставило меня смягчиться.
— Что с тобой случилось, Макс? Как ты докатился до... этого? — я покачала головой.
Он прикрыл глаза.
— Без тебя всё рассыпалось. Я думал, смогу начать заново, но... не смог. Пил, просадил все деньги, работу так и не нашёл. Олег приютил, но и ему надоело возиться со мной. А потом...
Я молчала. Что тут скажешь? «Крепись»? «Всё наладится»? Пустые слова.
— Знаешь, — вдруг сказал он, глядя в потолок, — я ведь правда люблю тебя. Всегда любил. Просто... не умел показать. Как-то всё время думал, что успею. Что ты никуда не денешься.
— А я делась, — тихо сказала я.
— Да. И правильно сделала, — он впервые посмотрел мне прямо в глаза. — Я был ужасным мужем. Нахлебником. Тунеядцем. Все эти слова, которые ты кричала мне перед уходом... они все правда.
Я растерялась. Никогда раньше Макс не признавал своей вины. Всегда находил оправдания, перекладывал ответственность, винил обстоятельства. А тут...
— Макс, зачем ты так…? — я смотрела на него. — Это же... глупо, так вести себя.
— Не знаю, — он отвернулся. — Наверное, хотел привлечь внимание. Знаешь, как бывает — сидишь, жалеешь себя, а потом раз — и перешёл черту.
Мы замолчали. За окном шумела обычная городская жизнь — сигналили машины, кричали дети, кто-то смеялся. А мы сидели в этом стерильном пузыре, как будто застывшие во времени.
— Что теперь? — спросил наконец Макс. — Со мной? С нами?
Я покачала головой.
— Нас больше нет, Макс. Я подала на развод. Но это не значит, что я желаю тебе... такого, — я задумалась. — Тебе нужна помощь. Профессиональная.
— Психолог? — он усмехнулся. — Думаешь, это поможет?
— Не знаю. Но точно не повредит. И ещё, тебе нужно бросить пить. И найти работу. Любую. Хоть грузчиком, хоть курьером. Просто чтобы вылезти из этой ямы.
Он долго молчал, а потом вдруг сказал:
— Я пойду в клинику. Олег нашёл какую-то программу реабилитации. Бесплатную. Попробую... измениться. Не ради тебя, — он увидел мой настороженный взгляд, — а ради себя. Я должен доказать самому себе, что чего-то стою.
Я неожиданно для себя улыбнулась:
— Вот это уже похоже на план. На настоящий план, а не на твои обычные «я всё исправлю».
— Да, — он слабо улыбнулся в ответ. — Настоящий план.
Я встала.
— Мне пора. Выздоравливай. И... удачи тебе. Правда.
Он кивнул.
— Спасибо, что пришла. Я не заслуживаю этого, но... спасибо.
У двери я обернулась:
— Знаешь, Макс, иногда нужно всё потерять, чтобы понять, что действительно важно. Я уже это поняла. Когда выгнала тебя. И знаешь что? Я ни о чём не жалею.
Прошло полгода
Моя жизнь вошла в новое русло — спокойное, размеренное, без драм и срывов. Я сменила работу, переехала в другой район, даже завела собаку — маленького терьера из приюта, который оказался куда более преданным и благодарным, чем некоторые люди.
От подруг я знала, что Макс действительно пошёл в клинику. Потом устроился на работу — менеджером в автосалон. Говорят, даже встречается с какой-то девушкой. Я рада за него. Правда рада.
Иногда мне снится наша старая квартира. Нет, не кошмары — просто сны, тихие и светлые, о том времени, когда мы были счастливы. Потому что были такие времена, просто потом всё пошло наперекосяк.
Сегодня я получила сообщение: «Спасибо за всё. М.» И денежный перевод. Это были те двадцать тысяч, которые я дала ему при расставании.
Я улыбнулась. Это последняя нить, которая связывала нас. И теперь она разорвана.
Моя новая жизнь только начинается. И она будет прекрасной. Я это знаю.
Рекомендую:
Подписывайтесь, чтобы не пропустить следующие публикации.
