Каждый удар сердца отдавался в висках, как метроном в пустой комнате. Я стояла посреди гостиной. Напротив — Елизавета Сергеевна, королева этого маленького царства в хрущёвке на окраине, моя свекровь.
— Забыла, как к нам в семью пришла? Теперь стремишься отнять квартиру у сына! — гремела она, заполняя всё пространство своим громовым голосом.
Десять лет назад я впервые переступила порог этой квартиры. Держала Андрея под руку и улыбалась, как сумасшедшая. Мы познакомились на третьем курсе — я на филфаке, он на журфаке. Общежитие, ночные разговоры на кухне, прогулки до рассвета. Казалось, вся Вселенная сговорилась, чтобы свести нас вместе.
— Мам, это Лена, — сказал тогда Андрей.
Елизавета Сергеевна окинула меня цепким взглядом учительницы математики, которой она, собственно, и была. Подержала мою руку в своей — сухой и прохладной — и улыбнулась. Улыбка не коснулась глаз.
— Очень приятно, Леночка. Андрюша о тебе столько рассказывал.
Я не знала, хорошо это или плохо.
Память услужливо подкидывала картинки из прошлого. Вот я собираю вещи в общежитии — две сумки и рюкзак. Вот мы с Андреем расписываемся в ЗАГСе — без белого платья и торта, просто два кольца и печать в паспорте. Вот я переезжаю к ним — в маленькую комнатку, где едва помещается двуспальная кровать.
— Временно, — сказал тогда Андрей, целуя меня, — заработаем на первый взнос и съедем.
Временно растянулось на десять лет.
На кухне в шесть квадратных метров мы все учились сосуществовать. Елизавета Сергеевна готовила борщ и поджаривала котлеты — гордость хозяйки. Я помогала с уборкой, стиркой и мытьём посуды. Андрей разрывался между работой в газете, подработкой копирайтером и домашними делами.
Я устроилась редактором в маленькое издательство. Зарплата небольшая, но стабильная. Каждый месяц откладывали на первоначальный взнос по ипотеке. Копилка росла медленно, как кактус на подоконнике — незаметно, но упорно.
А потом... потом случился 2020-й. Пандемия. Издательство закрылось. Газета, где работал Андрей, сократила штат вдвое. Наши сбережения растаяли за три месяца, как снег в марте.
Сейчас, стоя перед свекровью, я вспоминала, как мы с Андреем шёпотом ссорились на кухне, чтобы не разбудить Елизавету Сергеевну.
— Нам нужно съехать, — говорила я.
— На что? — отвечал он. — У нас ничего нет. — У нас ничего и не будет, если мы отсюда не выберемся.
Теперь Андрея здесь нет. Три месяца назад он уехал на конференцию в Питер, познакомился с редактором модного интернет-издания. И остался там. Сначала на неделю. Потом на месяц. А потом позвонил и сказал, что ему предложили должность заместителя главного редактора.
— Это мой шанс, Лен. Понимаешь? Первый настоящий шанс за все эти годы.
Я понимала. Правда понимала. Только вот квартирный вопрос повис в воздухе.
— Ты можешь пока оставаться у мамы, пока я не обустроюсь, — сказал он по телефону голосом человека, уже упаковавшего чемоданы. — А потом решим, что делать дальше.
Решим. Будто у меня был выбор.
К концу второго месяца его отсутствия Елизавета Сергеевна начала войну. Тихую, изматывающую, психологическую. Она не выгоняла меня открыто — нет, это было бы слишком просто и очевидно.
Сначала пропал мой шампунь из ванной. Потом мои книги переехали с полки на подоконник. А потом...
— Андрюша сказал, что вы решили развестись, — сообщила она за ужином, помешивая чай с таким видом, будто говорила о погоде.
Чайная ложка звякнула о чашку, нарушив тишину.
— Что? — только и смогла выдавить я.
— Он сказал, что вы решили разойтись. И что ты скоро съедешь.
Это была ложь. Чистой воды ложь. Мы с Андреем не обсуждали развод. Да, у нас были проблемы. Да, его отъезд был внезапным. Но...
Я схватила телефон и вышла на лестничную клетку. Три гудка, и он взял трубку.
— Привет, Лен, — в его голосе звучала усталость вперемешку с чем-то новым. Свободой? — Что-то случилось?
— Твоя мама говорит, что мы разводимся.
Пауза. Слишком долгая.
— Андрей?
— Слушай, я хотел поговорить об этом, когда всё немного...
Мир покачнулся. Я прислонилась к холодной стене подъезда.
— О чём поговорить?
— Лен, давай честно. У нас давно ничего не клеится. Этот переезд... он как будто открыл мне глаза. Я наконец-то дышу полной грудью. Понимаешь?
Я не понимала. Не могла. Не хотела.
— А как же я? — голос предательски дрожал.
— Тебе нужно двигаться дальше. Начать с чистого листа. Ты сильная, Лен. Всегда была сильной.
И вот теперь я стояла перед Елизаветой Сергеевной, слушая, как она называет меня голодранкой. Десять лет совместной жизни, десять лет бок о бок с этой женщиной — и всё равно чужая. Всегда чужая.
— Я никогда не претендовала на вашу квартиру, — сказала я, стараясь, чтобы голос звучал ровно.
— Ха! — она всплеснула руками. — А что же ты до сих пор здесь делаешь? Андрей уехал, начал новую жизнь. А ты цепляешься за старое. За моё!
Я глубоко вдохнула. В голове пульсировала только одна мысль:
"Уйти. Прямо сейчас. Собрать вещи и уйти".
— Дайте мне неделю, — сказала я тихо. — Я найду, куда съехать.
— Неделю? — Елизавета Сергеевна прищурилась. — А потом что? Будешь названивать Андрею, давить на жалость?
— Я не...
— Он начал новую жизнь! — она повысила голос. — Без тебя! Пойми ты наконец!
В этот момент что-то во мне щёлкнуло. Как выключатель. Страх, неуверенность, чувство вины — всё исчезло. Осталась только холодная, кристально чистая ярость.
— Новую жизнь? — я сделала шаг вперёд. — А кто десять лет готовил ему завтраки? Кто гладил его рубашки? Кто правил его тексты по ночам, чтобы утром редактор не завернул? Кто находил ему подработки, когда в газете платили копейки?
Елизавета Сергеевна отступила на полшага.
— Ты... ты просто выполняла свой долг. Как жена.
— Долг? — я горько рассмеялась. — Нет, Елизавета Сергеевна. Это называется любовь. И поддержка. И партнёрство. Но откуда вам знать? Вы всю жизнь командовали — сначала мужем, потом сыном.
Её глаза расширились от возмущения.
— Да как ты смеешь!
— Смею, — я расправила плечи. — Потому что больше не боюсь. Знаете, что я поняла? Андрей — ваша копия. Такой же эгоист, думающий только о себе. "Это мой шанс, Лен". А где мой шанс? Десять лет я откладывала свои мечты, свои амбиции — ради чего? Ради мужчины, который бросил меня по телефону?
Я развернулась и пошла в нашу комнату — бывшую нашу комнату. Открыла шкаф и начала вытаскивать одежду.
Елизавета Сергеевна появилась в дверях.
— Что ты делаешь? — её голос звучал уже не так уверенно.
— Ухожу. Прямо сейчас. — Я бросала вещи в сумку не глядя. — Вы правы. Мне действительно пора начать новую жизнь.
— Но... куда ты пойдёшь?
В её голосе появились нотки беспокойства. Не обо мне — о ситуации. О том, что скажет Андрей, когда узнает, что его мать выгнала жену на улицу. Пусть даже бывшую.
— Не беспокойтесь, — я застегнула сумку. — У меня есть подруга. Поживу у неё, пока не найду квартиру.
Это была полуправда. Марина, моя однокурсница, действительно предлагала погостить у неё, когда узнала про ситуацию с Андреем. Но я отказалась — всё ещё надеялась, что мы сможем всё исправить. Что это временно. Что он вернётся.
Какой же наивной я была.
На пороге я обернулась. Елизавета Сергеевна стояла, скрестив руки на груди, но взгляд её уже не был таким уверенным.
— Знаете, — сказала я, — вы правы. Я действительно пришла к вам без ничего. Без денег, без связей, только с дипломом филолога в кармане. Но уходя, я забираю с собой нечто большее — самоуважение. И вот что я вам скажу: через год я буду жить лучше, чем когда-либо жила здесь. А Андрей... что ж, пускай наслаждается своей новой жизнью. Пока она не превратится в точно такую же клетку, из которой он так стремился вырваться.
Я вышла, закрыв за собой дверь — тихо, без хлопка. Спускаясь по лестнице, я чувствовала, как внутри растёт что-то новое. Не обида, не гнев, а... решимость? Да, именно так.
Квартиру Марины я нашла без труда — старая пятиэтажка в соседнем районе. Подруга встретила меня объятиями и чашкой горячего чая.
— Наконец-то ты решилась, — сказала она, помогая разбирать вещи. — Я же говорила, что эта семейка тебя съест и не подавится.
Марина всегда была прямолинейна до грубости. Может, поэтому мы и дружили — она говорила то, что я боялась произнести вслух.
— Думаешь, я поступила правильно? — спросила я, разглядывая чаинки на дне чашки.
— Правильно? — Марина фыркнула. — Лена, ты десять лет провела в добровольном заточении. Единственное, что ты сделала неправильно — не ушла раньше.
Я опустила голову.
— Я любила его.
— А он любил себя, — отрезала Марина. — И свою мамочку. Классический случай. — Она села рядом и положила руку мне на плечо. — Послушай, я понимаю, что тебе больно. Но в жизни иногда нужны встряски. Эта — твоя.
Я кивнула. Марина была права. Но от этого не становилось легче.
— И что теперь?
— Теперь, — она улыбнулась, — мы поднимаем тебя из руин. Шаг первый: работа. У меня в издательстве как раз ищут редактора. Зарплата приличная, коллектив нормальный. Я уже замолвила за тебя словечко.
— Марин, я...
— Никаких возражений, — она подняла руку. — Шаг второй: квартира. У меня погостишь месяц-другой, а потом найдём тебе что-нибудь приличное. Студию или однушку.
— На какие шиши? — я горько усмехнулась. — У меня на счете всего тридцать тысяч.
— На первое время хватит, — пожала плечами Марина. — А потом будешь работать. Копить. Жить нормальной жизнью. А сейчас идём, я тебе кое-что покажу.
Она привела меня в маленькую комнату.
— Это будет твоя берлога на ближайшее время. Диван не очень, но спать можно.
Я осмотрелась. Небольшой письменный стол у окна, книжные полки до потолка, старенький диван.
— Марин, спасибо тебе.
— Брось, — она отмахнулась, но я видела, что ей приятно. — Ты бы для меня то же самое сделала. А теперь, — она посмотрела на часы, — у нас есть ровно два часа, чтобы привести тебя в божеский вид. У меня на примете есть один одинокий редактор...
— Марина! — я ахнула. — Ты с ума сошла? Я только сегодня от мужа ушла!
— Технически, — она подняла палец, — это он от тебя ушёл. Три месяца назад. И развод вы тоже обсуждали.
Так что ты свободная женщина, Ленка. Пора привыкать к этой мысли.
Я покачала головой, но внутри что-то отозвалось на её слова. Свободная женщина. Звучало странно. Пугающе. И... волнующе?
— Никаких свиданий, — твёрдо сказала я. — По крайней мере, пока.
— Ладно, ладно, — Марина подняла руки в знак капитуляции. — Но на собеседование завтра ты идёшь. И это не обсуждается.
Следующее утро началось с телефонного звонка. Андрей. Я смотрела на экран, не зная, брать трубку или нет. В конце концов, любопытство победило.
— Да?
— Лена, что происходит? — его голос звучал встревоженно. — Мама звонила, сказала, что ты собрала вещи и ушла.
— А что тебя удивляет? — спросила я спокойно. Удивительно, но я действительно была спокойна. — Разве не этого ты хотел?
— Я... — он запнулся. — Я думал, мы поговорим, всё обсудим...
— По телефону? — я не сдержала смешка. — Или ты собирался приехать?
Молчание...
— Так я и думала, — сказала я. — Послушай, Андрей, давай не будем делать вид, что ты заботишься обо мне. Ты принял решение, я его приняла. Конец истории.
— Но мама...
— А с мамой разбирайся сам. Это твоя мама, не моя.
Я нажала отбой и выключила телефон. На сегодня хватит драмы. У меня собеседование.
Издательство располагалось в старом особняке. Высокие потолки, лепнина, огромные окна — всё дышало стариной и респектабельностью.
Марина встретила меня в холле.
— Нервничаешь? — спросила она, оглядывая мой строгий костюм.
— Есть немного, — призналась я. — Давно не ходила на собеседования.
— Всё будет хорошо, — она подмигнула. — Я же тебя рекомендовала. А теперь идём, Михаил Аркадьевич ждёт.
Михаил Аркадьевич оказался мужчиной лет пятидесяти. Он пролистал моё портфолио. Задал несколько вопросов о предыдущем опыте и вдруг спросил:
— А почему вы ушли с предыдущего места работы?
Я замялась. Не рассказывать же ему про пандемию, финансовый кризис и личную драму.
— Искала новые возможности для роста, — ответила я стандартной фразой.
Михаил Аркадьевич хмыкнул.
— Понятно. А теперь скажите правду.
Я подняла на него глаза.
— Издательство закрылось во время пандемии. Я пыталась найти что-то похожее, но...
Он кивнул. Словно я подтвердила его догадки.
— А сейчас? Что изменилось сейчас?
Я сделала глубокий вдох:
— Всё, — честно ответила я. — Абсолютно всё.
Странно, но он понимающе улыбнулся:
— Знаете, Елена, в нашем деле важно не только уметь редактировать тексты. Важно чувствовать их. Понимать людей, которые их пишут. — Он постучал пальцами по столу. — У вас есть опыт, это видно. Но что ещё важнее — у вас есть история. Своя собственная.
Я не совсем понимала, к чему он клонит.
— В нашем издательстве освободилась вакансия редактора. Отдел современной прозы — продолжил он. — Работа непростая. Авторы бывают разные. Но мне кажется, вы справитесь. — Он протянул мне руку. — Добро пожаловать, Елена.
Я пожала его руку, всё ещё не веря своему счастью.
— Спасибо, я не подведу.
— Знаю, — он улыбнулся. — И ещё одно. У нас есть программа поддержки сотрудников. Можете взять беспроцентную ссуду на первый взнос за жильё. Марина сказала, что вам это может пригодиться.
Я мысленно поблагодарила подругу. И поклялась когда-нибудь отплатить ей той же монетой.
Выйдя из кабинета Михаила Аркадьевича, я глубоко вздохнула. Впервые за долгое время я чувствовала, что контролирую свою жизнь. Передо мной открыты все двери. Что я могу всё.
Прошло шесть месяцев
Квартира-студия на десятом этаже нового дома встретила меня солнечным светом, льющимся сквозь панорамные окна. Небольшая, но моя. Полностью моя.
Я поставила коробку с последними вещами на пол и подошла к окну. Город расстилался передо мной. Парки, дома... Где-то там, в старой хрущёвке, Елизавета Сергеевна продолжала ждать сына, который так и не вернулся из Питера.
Андрей звонил несколько раз. Сначала часто, потом — всё реже. Последний раз мы говорили месяц назад. Он сказал, что встретил кого-то. Я пожелала ему счастья. И это не было пустой фразой — я действительно желала ему найти то, что он искал. Потому что я уже нашла. Себя.
Телефон в кармане завибрировал. Сообщение от Марины:
"Ну что, новосёл, принимаешь гостей? Мы с ребятами из редакции хотим устроить новоселье!"
Я улыбнулась и напечатала ответ: "Приезжайте. Двери открыты".
В этой квартире не будет тишины, в которой нужно говорить шёпотом. Здесь будет смех, музыка, разговоры до утра. Здесь будут друзья, книги, мечты. Здесь будет всё, о чём я когда-то боялась даже подумать.
И будет своё счастье.
Рекомендую:
Подписывайтесь, чтобы не пропустить следующие публикации.
