— Да ты, как всегда, ни в чём не виновата! Свалилась на мою голову и клюёшь темечко.
Поди лучше подмети, да полы помой после этой окаянной, — протараторила Дуся.
Нина взяла веник и стала мести.
Евдокия ушла в свою комнату. Вытащила камни из мешочка, разложила на тумбочке. Долго смотрела на них.
Убрала и произнесла вслух:
— И что я завтра Ольге скажу, если я и не ведаю о Фёдоре? Скажу, что жив — обману. Скажу, что мёртв — обману. А он ни жив, ни мёртв. Хм…
Осиновка. Глава 5
***
Ольга брела домой медленно. Едва добралась до кровати, рухнула на неё без сил.
Сколько раз в этой жизни она уже пожалела о том, что согласилась взять на воспитание Фёдора. Поверила колдунье, что вернётся к ней её Митька. Заплатила все родительские деньги, оставшиеся после их смерти, почти вырвала из рук родной матери ребёнка.
Только счастье было недолгим.
Ровно год прожила она с Митькой и его родным сыном Фёдором. А потом муж захирел и быстро помер.
Ольга закрыла глаза.
— Мить, а ты меня будешь ждать? Три года учиться мне.
Юноша смотрел в глаза Ольги и искренне обещал:
— Золотая ты моя Оленька, конечно, мне без тебя не жить.
— А ты приедешь? — Оля смотрела на жениха недоверчиво, сердце сжимала тревога.
— Куда? — засмеялся Митя. — За границу твою я ни в жисть не поеду. Мне мамка говорила, что там одни черти живут. Хранцузами она их называет. Говорит она, что речь у них похожа на хрюканье нашего кабанчика. И ты меня туда хочешь перетянуть?
Оля засмеялась.
— Никакие они не хранцузы, а французы, Мить. И не черти. Просто язык у них от нашего отличается. Ты же знаешь, я просила отца оставить меня дома. А он мне говорит, что другой такой возможности не будет. Пока зовут, нужно ехать.
— Оль, да уже мы с тобой давно всё решили. Поезжай к свои чертякам. Я пока дом справлю. Сад посажу. Детей нарожаю, — Митька подмигнул Ольге.
А она вспыхнула:
— Каких таких детей?
— Ма-а-а-аленьких, — юноша прижал к себе Ольгу.
Она вырывалась, царапалась.
— Да я в шутку сказал. Не брыкайся уже, Оля!
Это был последний вечер перед отъездом Ольги. Долгий вечер июля…
Митя упрашивал Ольгу стать его, мол, чтобы закрепить уже любовь. Но Оля испугалась гнева отца, если вдруг тот узнает.
— Ты смотри мне, — наказывал Митька, — хранцузов к себе не подпускай. Так и скажи им, что тебе Митька не велел с ними водиться.
Оля кивала.
Три года тянулись долго. Пока отец работал во французской газете, Ольга училась философии.
Митька редко писал письма. Первый год ещё как-то чувствовалась связь между ними. А потом письма приходить перестали.
Отец смотрел на дочь и всё журил её:
— Ольга Павловна, ну отчего ты так кручинишься? Он пастух. А ты философ! Ну есть у тебя хотя бы капля достоинства, а?
— Папенька, вы прячете от меня письма, да? — Ольга смотрела на отца недоверчиво.
— Ой, боже упаси! Да зачем мне они? Все до одного отдавал. Я и сам уже переживаю. То ли твой Митька с баранами сроднился, что язык забыл. Блеет там на поле, да и радуется жизни. Не видать ему, Ольга Павловна, той красоты, что тебя сейчас окружает. Не видать! Опомнись, окстись ты уже, дочь!
— Я его люблю! И вы мне, папенька, обещали, что мы вернёмся домой.
— Вернёмся, вернёмся.
Перед отъездом Ольга покупала подарки. Выбрала для Митьки аж десяток шляп. Уж больно ей приглянулись они.
Отец посмеивался:
— В шляпе к баранам, конечно, в самый раз наряд.
Приехали домой поздно ночью.
Утром Ольга собрала все подарки и пошла к Митькиному дому.
Радость переполняла её! Постучалась в дверь.
— Кто там? —женский голос до того был приятным, что у Оли побежали мурашки. — Вы войдите, войдите! Руки в муке.
Оля вошла.
За столом месила тесто молодая беременная женщина.
Она улыбалась.
Оля кивнула:
— Здравствуйте, а Митю мне где найти?
— Митю? Дак он же на работе. Придёт вечером. А вы ему кем приходитесь?
Оля уставилась на незнакомку, долго её рассматривала.
А потом словно вспоминала за чем пришла и радостно воскликнула:
— Да я же невеста его! Вот приехала ночью и к нему! А вы родственница? А где Митина мама?
— Так мамочка наша драгоценная, Митина мамочка, уже год как на облаках. А я женой Мите прихожусь. А то, что у него ещё невеста есть, так вы меня удивили.
— Женой? — Оля почувствовала, как ноги подкашиваются.
Она попятилась к двери и села прямо на порог.
Жена Мити подошла к ней, присела рядом.
— Митя вечером придёт, я ему скажу, что к нему невеста приходила. А вас как звать величать?
Ольга смотрела на эту красивую молодую женщину, на её уже очень большой живот и ненавидела всем сердцем.
Она поднялась на ноги, бросила небрежно на порог запакованный в нарядную бумагу подарок и выбежала на улицу.