Звонок мамы разорвал тишину раннего утра. Я едва успел сделать первый глоток кофе.
— Почему ты не сказал, что квартира принадлежит ей?! — возмутилась мать. — Её ведь после развода не поделишь!
Я застыл с чашкой в руке.
— Мам, о чём ты вообще? Какая квартира? Какой развод?
— Не притворяйся! Ты прекрасно знаешь, о чём я. Эта твоя... Вера. Квартира записана на неё.
Вера? Моя девушка? При чём тут она?
— Мам, погоди. Мы с Верой снимаем квартиру. У какого-то Олега Петровича. Я тебе рассказывал.
Тишина в трубке затянулась настолько, что я проверил, не прервался ли звонок.
— Ты что, правда не знаешь? — её голос вдруг стал тихим. — Сынок, эта квартира принадлежит Вере. Она собственник. Я случайно узнала от Людмилы Сергеевны, её мать моя клиентка.
Мир вокруг пошатнулся. Вера — владелица квартиры, которую мы якобы снимаем вместе уже полгода? Я плачу ей деньги за аренду её же собственности? Бред какой-то.
— Мам, ты ошибаешься. Я видел хозяина. Мы подписывали договор.
— Договор аренды? — мама горько усмехнулась. — Покажи мне его. Прямо сейчас.
Я отставил чашку и направился к ящику комода, где хранились документы. Перебрал все бумаги — дважды, трижды. Ничего. Никакого договора.
Странно. Я же помнил, как мы с Верой и этим лысоватым мужиком, представившимся Олегом Петровичем, сидели за столом, что-то подписывали...
— Не можешь найти, да? — голос мамы звучал теперь сочувственно. — Саша, я юрист с двадцатилетним стажем. Поверь, я знаю, что говорю. Квартира принадлежит Вере уже три года. Досталась от бабушки.
Комната вдруг показалась чужой. Я обвёл взглядом пространство, где прожил последние шесть месяцев. Уютная двушка в центре, о которой Вера сказала: «Повезло, дёшево сдают знакомые знакомых». В голове не укладывалось.
— Мам, это какая-то ошибка. Зачем ей врать?
— Я не знаю, сынок. Но выясни. И будь осторожен.
Положив телефон, я опустился на край кровати. Мысли путались. Зачем Вере эта ложь? Что за игру она ведёт?
Когда ключ повернулся в замке, я всё ещё сидел в той же позе, только кофе давно остыл. Вера вошла — улыбающаяся, с пакетами продуктов. Её каштановые волосы растрепались от ветра, щёки раскраснелись.
— Привет! Ты чего сидишь в темноте? — она щёлкнула выключателем. — Я купила твои любимые сырники и...
— Эта квартира твоя? — слова вырвались сами собой.
Она замерла на полуслове. Пакет с продуктами соскользнул с пальцев и глухо упал на пол. Молчание длилось секунду, две, пять...
— Кто тебе сказал? — наконец произнесла она, не пытаясь отрицать.
Меня затрясло:
— Значит, правда? Какого чёрта, Вера?! Я полгода плачу тебе за аренду твоей же квартиры? Это что — какой-то способ вытягивать из меня деньги?
Она вздрогнула, словно я её ударил.
— Нет! Боже, нет. Ты всё не так понял.
— Да что тут понимать? — я вскочил. — Ты выдумала несуществующего арендодателя. Заставила меня подписать фальшивый договор!
— Не фальшивый, — тихо сказала она. — Договор настоящий. Только не аренды, а... соглашения. Об оплате коммунальных услуг и...
— И что? Доли в продуктах? — я горько рассмеялся. — Тебе не хватало на еду? На шмотки? На что?
Вера прикусила губу. В её глазах блестели слёзы.
— Ты не понимаешь. Когда мы познакомились... Ты был таким гордым. Говорил, что ненавидишь, когда девушки пытаются тебя содержать. Помнишь, как ты возмущался, когда твоя бывшая хотела платить за тебя в ресторане?
Я вспомнил. Но это было совсем другое.
— И что? Ты решила, что лучше меня обмануть?
— Я не хотела, чтобы ты чувствовал себя... неполноценным, что ли. Когда ты сказал, что ищешь квартиру, а я как раз хотела предложить тебе переехать... Всё так совпало.
— И ты решила забирать у меня двадцать тысяч каждый месяц за воздух?!
Она покачала головой.
— Я не забирала. Саш, я открыла на эти деньги счёт. На твоё имя. Хотела сделать сюрприз на годовщину... Чтобы у тебя была подушка безопасности.
Я расхохотался.
— Отличный сюрприз! «Смотри, любимый, вот деньги, которые я у тебя же и забрала!»
— Я просто хотела, чтобы ты чувствовал себя... равным. Что вносишь такой же вклад, как и я.
Я покачал головой:
— А ещё что ты скрываешь, Вера? Может, у тебя дети есть? Или ты замужем?
Её лицо вдруг изменилось. Будто захлопнулась какая-то дверца.
— Нет, детей у меня нет — произнесла она медленно.
Что-то в её тоне заставило меня напрячься. Я выпрямился:
— Вера? Что ещё?
Она опустила глаза:
— Я была замужем. Недолго. Три года назад.
Новый удар.
— И об этом ты тоже «забыла» упомянуть? — процедил я сквозь зубы.
— Это было до тебя! — вскинулась она. — Всего восемь месяцев брака. Глупая ошибка.
— Ошибка, о которой ты не посчитала нужным рассказать.
Повисло тяжёлое молчание. Я чувствовал, как внутри что-то ломается.
— Кем был этот Олег Петрович? Твой актёр-приятель?
Она покачала головой:
— Агент по недвижимости. Он помогал мне с документами, когда я оформляла наследство. Я заплатила ему, чтобы он подыграл.
— А зачем тогда договор?
— Я же говорю — это соглашение. Чтобы всё выглядело официально. Я боялась, что иначе ты откажешься. Или заподозришь что-то.
Я горько усмехнулся:
— Отличный план. И сколько ты собиралась продолжать этот фарс?
Вера нервно заправила прядь волос за ухо:
— Я не знаю. Сначала думала — расскажу через месяц-два. Потом стало страшно. А что, если ты разозлишься? Если уйдёшь?
— И вместо этого ты всё усложнила, — покачал головой я. — С каждым днём ложь становилась всё больше.
— Я знаю. Прости меня, Саша. Пожалуйста.
Я смотрел на неё — такую красивую, такую родную. Полгода мы засыпали и просыпались вместе. Готовили завтраки, смеялись над глупыми шутками, строили планы...
Всё ли это было ложью?
— Мне нужно подумать — сказал я, направляясь к выходу.
— Куда ты? — испуганно спросила она.
— Не знаю. Куда-нибудь. Подальше от... этого всего.
Я уже взялся за дверную ручку, когда Вера тихо произнесла:
— Вот конверт...
— Что?
— Посмотри в конверте лежит карта.
Открыл конверт. Внутри лежала банковская карта и выписка со счёта. На моё имя. С суммой — ровно столько, сколько я заплатил за «аренду».
— Я правда не хотела тебя обманывать, — прошептала Вера. — Просто не знала, как иначе.
Я смотрел на карту, не зная, что чувствовать. Облегчение? Она действительно не присваивала моих денег.
— Мне всё равно нужно побыть одному — сказал я, сжимая конверт в руке.
— Вернёшься? — её голос дрожал.
Я помедлил у двери:
— Не знаю.
Холодный ветер бил в лицо, но я едва замечал это. Бесцельно шагая по улицам, я прокручивал в голове наш разговор. Она лгала мне. Всё это время. Но ради чего?
Мой телефон завибрировал. Мама.
— Ну что, поговорил с ней? — спросила она без предисловий.
— Да, — я тяжело вздохнул. — Ты была права. Квартира её.
— Я так и знала! И что она сказала? Зачем весь этот цирк?
Я неожиданно для себя вспылил:
— А почему ты вообще начала копать под неё? С чего вдруг заинтересовалась документами на квартиру?
Пауза.
— Сынок, я же за тебя переживаю. Людмила случайно упомянула...
— Случайно? — перебил я. — Мам, ты ведь специально расспрашивала её о Вере, признайся.
Снова молчание. Потом тихий вздох:
— Хорошо. Да, я спрашивала. Но только потому, что беспокоюсь! Ты так быстро с ней съехался. Я даже толком её не знаю.
— И решила проверить её за моей спиной?
— Оказалось, не зря! — в голосе мамы появились стальные нотки. — Она тебя обманывала. Кто знает, что ещё она скрывает? Может, у неё долги? Или криминальное прошлое?
Я вдруг вспомнил, как мама «проверяла» всех моих предыдущих девушек. Находила в каждой недостатки, которые делали их «недостойными» меня.
— Знаешь, мам, — медленно проговорил я, — а ведь Вера поступила так отчасти из-за таких, как ты.
— Что? — возмутилась она. — Это я виновата, что она врунья?!
— Нет. Но она боялась, что я буду чувствовать себя... неполноценным, если буду жить в её квартире бесплатно. Откуда, думаешь, у меня эта гордость?
Мама хмыкнула:
— Чушь какая! Она просто выкручивается.
Но я вдруг с ясностью осознал: Вера понимала меня лучше, чем я сам. Она знала мои комплексы и страхи. И пыталась — пусть неуклюже, неправильно — защитить моё самолюбие.
— Мам, я перезвоню.
Я развернулся и быстрым шагом направился обратно к дому. К нашему дому. Где меня ждала Вера с её ложью во спасение и правдой, которую нам ещё предстояло разделить.
— Ты вернулся, — выдохнула она, открыв дверь. В её глазах была надежда.
— У нас много проблем, которые нужно решить, — серьёзно сказал я. — И первая — моя дурацкая гордость.
Она улыбнулась сквозь слёзы:
— А вторая — моя дурацкая ложь.
Я кивнул и шагнул в квартиру.
— Знаешь, Вер, я думаю, нам нужно составить новый договор. Настоящий.
Рекомендую:
Подписывайтесь, чтобы не пропустить следующие публикации.
