Я ненавижу сюрпризы. Всегда ненавидела. Особенно те, что начинаются со слов, "не злись" или "я хотел как лучше". Они никогда не бывают по-настоящему приятными. Как тот случай, когда Витя вернулся с работы на час раньше обычного и привёз с собой свою маму.
С чемоданом.
— Не злись, — сказал он тогда, забирая у меня ключи от входной двери. — Мама поживёт с нами недолго. Максимум месяц.
Я стояла в коридоре нашей двушки, глядя на чемодан и пытаясь переварить информацию. Наша квартира — это 54 квадратных метра, где даже нам вдвоём иногда тесновато. А теперь здесь будет жить ещё и Тамара Петровна.
— Что значит "забрал ключи"? — спросила я через некоторое время, когда первый шок прошёл.
— Просто дал маме свой комплект, а твой забрал себе. Мне так спокойнее.
Я не стала устраивать сцену. Просто кивнула и ушла на кухню. Ключи — это, в конце концов, просто кусок металла. Дело было совсем не в них.
— У тебя странный способ заваривать чай, — сказала Тамара Петровна на второй день своего пребывания. — Я покажу, как правильно.
Она достала из шкафа мой заварочный чайник, который мы с Витей купили в первую неделю совместной жизни.
— Этот чайник совсем не годится, — покачала она головой. — У меня дома есть хороший фарфоровый, я попрошу сына привезти.
Я кивнула. Снова просто кивнула, хотя внутри всё закипало. Мой чайник, моя кухня, мои правила. Но теперь всё стало "наше".
На третий день она переставила всю посуду в шкафах.
На четвёртый — заменила шторы в гостиной ("эти слишком тёмные, дорогая").
На пятый — я обнаружила, что моя любимая подушка куда-то исчезла, а на её месте лежала другая — "ортопедическая и полезная для шеи".
— Знаешь, — сказал мне Витя вечером, — когда мама рядом, в доме как-то уютнее стало. Чище. Организованнее.
Я посмотрела на него долгим взглядом. Он не заметил иронии в моей улыбке.
— Надюша, ты не так режешь лук, — Тамара Петровна забрала у меня нож. — Вот, смотри, как надо.
Я отошла от разделочной доски и села за стол. Смотрела, как свекровь хозяйничает на моей кухне. Моим ножом. В моём фартуке.
— А почему ты сковородку не накрываешь крышкой, когда жаришь котлеты? — спросила она.
Я не выдержала:
— Потому что, так готовлю я! — сказала громче, чем собиралась. — Это моя кухня. Мои рецепты. Моя... — я осеклась, поймав её взгляд.
— Ваша кухня? — Тамара Петровна приподняла одну бровь. — Насколько я помню... Витенька говорил, что квартиру вы покупали вместе.
"Витенька". Тридцатипятилетний мужик. Директор среднего звена, мой муж. "Витенька".
— Да, вместе, — ответила я, чувствуя, как внутри что-то ломается. — Извините. Я просто устала.
Она кивнула с понимающей улыбкой, которая говорила: "Знаю я таких, как ты. Не ценят хорошего отношения".
Вечером я рассказала Вите о случившемся.
— Ну что ты, Надь. Мама просто хочет помочь, — он погладил меня по плечу. — Она всегда так. Привыкла заботиться.
— Забота — это когда спрашивают, нужна ли помощь, — сказала я. — А не когда решают за тебя, как тебе жить в твоём собственном доме.
Витя вздохнул и отвернулся к телевизору.
— Это временно, — сказал он. — Потерпи немного.
На шестой день я вернулась с работы и обнаружила, что мой письменный стол в спальне теперь стоит в другом углу.
— Так удобнее и по фэн-шуй правильно, — объяснила Тамара Петровна. — Энергия теперь будет лучше циркулировать.
В тот вечер я долго плакала в ванной. С включенной водой, чтобы никто не слышал.
На седьмой день я заметила, что Витя стал раздражительным. Он огрызался на маму, когда та в третий раз напоминала ему вытереть ноги у порога. Закатывал глаза, когда она спрашивала, не холодно ли ему в рубашке с коротким рукавом.
— Всё в порядке? — спросила я, когда мы остались наедине в спальне.
— Да, — буркнул он. — Просто устал.
Я улыбнулась. Впервые за эту неделю — искренне.
На восьмой день Витя взорвался. За ужином Тамара Петровна в очередной раз начала рассказывать, как правильно солить суп ("не в начале, а в конце варки"), и он вдруг хлопнул ладонью по столу.
— Мама, хватит! — его голос звенел от напряжения. — Хватит учить нас жить! Мы не дети!
Тамара Петровна замерла с ложкой в руке. Я тоже.
— Витенька, я просто хотела...
— Я знаю, что ты "просто хотела", — перебил он. — Ты всегда "просто хочешь". А получается, что ты перекраиваешь нашу жизнь под себя. Это наш дом, мама. Наш. Мой и Надин.
Я посмотрела на него с удивлением и — чего уж там скрывать — восхищением.
Тамара Петровна поджала губы и молча вышла из-за стола.
Вечером мы разговаривали на кухне. Втроём.
— Я нашла квартиру… Недалеко отсюда, — сказала Тамара Петровна неожиданно спокойным тоном. — Однокомнатную. Буду снимать, пока не решу, что делать с домом в Пскове.
Витя молчал, глядя в свою чашку.
— Но я думала, вы с папой никогда не хотели продавать дом, — осторожно сказала я.
— Планы меняются, — она слабо улыбнулась. — Особенно когда остаёшься одна.
В её голосе не было упрёка. Только усталость.
— Мам, ты же знаешь, что можешь жить с нами, — сказал Витя. — Просто нам нужно... научиться уважать границы друг друга.
Тамара Петровна покачала головой.
— Нет, сынок. Мне пора учиться жить своей жизнью. Я слишком долго жила твоей.
На десятый день Тамара Петровна переехала. Мы помогли ей с вещами. Квартира оказалась светлой и уютной, с видом на парк. Маленькая. Но — как она сама сказала — "в самый раз для одинокой дамы".
Когда мы уходили, она протянула мне связку ключей.
— Это от вашей квартиры, — сказала она. — Я сделала копию... на всякий случай.
Я взяла ключи и, помедлив секунду, вернула обратно.
— А это — от вашей, — сказала я. — Так на всякий случай.
Тамара Петровна удивлённо посмотрела на меня, потом перевела взгляд на Витю. Он улыбался.
— Спасибо, — сказала она тихо. Я впервые увидела в её глазах не снисходительность или недовольство, а благодарность.
Дома мы с Витей долго молчали. Потом он спросил:
— Зачем ты дала ей ключ?
— Потому что одиночество — это страшно, — ответила я. — И ещё потому, что она твоя мама.
Он обнял меня и прошептал:
— Знаешь, я думал, ты её ненавидишь.
— Я не её ненавидела, — сказала я. — А то, что у меня отобрали выбор. Ключи — это не просто металл, Вить. Это право решать, кто входит в твою жизнь и когда.
Мы сидели на кухне до поздней ночи, пили чай. О границах. О семье. О том, что любовь… Не когда растворяешься в другом человеке полностью, а когда находишь баланс между "я" и "мы".
А на следующий день перед работой, я позвонила Тамаре Петровне и пригласила её в гости. На выходные. Предварительно договорившись, что готовить будем вместе.
И она согласилась. С улыбкой в голосе.
Ключи... Иногда они открывают не только двери, но и сердца. Когда мы сами решаем их отдать.
Рекомендую:
Подписывайтесь, чтобы не пропустить следующие публикации.
