Нина Васильевна медленно опустилась на скамейку в сквере. Она любила это место — сиреневые кусты тут росли густыми рядами, запах стоял такой сладкий, что кружилась голова. А ещё здесь была тишина, нарушаемая только щебетанием птиц и редкими голосами прохожих.
Дети и внуки давно перестали звонить. Когда-то они приезжали по праздникам, поздравляли её с днём рождения. Но с каждым годом визиты становились всё реже, пока не прекратились вовсе. Теперь её единственным развлечением были прогулки до лавочки и обратно.
Именно тогда, на одной из таких прогулок, она впервые увидела Рыжика. Тощий, с длинными ушами и настороженными глазами, пёс осторожно подбирался к её ногам. Она выронила из кармана кусок хлеба, который припасла для голубей... а он тихонько подполз и схватил его зубами.
— Бери, бери, — слабо улыбнулась Нина Васильевна. — Не бойся.
С того дня Рыжик стал приходить каждый раз, когда она сидела на лавочке. Сперва просто смотрел издалека, потом смелел, подходил ближе. Однажды Нина Васильевна принесла ему кусок колбасы. Пёс недоверчиво покосился, но в итоге съел угощение и завилял хвостом.
— Вот и познакомились, — тепло сказала она, протягивая руку. Пёс лизнул её дрожащие пальцы.
Так прошло несколько месяцев. Рыжик становился всё доверчивее. Нина Васильевна начала оставлять ему еду у своего подъезда, а потом и вовсе взяла его к себе. Соседи ворчали, мол, старая да с собакой, зачем ей это. А ей было всё равно.
Пёс оказался умным, преданным. Он встречал её утром, когда она плелась с рынка, радостно прыгал, когда она доставала из пакета корм, купленный из скромной пенсии.
— Ты у меня самый верный друг, Рыжик, — шептала она, поглаживая его шерсть. — Только ты один и остался...
Однажды утром Нина Васильевна почувствовала себя особенно плохо. Голова кружилась, ноги подкашивались. Она упала на пол и попыталась дотянуться до телефона, но пальцы слушались плохо. Она понимала — нужно звать на помощь. Но кому? Дети, внуки? Они не возьмут трубку. Да и позабыли уже, что у них есть мать и бабушка.
В доме было тихо. Рыжик беспокойно метался по комнате, поскуливал. Нина Васильевна лишь бессильно шептала:
— Прости... Рыжик...
Но пёс не сдавался. Он царапал дверь, прыгал на неё с такой силой, что она наконец приоткрылась. Рыжик выбежал на лестничную площадку и принялся лаять, отчаянно и громко, привлекая внимание соседей.
Соседка Валентина Степановна выглянула из квартиры:
— Чего это он раскричался? — пробормотала она. Но вскоре поняла, что что-то не так. Собаки просто так не шумят.
Они нашли Нину Васильевну лежащей на полу. Слабую, едва дышащую. Скорую вызвали мгновенно.
Когда Нина Васильевна открыла глаза, рядом с ней сидела молодая женщина в белом халате.
— Добрый день, Нина Васильевна. Я Марина, медсестра. Всё будет хорошо, вы уже в безопасности.
С тех пор Марина часто навещала Нину Васильевну. Помогала ей по дому, приносила продукты, иногда просто сидела рядом, болтая о мелочах. Рыжик сразу привязался к новой знакомой, виляя хвостом каждый раз, когда она приходила.
— Вот видишь, Рыжик, — говорила Нина Васильевна, — и на нашей улице праздник. Теперь нас трое.
Годы шли. Марина стала практически членом семьи. Она заботилась о Нине Васильевне как о родной бабушке. И Рыжик тоже обожал её, принося мячик и устраивая забавные представления.
Нина Васильевна больше не чувствовала себя одинокой. Она нашла семью там, где и не искала — в преданной собаке и доброй женщине, которая не прошла мимо.
Перед смертью Нина Васильевна позвала Марину к себе.
— Ты ведь знаешь, что у меня нет никого. Родные давно забыли про меня. А ты стала для меня настоящей дочерью. — Слёзы блестели в её глазах. — Я переписала квартиру на тебя, Марина. Это не ради благодарности... Просто хочу, чтобы ты знала — ты моя семья. Я уже сообщила всем, на квартиру не претендуют. У них и так все хорошо, так что не переживай.
Марина крепко обняла её, сдерживая слёзы.
Нина Васильевна ушла спокойно. А Рыжик остался жить с Мариной и ее семьей. Теперь в этой квартире снова звучал детский смех. А фотография на стене напоминала о доброй, но одинокой старушке, которая смотрела на семью Марины с облаков и улыбалась.