Звезды Стеллы Кьярри

Лера с утра была уверена: сегодня они с сыном, Сашкой, просто посидят в кафе, как нормальные люди. Никаких грандиозных планов — просто суп для неё, немного макарон с сыром для него. Ему два годика, он ещё маленький для долгих прогулок, но порой они с Лерой все же выходили в люди: Сашка смотрел на людей, тянулся за ложкой, иногда что-то лепетал своим детским голоском. Лере казалось, что так она хотя бы краем глаза цепляет жизнь за пределами их двушки, где всё вращается вокруг кормлений, подгузников и недосыпа...

Наталья Сергеевна никогда не отказывала. На работе, если у кого-то не сходился отчёт, то она садилась рядом. Если срывался срок, брала документы домой. В личной жизни было то же самое. Звонила сестра: — У меня ребёнок заболел, можешь посидеть, пока я на свидание сбегаю? Прошу! — Ладно, выручу. — Она ехала после работы, хотя сама едва держалась на ногах. Соседка стучала в дверь: — Пылесос сломался, одолжишь? Денег на новый нет, надо до пенсии подождать... — Берите, не жалко...— Наталья Сергеевна отдавал свой, ожидая, что ей вернут технику в рабочем состоянии...

Дина сидела на кухне и листала старые фотографии в телефоне. На экране — девочки в разноцветных футболках, веселые, молоденькие. Все они смотрят в камеру, прижимаясь друг к другу и веря в то, что они лучшие подруги. Она улыбнулась и тихо пробормотала: — Где же вы теперь, мои подружки?.. В памяти всплыли сцены, которые уже давно казались чужой жизнью. Лето. Несколько девчонок бегают по площадке, деля между собой игрушки, скакалки и секретики, спрятанные под осколками стекла. — Давайте клятву! — предложила Лена, самая заводная...

Когда Николай собрался уйти, Марина не кричала и не пыталась удерживать. Он собрал чемодан быстро, как будто боялся, что передумает. Сложил несколько рубашек, пару свитеров, бритвенные принадлежности и стоял в коридоре, не зная, что сказать. — Ты всё решила? — спросил он наконец. Марина кивнула. — Да. Он, кажется, ждал других слов. Ждал, что она бросится к нему, начнёт уговаривать, но Марина только поправила платок на плечах и открыла дверь. — Тогда я пошёл, — сказал он и вышел. Дверь захлопнулась негромко...

Телефон зазвонил ближе к вечеру. Лера как раз помогала Вике с уроками, когда услышала чужой голос: — Вы жена Игоря? — Да. — Ваш муж попал в аварию. Начало тут Лера сначала не поняла смысл слов. Казалось, что это ошибка. Потом всё закружилось: дорога в больницу, яркий свет в приёмном покое, белые халаты. Игорь лежал под капельницей, бледный, с перебинтованной рукой и рассечённой губой. Врачи говорили: «Жить будет, но придётся восстанавливаться долго». Лера кивала, не чувствуя под собой ног. Лера приходила к мужу каждый день...

Лера любила порядок. Её всегда раздражало, если вещи не лежали на своих местах, если кружка после чая оставалась на столе, а не в раковине, или если бельё сутками валялось в машинке. Игорь же был другим: он мог оставить носки под диваном, обещать починить кран «в выходные» и месяцами не вспоминать об этом. Они смеялись над этими мелочами, пока были молоды. Потом смех сменился привычкой, привычка — раздражением, а раздражение постепенно превращалось в упрёки. Но всё это было ещё впереди. Когда они...

Артем и Лера познакомились на третьем курсе института. Он учился на инженера, она училась на педагога. Никакой романтики из кино в их встрече не было: просто оба пришли в студсовет раздавать листовки. Артем, высокий, худощавый парень, таскал стопки бумаги и жаловался, что это бессмысленно. Лера, сосредоточенная и упрямая, пыталась организовать процесс так, чтобы все работало без хаоса. Они сразу сцепились: — Если ты считаешь это глупостью, зачем вообще пришел? — резко спросила она, поправляя стопку...

Когда Лариса вышла замуж во второй раз, её сыну, Антону, было десять. Новый муж, Виктор, оказался человеком спокойным и доброжелательным. Он не придирался к чужому ребёнку, наоборот, пытался относиться ровно. Но мальчик быстро понял: его место в этой семье будет второстепенным. Через два года у Ларисы родилась дочь, Вероника. И всё вокруг неё закрутилось, словно Антон перестал существовать. — Мам, почему мне опять сапоги «на вырост»? — спросил Антон в шестом классе. — Они же болтаются. — Ничего страшного, до осени доносишь, — спокойно ответила Лариса...

В электричке было душно. Олег смотрел в окно и видел только размытые серые дома и сам себя в отражении. Лицо постарело, хотя недавно ему исполнилось всего сорок. Телефон снова завибрировал. «Мама» высветилось на экране. Он вздохнул и ответил. — Да? — голос был сухим. — Олежка, ты приедешь сегодня? Я пирог испекла. — Мам, у меня работа. У меня нет времени. — Ты всегда так говоришь. А потом месяцами не приезжаешь. Он молчал. Хотел сказать что-то оправдательное, но слова застряли. Мать ещё что-то добавила, но он уже не слышал...

Иван Степанович сидел у окна, слушал, как капает вода с крыши. Весна была на пороге — снег ещё лежал, но уже чувствовалось: скоро зима уйдет... Во двор въехала машина. Он сразу понял — дочь с зятем. — Пап, привет! — Анна вышла с улыбкой, будто несла радостную новость. Сергей за ней, с пакетами, но улыбка у него была натянутой. — Проходите, — Иван Степанович встал, поправил старый свитер. Они расселись за столом. Сергей открыл бутылку лимонада, поставил перед тестем. Анна посмотрела на отца внимательно...

— Мам, ну ты серьёзно? — голос сына в трубке был раздражённым. — Тебе уже шестьдесят пять. Какие ещё курсы? Какая работа? — А что такого? — Людмила прижала телефон к уху, в голосе старалась держать спокойствие. — Мне нравится. Люди, движение. Я себя живой чувствую. — Живой она себя чувствует… — пробормотал он. — Мам, у тебя внуки! Лучше бы помогала Лере, а не бегала по своим занятиям. — Я и так помогаю, — возразила она. — Но я не могу сидеть всё время с вашими детьми. Я тоже хочу жить. — Мам, ты сама слышишь, что говоришь? Вашими детьми! Они и твои тоже! Родные! — сын повысил голос...

Анфиса Николаевна вставала рано, хотя особой нужды в этом уже давно не было. Книжная лавка открывалась к десяти, но она привыкла приходить заранее — протирать пыль, поправлять книги на полках, сидеть немного в тишине, пока улица ещё не заполнилась людьми и гулом машин. Помещение досталось ей и мужу в конце семидесятых. Тогда это был крошечный уголок при библиотеке, позже они выкупили его у города. Муж, Валентин, верил, что книги способны изменить мир, верил в силу слова. Он умер десять лет назад, и с тех пор лавка стала для Анфисы чем-то вроде отдушины...