Лика проснулась от странного ощущения — кто-то дышал ей прямо в лицо и со всей силы давил на грудь и шею. Тяжелое, прерывистое дыхание, пахнущее сыростью и чем-то затхлым. Она резко открыла глаза и увидела перед собой расплывчатую тень, склонившуюся над ней.
— А-а-а! — попыталась закричать она, но вместо этого вырвался только сдавленный хрип.
Тело ее не слушалось, и даже пошевелить пальцем она не могла, только с ужасом пыталась рассмотреть сущность, которая ее душила. Тень наклонилась ближе, и Лика, наконец, разглядела лицо — вернее, то, что должно было быть лицом. Пустые глазницы, растянутый в неестественной ухмылке рот, из которого сочилась черная жижа. Пальцы — длинные, костлявые, с гнилыми ногтями — впивались ей в горло, перекрывая воздух.
— Это сон. Это просто сон! — отчаянно пыталась убедить себя Лика, но боль была слишком реальной.
Вдруг в комнате раздался громкий треск — где-то у печки упала чугунная заслонка. Тень на мгновение ослабила хватку, обернувшись на звук. Лика тоже дернулась и смогла спихнуть с себя нечто. Тень отпрыгнула в сторону, и в полумраке комнаты Лика разглядела того самого мужичка со спутанной бородой. Он стоял, склонив голову набок, и ухмылялся.
— Чего орешь? — прошипел он. — Спать мешаешь.
— Убирайся! — Лика схватила подушку и швырнула в него.
Подушка пролетела сквозь домового и с мягким шлепком ударилась о стену. Мужичок рассмеялся, его фигура начала расплываться, как дым.
— Ду-ра, — прошипел он перед тем, как исчезнуть. — Ты еще пожалеешь, что сюда приехала.
Лика дрожала. Она огляделась — комната была пуста, только за окном шелестели листья деревьев.
— Что за чертовщина? — подумала она, вставая.
На кухне уже никого не было. Видно, Люша приготовила обед и куда-то ушла. На печке стояла кастрюля с ароматным борщом, а на столе горкой лежали пироги, прикрытые полотенцем. Лика, несмотря на все потрясения и неудобства, при виде еды испытала чувство голода. Но все же ей сначала хотелось посетить уборную.
— Где она там сказала у них туалет? — подумала она, суя ноги в растоптанные калоши.
Она вышла во двор и стала искать заветный домик.
— Ишь чего удумала тут, жить она здесь собралась, — проворчал домовой, запирая за ней на щеколду дверь. — Еще бы ее окунуть в яму, но пока я дома посижу.
Лика нашла заветный домик довольно быстро. Он выделялся среди построек своей новизной. Она быстро сделала все свои дела, помыла руки, вытерла об висящее полотенце, достала телефон, уселась на лавку и стала кому-то звонить.
Телефон гудел в ухе, но соединения не было. На экране мигало зловещее «Нет сети».
— Гадство, — поморщилась она.
Лика быстро набрала сообщение и кому-то отправила. Она сунула телефон в карман и отправилась в избу, но дверь оказалась закрыта. Дернула несколько раз, но та не открылась.
— Есть хочется, — пробормотала она и начала лупить по двери кулаком.
Ей все равно никто не открывал. Тогда она пошла вдоль дома и принялась стучать в окна.
— Вот ведь коза настырная, — проворчал домовой. — И чего ее к нам принесло?
Он открыл ей дверь и спрятался. Лика услышала, как лязгнул засов, и поспешила к двери. Она вошла в темные сени и тут же споткнулась о ведро. Сверху на нее свалились какие-то тазы и накрыло старыми куртками. Она, тихо матерясь, пыталась выбраться из этой ловушки. За ноги ее кто-то щипал и мерзко хихикал.
— Ты чего тут шумишь? — услышала она голос Захара.
— Да вот об ведро споткнулась, — промямлила Лика.
— Не по душе ты пришлась нашему домовому, — хмыкнул Захар. — Ты ела?
— Нет, — помотала головой Лика.
— Тогда идем есть. Там Люша наготовила, — буркнул Захар, разворачиваясь и уходя вглубь дома. Его голос звучал устало, будто каждое слово давалось ему с трудом.
Лика, наконец выбравшись из груды тряпья и посуды, пошла за ним. Кухня встретила ее теплом и запахом свежего борща. На столе уже стояла миска с дымящимся супом, рядом — ломоть черного хлеба и ложка.
— Садись, — сказал Захар, не глядя на нее. Он стоял у печки спиной к Лике, его плечи были напряжены.
Лика осторожно опустилась на лавку. Голод давал о себе знать, но что-то внутри нее сжималось от тревоги.
— А ты не будешь есть? — спросила она, поднимая ложку.
— Буду, сейчас себе налью и тоже буду. Не дала мне толком выспаться, — проговорил он. — Ты чего по окнам-то стучала?
— Так дверь захлопнулась. А у вас тут связь ловит?
— Смотря какой оператор, — ответил Захар, ставя тарелку с супом на стол. — Что-то ловит, что-то нет. У нас же кругом глухие леса, до вышки далековато.
— Ясно, — вздохнула она.
— А что?
— Да вот хотела дочери позвонить, сказать, что я к тебе приехала, и не получилось.
— Угу, — кивнул он и принялся хлебать борщ.
— Ты ешь, ешь, вкусно. Люша у нас отлично готовит.
— А Люша, она тебе кто? — спросила Лика.
Захар задумался.
— Помощница по хозяйству, — ответил он.
— А я уже подумала, что она твоя, — Лика осеклась.
— Да, тут все мои, все бабки, тетки и девки мои, — возмутился он. — Да ежели так, то тебе-то какое дело? Мы уже давно с тобой не вместе, и отчитываться тебе не обязан.
— А мне спросить, что ли, нельзя?
— Нельзя. Я же тебя не спрашиваю.
— А ты спроси, спроси, а я отвечу, — она вытаращила на него глаза.
— А зачем мне это? Мне это неинтересно. Нет у меня к тебе, Лика, интереса, никакого.
— Фу, какой ты.
— Вот такой, — хмыкнул Захар.
Лика громко запыхтела и принялась усиленно работать ложкой.
Тишина на кухне стала густой, как борщ в тарелках. Только ложки звенели о фаянс, да где-то за печкой поскрипывали половицы — то ли домовой прислушивался, то ли сама изба дышала.
Вдруг Захар резко поднял голову:
— Ты зачем вообще приехала? — спросил он, пристально глядя на Лику. — Небось, не просто так.
Ложка в ее руке дрогнула.
— Я же уже сказала — хотела тебя проведать. Услышала, что ты болен.
— И что? — перебил он. — Мы с тобой сколько лет не общались.
– Ну да, расстались мы с тобой не очень хорошо.
Лика опустила глаза в тарелку. На дне борща плавало что-то темное — то ли лавровый лист, то ли...
— Ладно, — вздохнул Захар, отодвигая пустую тарелку. — Раз не хочешь говорить, тогда слушай.
Он наклонился вперед, и в его глазах вспыхнул странный огонек:
— Первое — здесь ты никому не нужна. Второе — уезжай сегодня же. Третье — не звони никому, не пиши, и больше не пытайся мне «помочь».
— Но почему? — Лика почувствовала, как по спине побежали мурашки.
Захар встал, его тень легла на Лику, огромная и бесформенная:
— Потому что если останешься до заката, тебя не отпустят. Никогда.
– Захар, прекрати весь это спектакль. Нанял какого-то карлика, чтобы он меня пугал, несешь какой-то бред. На тебя так лекарства подействовали? Эта твоя странная помощница с придурью, сказала, что какой-то Васька из тебя всю болезнь вытянул и на жабу скинул.
– Ну, смотри, я тебя предупреждал, — хмыкнул он, ставя пустую тарелку в раковину.
– Ой, боюсь, боюсь, боюсь, — с усмешкой закатила она глаза.
– Посуду только не мой, а то переколашматишь мне ее всю.
Он встал из-за стола и направился на выход.
– Ты куда? — спросила она его.
– К соседям, — ответил Захар.
Он вышел из избы, а Лика, отодвинув в сторону тарелки, кинулась обыскивать дом. Она стала рыться в вещах, что-то ища.
– Что-то эту козу ничего не берет. Какая-то она бесстрашная, ничего не боится, — проворчал домовой, почесывая бороду и обдумывая, что же ему дальше сделать.
Автор Потапова Евгения