Августовское солнце нещадно палило, заглядывая в окна старенького дачного домика. Антонина Петровна медленно перебирала старые фотографии, с нежностью вглядываясь в пожелтевшие снимки. Вот они с мужем только построили этот домик, вот маленький Димка бегает по грядкам, вот первый урожай помидоров... Сорок лет пролетели как один день.
Скрипнула калитка. На участок вошли сын с невесткой — Дмитрий и Марина. Антонина Петровна поспешно спрятала фотографии.
— Мам, ну что ты тут сидишь одна? — Дмитрий присел рядом на скамейку. — Жара такая, тебе же вредно.
— Да ничего, сынок, я в тени. Помидорки вот полила с утра...
Марина поморщилась, оглядывая запущенный огород:
— Какие помидоры, Антонина Петровна? Три чахлых куста остались. Вы же совсем не справляетесь с участком.
— Справляюсь понемножку... — тихо возразила пожилая женщина.
— Мам, мы поговорить хотели, — начал Дмитрий. — Ты же знаешь, у нас ремонт, денег не хватает...
— Дача всё равно пустует, отдай документы — продадим, — потребовала сноха. — Толку от неё никакого, только деньги на налоги уходят.
Антонина Петровна побледнела:
— Как же продадим? Это же память... Мы с отцом здесь столько всего...
— Мама, папы уже пять лет как нет, — перебил сын. — А тебе одной тяжело сюда ездить. Продадим — купим тебе новый телевизор, холодильник...
— Не нужен мне телевизор! — голос старушки дрогнул. — Это же наше с отцом, руками его строено... Димочка, сыночек, как же так можно?
— Можно и нужно! — отрезала Марина. — Нечего сентиментальничать. Вон соседи уже все свои участки продали, один ваш огрызок остался. Район-то престижный стал.
Антонина Петровна молча смотрела на грядки, где когда-то росли любимые георгины мужа. Сердце щемило от боли и обиды.
— Я подумаю... — тихо произнесла она.
— Чего тут думать? — возмутилась сноха. — Завтра же едем к нотариусу оформлять доверенность.
— Марина, не дави, — одёрнул жену Дмитрий. — Мама права, надо всё обдумать спокойно.
Весь вечер Антонина Петровна не находила себе места. Перебирала старые вещи, гладила шершавые стены, которые муж когда-то сам штукатурил. Каждый уголок хранил воспоминания — здесь маленький Димка разбил коленку, тут они с мужем сидели вечерами, пили чай с малиной...
Ночью она почти не спала. А утром, собрав силы, позвонила старой подруге Валентине.
— Тонечка, да ты что! — возмутилась та. — Не вздумай подписывать! Это же твой кусочек жизни, твоя отдушина. Где ты летом-то будешь?
— Да я понимаю, Валь... Но Димка прав — тяжело мне одной. Силы уже не те...
— А давай я тебе помогать буду! — предложила Валентина. — Мне всё равно на пенсии скучно. Будем вместе копаться, как раньше. Помнишь, какие у тебя розы были?
В голосе подруги звучал такой энтузиазм, что Антонина Петровна приободрилась. Может, и правда не всё потеряно?
Через неделю участок было не узнать. Валентина, несмотря на свои семьдесят, работала с утра до вечера. Вдвоём они пропололи грядки, обрезали разросшиеся кусты, посадили новые цветы.
— Мам, ты что творишь? — возмутился Дмитрий, приехав в выходные. — Зачем всё это? Мы же договорились продавать!
— Ничего мы не договаривались, — твёрдо ответила Антонина Петровна. — Это мой дом, и я никуда отсюда не уеду. Даже не уговаривайте.
— Значит, так? — процедила Марина. — Ну хорошо. Только не прибегай потом, когда деньги на лекарства понадобятся!
— Не волнуйся, невестушка, не прибегу, — спокойно ответила свекровь. — У меня пенсия хорошая, да и Валентина поможет, если что.
Осень выдалась на редкость тёплой. Подруги законсервировали небывалый урожай помидоров и огурцов, насушили яблок, заготовили варенье. Антонина Петровна словно помолодела — глаза блестели, щёки разрумянились.
А в октябре грянул гром — у Дмитрия обнаружили серьёзные проблемы с сердцем. Требовалась срочная операция, причём платная — очередь по квоте была на год вперёд.
— Мама, прости... — сын виновато мял в руках больничную выписку. — Мы были не правы тогда...
Антонина Петровна молча обняла сына. Вечером они с Валентиной долго совещались на веранде.
— Продавай, Тонечка, — вздохнула подруга. — Сын дороже. Да и правда — тяжело тебе будет одной зимой сюда мотаться.
— Не могу, Валя... — Антонина Петровна смотрела на закат, окрасивший небо в розовые тона. — Знаешь, я тут подумала... У меня же квартира трёхкомнатная, одной много. А если разменять на однушку? Разницы как раз на операцию хватит.
— Да ты что! Куда ж ты из своей квартиры?
— А что такого? Мне одной и однокомнатной хватит. Зато дача останется, будем с тобой летом здесь прятаться от городской духоты.
Марина, узнав о решении свекрови, устроила скандал:
— Вы с ума сошли! Менять центр на окраину из-за какой-то развалюхи? Лучше дачу продать — и денег больше выручим, и квартира останется!
— Это не развалюха, — тихо, но твёрдо ответила Антонина Петровна. — Это память. Здесь каждое дерево отцом посажено, каждый гвоздь его руками вбит. Я своё решение приняла — квартиру меняю.
Через месяц Антонина Петровна переехала в уютную однокомнатную квартиру в спальном районе. Немного непривычно было после просторной трёшки, но зато появились деньги на операцию для сына. К счастью, всё прошло благополучно. Операцию сделали вовремя. Дмитрий поправлялся медленно, но верно.
Весной участок снова ожил. Антонина Петровна с Валентиной каждые выходные проводили на даче — сажали, пололи, поливали. Теперь к ним часто заезжал и Дмитрий — помогал с тяжёлой работой, чинил крышу, менял прогнившие доски. Даже Марина, поначалу демонстративно игнорировавшая дачные посиделки, стала иногда присоединяться — оценила домашние огурчики и душистую клубнику.
Как-то раз, в июльский вечер, они всей семьёй сидели на веранде. Закат окрашивал небо в те же розовые тона, что и год назад, когда решалась судьба дачи. Антонина Петровна разливала чай, Валентина выкладывала на блюдо свежеиспечённые ватрушки.
— Мам, — вдруг сказал Дмитрий. — Знаешь, я только сейчас понял... Ты ведь правильно сделала, что дачу не продала. Здесь словно папино присутствие чувствуется. Будто он рядом сидит, с нами чай пьёт...
Марина хотела что-то возразить, но промолчала, увидев, как блеснули слезы в глазах свекрови.
— Знаешь, мама, — продолжил сын, — давай в следующем году веранду расширим. И беседку построим — будем все вместе собираться, как раньше...
Антонина Петровна улыбнулась, глядя на закатное небо. Ей показалось, что где-то там, в розовых облаках, улыбается и её Василий — радуется, что их маленький семейный очаг удалось сохранить.
А вы как думаете — стоит ли держаться за семейные реликвии, или иногда нужно жертвовать прошлым ради настоящего? Правильно ли поступила Антонина Петровна, променяв городской комфорт на возможность сохранить память о муже? И что бы вы сделали на её месте?
🎀Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить выход новых историй и рассказов.💕