Мария толкнула калитку, и та со скрипом отворилась. Во дворе царила тишина, лишь куры лениво копошились в земле. Под окнами цвели астры и флоксы, а яблоня, посаженная ею вместе с Алексеем, раскинула свои ветви, усыпанные румяными яблоками. “Неужели Лёшка сам цветы сажал, — подумала она, — странно, раньше за ним тяги к цветоводству не наблюдалось”. По дорожке выложенной из красного кирпича, она подошла к крыльцу. “А Лёшка всё такой же деловитый, вон какую дорожку смастерил, и качели под липой для Катюшки поставил”, с удовольствием отметила она про себя. Дверь оказалась запертой, на ней висел замок. Она поднялась по ступенькам, и поискала ключ на небольшой полочке, он оказался на месте. Вставив ключ в замочную скважину, она повернула его, и замок щелкнул. Отворив дверь Мария вошла в дом. Запах свежего дерева и яблок наполнил её легкие, в доме было чисто и свежо. На столе в прихожей стояла банка с полевыми цветами, а на диване лежала детская книжка с закладкой посередине. “Наверное Алексей дочке по вечерам читает, — Мария поставила чемодан, и прошлась по дому, — надо же какая чистота кругом, словно и не один мужик тут живёт, — удивилась она”. На вешалке висели два детских плащика, розовый и фиолетовый. Она потрогала их руками и подумала. “А чего это он купил их разные?” потом усмехнулась и решила что муж просто ошибся с размером, а возвращать плащик в райцентр в Детский универмаг не повёз. Она заглянула в комнатку которая была детской и удивилась ещё больше. Там стояли две кроватки. Непонятное волнение охватило душу. Она вошла в спальню которая служила им с Алексеем спальней, подошла к шкафу и распахнула его. Там висели женские вещи. Внутри все похолодело. Платья, блузки, юбки, все незнакомое, не её. Она принялась лихорадочно перебирать вещи все не её размера, и пахли чужими духами, сладковатыми и немного терпкими. “Дорогие, — промелькнуло у неё в голове, — заведующая магазином где работала в Москве,такими пользовалась, говорила что французские”. Мария отшатнулась от шкафа, словно от удара. Сердце бешено колотилось в груди, а в голове роились обрывки мыслей. “Кто это? Кто живет в моем доме, и носит всю эту одежду?” Она оглядела комнату, словно видела ее впервые. Все казалось чужим, враждебным. Она вышла из спальни, словно во сне. Глаза машинально скользили по предметам, на кухне, на вешалке висел ситцевый нарядный женский фартук, весь в рюшах и воланах. Мария почувствовала, как в груди поднимается волна гнева и обиды. Схватив этот фартук, принялась рвать его, но ткань не поддавалась. Она закричала, срываясь на рыдания. “Так вот оказывается что, Лёшка в дом чужую бабу притащил. От того и Клашка наверное не писала, боялась расстроить подругу. Хорош гусь оказался, а ещё клялся что любит, и жить без меня не может”. В эту минуту, она почувствовала себя брошенной и обманутой, словно это и не она сбежала из дома с любовником и оставила мужа. В припадке ярости Мария швырнула остатки фартука на пол. Комната словно наполнилась запахом чужого счастья, дерзкого и бесстыдного. Она сжала кулаки, ногти впились в ладони. Слезы душили, но гнев был сильнее.
— Ничего, я тебе покажу, — прошипела она глядя в окно.
Решение созрело мгновенно. Она стащила с постели покрывало, и принялась швырять на него чужие вещи из шифоньера. Потом связала всё это в большой узел, села на диване в прихожей и стала ждать. В этот момент на крыльце послышались шаги, и в комнату вошла Варя, держа за руки Катюшку и Милочку.
— Лёша, а ты чего это так рано домой вернулся, говорил же что в соседнюю область за запчастями поедешь? — спросила она с порога, уверенная в том что это Алексей отпер дверь и ждёт их с девочками дома.
Мария вскочила с дивана, словно тигрица, готовая к прыжку. Варя с удивлением уставилась на неё, Катюшка и Милочка испуганно спрятались за её спину, не понимая, что происходит.
— Так вот значит кто в постель к моему мужу залез, и в моём доме хозяйничает — прорычала Мария, сверля Варю взглядом, — а ещё тихоней прикидывалась, такой понимаете ли паинькой.
Варя опешила, уж кого, кого, а Марию увидеть здесь она никак не ожидала.
— Здравствуйте Мария, — запинаясь, произнесла она, — а что вы здесь делаете?
— Я домой к мужу вернулась, — прокричала Мария, готовая вцепиться Варе в волосы.
— Алексей теперь мой муж, не ваш, а я его жена, — спокойно чтобы не напугать девочек, отвечала Варя, пришедшая к этому времени в себя.
Мария презрительно усмехнулась.
— Жена? Это я жена Алексея! Законная! А ты, так, подстилка, на время, пока меня не было. Лёшка мой, и этот дом тоже мой.
Она указала на узел с вещами.
— Забирай свои тряпки, и проваливай, подобру-поздорову, и пащенку свою забрать не забудь. А Катюху мою не тронь, чего вцепилась в неё.
Варя крепче сжала детские ладошки. Ярость Марии была ощутима физически.
— Маша, успокойся, — попыталась она говорить мягко, — давай поговорим спокойно. Дети же здесь.
— Какие тебе дети! — взвизгнула Мария, теряя остатки самообладания, — свою девку забирай, а мою дочь не тронь
Из-за спины Вари выглянула Катюша и проговорила.
— Ты плохая, не кричи на маму!
Мария замерла, словно ее ударили. Потом сделала шаг к Катюше, но та еще крепче прижалась к Варе. Милочка заплакала, испугавшись громкого голоса. Варя, понимая, что Мария в таком состоянии может сделать всё что угодно, развернулась и вышла из дома, уводя девочек с собой.
— Куда Катьку мою потащила, — заверещала ей вслед Мария, — а ну оставила моего ребёнка.
Но Катя испугавшись орущей матери, выбежала из дома первой.
Вслед Вари с крыльца полетел тюк с её вещами. Она подняла его, положила на стол, что Алексей недавно смастерил под яблоней, и вышла со двора. Она не знала что ей делать и куда идти, поэтому решила дождаться мужа на скамейке у соседского дома. У своего остаться не решилась, опасаясь Марии. Наступил вечер, над Гостяникой опустился туман, по сельской улице потянулось деревенское стадо. Варя сидела на скамейке, ощущая на себе любопытные взгляды деревенских кумушек, что вышли встречать своих бурёнок.
— Варь, а ты чего чужой двор сторожишь? — наконец не выдержала Домна, мать Тоськи Смажной, и подошла к ней, — говорят Машка домой вернулась, бабы видели, как с чемоданом от остановки шла.
— Вернулась, — ответила Варя и отвернулась от вздорной старухи.
— Ну теперь понятно, чего ты тут уселась, — произнесла Домна и отошла поджав губы, — нажилась с чужим мужиком, пропёрли как бездомную собачонку, — прошептала она своей товарке, Глафире Душиной.
Варя сглотнула обиду, стараясь не выдать дрожи в голосе, потому что слова Домны жалили хуже крапивы, и лишь успокаивала девочек, которые устали и просились домой.
Алексей появился, когда совсем стемнело. Увидев Варю на чужой скамейке, удивлённо спросил
— Что случилось? Почему не дома?
— Мария вернулась, — коротко ответила она.
— Что? — у Алексея от удивления полезли на лоб брови.
— Мария вернулась, — повторила Варя, — и выставила нас из дома.
— Ничего себе, — только и смог произнести Алексей, — поднимайся, нечего тут сидеть, домой пошли.
— Нет Лёш, мотнула головой Варя, — я не пойду, сам ступай, поговори с ней выясните отношения, а мы пока тут подождём.
— Хорошо, — согласился Алексей, и направился к своему дому.
Отворив дверь и войдя в прихожую, увидел сидящую за столом Марию, перед которой стояла наполовину опустошённая бутылка красного. Он хмыкнул и произнёс.
— Я гляжу годы городской жизни для тебя даром не прошли, многому в Москве научилась, да и учитель по всей видимости был отличный.
Мария встала из-за стола, подошла к бывшему мужу, обняла его и потянулась губами к губам. Алексей брезгливо снял её руки с шеи и отстранил от себя.
— Не трогай меня, Мария. Что это значит? Зачем ты вернулась и выгнала Варю с детьми на улицу?
Мария усмехнулась, отвернулась и снова села за стол.
— Вернулась домой, Лешенька. Разве не видишь? А Варьку твою выгнала, да. Потому что она попыталась занять чужое место. Думала, я позволю ей тут хозяйничать?
— Это мой дом, здесь живу я и моя семья, и не имеешь права тут находиться. Ты вообще кто теперь? Чужая женщина, поэтому собирайся и уходи, — твёрдо произнёс Алексей.
— Я твоя жена, Лёшенька! Была и буду. А она, — Мария пьяно ухмыльнулась, — просто подстилка, которую ты притащил в дом пока мня не было.
Алексей почувствовал, как внутри закипает ярость. Слова Марии били по самому больному, напоминая о том как она предала его, сбежала с любовником, и что вышла замуж только лишь для того, чтобы прикрыть своё распутство.
— Ты сломала мою жизнь, Мария. Сначала тем что связалась с этим отребьем Чеботарёвым, а теперь и этим цирком. Я любил, тебя, так любил, что дышать без тебя не мог. А ты просто смеялась над моею любовью, издевалась, изменяя с этой мразью. А теперь, вдруг почему-то вернулась, и устроила весь этот балаган? Что ты пытаешься сделать? Вернуть всё назад? Этого не будет.
Мария посмотрела на него с усмешкой, и налила себе еще. Красная жидкость плескалась в граненом стакане, словно кровь. Она посмотрела на Алексея мутным взглядом.
— Любил? Да что ты понимаешь в любви, маменькин сынок. Вот я любила, а теперь всё, кончилась любовь. Ничего не хочу, ни любви, ни вольной жизни. Одного хочу, жить спокойно, для того и вернулась.
Алексей молча смотрел на нее. В его глазах читалась смесь ненависти и жалости. Он понимал, что перед ним не та Мария, которую он когда-то любил. Перед ним сломленная, пьяная женщина, ищущая спасения в прошлом.