Я замер, как вкопанный. Стоял посреди нашей кухни, сжимая в руке смартфон, и чувствовал, как кровь приливает к лицу. На экране – недочитанное сообщение от мамы.
– Лена, давай без этого, а? – попытался я снизить градус напряжения.
– Без чего, Андрей? – её голос звенел, как натянутая струна. – Без того, что твоя мама в третий раз перекраивает наши планы на отпуск?
Кухонные часы тикали так громко, что казалось – вот-вот взорвутся. Лена отвернулась к окну, за которым осенний ветер гонял пожелтевшие листья. Типичный октябрь. Типичная ссора.
– Она просто предложила...
– Она не предлагает, Андрей! – Лена резко развернулась, и я увидел, что её глаза блестят от слёз. – Она ставит перед фактом. "Я купила вам билеты в Анапу". А мы хотели в горы! Мы полгода это обсуждали!
Я потёр переносицу. Боже, как я устал быть вечным миротворцем между двумя самыми важными женщинами в моей жизни.
– Может, не стоит так...
– Драматизировать? – усмехнулась Лена. – Нет, стоит. Потому что это касается не только отпуска. Это касается всего. Имён наших детей. Цвета стен в нашей квартире. Марки нашей машины!
Она не врала. Мама всегда была... энергичной. С самыми лучшими намерениями, конечно. Которыми, как известно, вымощена дорога в ад семейных конфликтов.
– Я поговорю с ней, – вздохнул я.
– Ты говоришь с ней уже пять лет, Андрей.
Осеннее солнце робко пробивалось сквозь тучи, когда я парковался у маминого дома. Старая "хрущёвка", третий этаж, окна выходят на детскую площадку. Здесь прошло моё детство, здесь мы с мамой жили одни после ухода отца.
Поднимаясь по ступеням, я мысленно репетировал предстоящий разговор. "Мам, ты должна уважать наши с Леной решения". Нет, слишком агрессивно. "Мам, мы благодарны за твою заботу, но..." Слишком мягко…
Дверь распахнулась до того, как я успел позвонить.
– Сынок! – мама обняла меня с такой силой, будто не видела год, а не три дня. – А я щи сварила! Твои любимые, с говядиной!
Желудок предательски заурчал. Мамины щи – моя слабость с детства.
– Мам, нам надо поговорить, – выпалил я, пока решимость не испарилась в аромате свежей выпечки.
– Конечно, милый, – она пропустила меня в квартиру. – За обедом и поговорим. Ты похудел что ли? Лена-то готовит нормально?
И вот опять. Будто случайный укол, но такой точный.
Кухня встретила меня знакомыми с детства запахами и желтыми занавесками в мелкий цветочек. Мама суетилась у плиты, напевая что-то под нос.
– Мам, насчёт билетов в Анапу...
– Ой, ты уже знаешь? – просияла она, ставя передо мной дымящуюся тарелку. – Я хотела сюрприз сделать! Помнишь, как мы ездили туда, когда тебе было десять? Ты так любил строить замки из песка!
– Это было двадцать лет назад, – я старался, чтобы голос звучал твёрдо. – Мы с Леной планировали поехать в Приэльбрусье.
– В горы? – мама нахмурилась. – Зачем? Там же опасно! Камнепады, лавины! А вдруг что случится?
– Ничего не случится, мы едем с инструктором. И билеты уже купили.
Мама замерла с половником в руке. На её лице отразилась целая гамма эмоций: удивление, обида, растерянность.
– Но... я же уже заплатила за путёвки... – её голос стал тихим. – Полную стоимость...
Вот оно. Чувство вины – её главное оружие. Невольное или специальное – я уже не разбирал.
– Мама, дело не только в отпуске, – я собрал всю свою решимость. – Лена чувствует, что ты... вмешиваешься в наши решения.
– Я вмешиваюсь? – в её глазах появились слёзы. – Я просто хочу как лучше! Ты же мой единственный сынок!
– Я знаю, мам, – я взял её за руку. – Но я уже не ребёнок. У меня своя семья.
– А я что, не семья? – её подбородок задрожал.
Боже, как я ненавидел эти разговоры.
– Конечно, семья. Но Лена – моя жена. И наши решения...
– А, так это Лена тебя настроила! – мама резко отдёрнула руку. – Всё понятно. Я для неё просто старуха, которая мешает жить!
– Никто так не думает! – я повысил голос, а потом сразу пожалел об этом. – Прости. Просто... пойми, нам нужно пространство для собственных решений.
Мама молча отвернулась к плите. Её плечи мелко дрожали. Я знал, что она плачет, и чувствовал себя последним негодяем.
Домой я вернулся разбитый, с контейнерами пирожков "для этой твоей худышки". И с чувством, что ничего не решил. Опять.
Лена встретила меня вопросительным взглядом.
– Ну как?
– Нормально, – я устало пожал плечами. – Она поняла.
– Правда? – в голосе жены звучало неприкрытое сомнение.
– Нет, – честно признался я, падая в кресло. – Она расплакалась, потом сказала, что путёвки невозвратные, потом вспомнила, как я болел в третьем классе и она не спала со мной ночами...
– Классика, – вздохнула Лена. – И конечно, ты согласился ехать в Анапу?
– Нет! То есть... не совсем.
– Что значит "не совсем"?
Я посмотрел на жену. Её каштановые волосы растрепались, на щеке – след от подушки. Наверное, дремала перед телевизором, ожидая меня. Такая родная и такая уставшая от этой бесконечной войны.
– Я предложил компромисс. Съездим с ней на майские. Короткая поездка, всего четыре дня.
Лена закрыла глаза.
– То есть, ты опять прогнулся.
– Я не прогнулся! – возмутился я. – Я нашёл решение, которое...
– Устроило всех, кроме меня, – закончила Лена. – Потому что теперь наши майские тоже под контролем твоей мамы.
Она была права.
– Лен, – я сел рядом, взял её за руки. – Последний раз, обещаю. Съездим, успокоим маму, а потом – всё. Чёткие границы.
– Ты говорил так перед новым годом, когда она купила нам билеты на базу отдыха, хотя мы хотели остаться дома. И перед этим, когда она настояла на выборе имени для собаки. И ещё раньше, когда...
– Знаю, – перебил я. – Но сейчас всё по-другому. Я серьёзно поговорил с ней.
Лена недоверчиво покачала головой, но руки не отняла.
– Честно, – добавил я с той интонацией, которая раньше всегда заставляла её улыбаться.
Не сработало.
– Андрей, я не могу так больше, – тихо сказала она. – Я чувствую себя вечно третьей лишней в вашем... тандеме.
Мне стало по-настоящему страшно. Не от её слов – от тона. Спокойного, решительного.
– Что ты имеешь в виду?
– Я не знаю, – она встала, подошла к окну. – Может, нам стоит взять паузу?
Моё сердце ёкнуло.
– Паузу? Ты что, хочешь... расстаться?
– Я хочу понять, кто я в твоей жизни, Андрей. Жена, которая принимает решения вместе с тобой, или девочка, за которую всё решает твоя мама.
Следующие три дня были наполнены гнетущим молчанием. Лена ушла ночевать к подруге, сказав, что ей нужно подумать. Я звонил, писал сообщения. В ответ получал короткие "всё в порядке, просто нужно время".
Мама тоже не выходила на связь, что было совсем на неё не похоже. Обычно после наших ссор она забрасывала меня сообщениями, звонками и непременно находила повод заглянуть с очередной кастрюлей супа или пирогом.
В пятницу вечером, когда тишина стала совсем невыносимой, раздался звонок в дверь. На пороге стояла... мама. С незнакомой женщиной средних лет.
– Привет, сынок, – мама выглядела непривычно серьёзной. – Познакомься, это Елена Викторовна, мой... психолог.
Я, наверное, выглядел так ошарашенно, что психолог улыбнулась.
– Можно войти? – спросила она. – У нас есть разговор.
Они сели на диван, я – напротив, в кресло. Чувствовал себя как на собеседовании или, того хуже, на допросе.
– Андрей, – начала мама, нервно сцепив пальцы. – Я много думала после нашего разговора. И поняла... – она запнулась, посмотрела на психолога, та ободряюще кивнула. – Поняла, что веду себя неправильно. Я боюсь тебя потерять так сильно, что сама толкаю от себя.
Я смотрел на мать и не узнавал её. Куда делась властная женщина, которая всегда знала, как лучше?
– Елена Викторовна помогла мне увидеть, что я... – мама вздохнула, – нарушаю границы. Твои и Лены.
– Вы обсуждали нас? – я перевёл взгляд на психолога.
– Только в контексте отношений вашей мамы с вами, – спокойно ответила она. – Галина Петровна проделала большую работу, чтобы признать свои ошибки поведения.
– Сынок, – мама наклонилась вперёд. – Я отменила бронь в Анапе. И хочу извиниться перед Леной. Лично. Если она позволит.
Я не знал, что сказать. Слишком неожиданно.
– А ещё, – продолжила мама, – я записалась на курсы компьютерной грамотности. И на йогу. И... – она смущённо улыбнулась, – зарегистрировалась на сайте знакомств для людей за пятьдесят.
– Что?! – кажется, моя челюсть упала на пол.
– Елена Викторовна сказала, что мне нужно наполнить свою жизнь чем-то кроме... тебя.
Психолог деликатно кивнула.
– Созависимость часто маскируется под заботу, – пояснила она. – Ваша мама очень смелый человек, Андрей. Не каждый способен так честно взглянуть на свои действия.
Я перевёл взгляд на маму. Она выглядела одновременно смущённой и... счастливой? Будто сбросила тяжёлую ношу.
– Я просто хочу, чтобы ты был счастлив, сынок, – тихо сказала она. – А не разрывался между мной и женой.
Лена вернулась домой в субботу утром. Я рассказал ей о визите мамы и психолога.
– Серьёзно? – она недоверчиво покачала головой. – Твоя мама? К психологу?
– Я сам в шоке, – честно признался я. – Но она выглядела... другой. Спокойнее. И она хочет извиниться перед тобой.
Лена задумчиво накручивала на палец прядь волос – её привычка в моменты сложных решений.
– Ты правда веришь, что она изменится?
– Не знаю, – я пожал плечами. – Но то, что она сделала первый шаг... это уже что-то, согласись?
Лена молчала, глядя в окно. За стеклом шелестел осенний дождь.
– Дай ей шанс, – тихо попросил я. – Один.
– Хорошо, – наконец ответила Лена.
Вечером мама пришла к нам с тортом, который впервые не сделала сама, а купила в кондитерской.
– Я никогда не хотела встать между вами, – говорила мама. – Просто не знала, как по-другому проявлять любовь…
– А я боялась, что никогда не стану для Андрея так важна, как вы, – призналась Лена.
– Дорогая, – мама неожиданно взяла Лену за руку. – Никто не может заменить любимую женщину. Даже мать. И это правильно.
Что-то изменилось в тот вечер. Какой-то узел, туго затянутый годами, начал медленно распутываться.
Прошло почти полгода
Мы всё-таки поехали в горы. Это было потрясающе. Мама ни разу не позвонила с паническими предупреждениями. Только присылала смс: "Всё хорошо?"
А на днях она сообщила, что едет в круиз по Средиземному морю. С Виктором Степановичем, инструктором по йоге, который старше её на три года и недавно развёлся со второй женой.
– Боже, во что я ввязываюсь? – смеялась она по телефону. – Но, знаешь, я чувствую себя живой. Впервые за много лет.
Лена, услышав эту новость, многозначительно подняла бровь:
– Кажется, твоя мама переживает вторую молодость.
– Открывать новые стороны себя никогда не поздно, – улыбнулся я.
– Ты скучаешь? – вдруг спросила Лена. – По тому, как она опекала тебя?
Я задумался:
– Иногда. Но знаешь... мне нравится, что теперь, когда она звонит, мы говорим о её жизни, а не только о моей.
Лена подошла ко мне, обняла за плечи.
– Знаешь, что я поняла за эти месяцы? Семья – это не война за территорию. Это умение найти место друг для друга.
Я поцеловал её:
– И для себя.
Рекомендую:
Подписывайтесь, чтобы не пропустить следующие публикации.
