Ира смотрела на мужа так, будто он только что сообщил, что инопланетяне высадились в их дворе. Его слова — "Дом я уже продал, переезжаем к маме" — повисли в воздухе между ними тяжёлым облаком.
— Что значит "продал"? — спросила она, и её голос прозвучал неожиданно спокойно. Внутри всё рушилось, но снаружи — ничего. Странно это.
Михаил пожал плечами. Так просто, будто речь шла о том, какой фильм сегодня посмотреть.
— То и значит. Подписал бумаги вчера. Деньги уже на счету.
Ира опустилась на стул. Их кухня — маленькая, но уютная — вдруг показалась чужой. Чашка с недопитым чаем. Сахарница с трещиной. Занавески в мелкий цветочек, которые она так долго выбирала.
— Но мы же... мы не обсуждали это.
— А что обсуждать? — Михаил открыл холодильник, достал бутылку воды. — У мамы дом больше. И платить ничего не надо. А эта квартира — только деньги зря уходят.
Вот так просто? Семь лет жизни перечёркнуты одним решением? Ира посмотрела на свои руки. Они дрожали.
— Когда переезжать? — спросила она, всё ещё не веря.
— Через неделю. Я уже договорился с грузчиками.
Конечно, договорился. Миша всегда всё решал сам. Всегда знал, как лучше. Для всех.
Вещи складывались в коробки удивительно быстро. Жизнь, оказывается, умещается в картонные ящики с удручающей лёгкостью. Ира подписывала: "Кухня", "Книги", "Фотоальбомы". Последнее — с особой тщательностью.
— Не понимаю, зачем ты тащишь эту рухлядь — сказал Михаил, глядя на старое кресло, которое Ира обтянула новой тканью прошлой весной.
— Это не рухлядь. Это моё кресло.
— У мамы полно мебели.
— Я хочу своё.
Миша закатил глаза, но не стал спорить. Маленькая победа в большом поражении.
Вечером, когда муж ушёл к друзьям "отметить удачную сделку", Ира сидела на полу среди коробок и вспоминала. Как они въехали сюда — молодые, счастливые. Как красили стены, спорили о цвете штор, смеялись, когда кот опрокинул банку с краской. Как мечтали...
Телефон звякнул сообщением от подруги: "Как ты там?"
"Нормально", — ответила Ира. И добавила:
"Кажется, я уже не знаю человека, за которого вышла замуж".
Дом свекрови находился в часе езды от города. Большой, старый, с высокими потолками и скрипучими половицами. Здесь всегда пахло чем-то сладким — пирогами или вареньем — и почему-то нафталином.
— Ирочка, ну наконец-то! — Анна Петровна заключила невестку в объятия. — Я так рада, что вы решили переехать! Мишенька говорил, что это была ваша общая идея.
Ира бросила взгляд на мужа. Тот сделал вид, что очень занят разгрузкой машины.
— Да, конечно, — выдавила Ира улыбку. — Общая.
— Вам будет хорошо в бывшей Мишиной комнате. Я там новые обои поклеила.
С розочками. Розовыми. На голубом фоне.
— Прекрасно, — сказала Ира и почувствовала, как что-то внутри окончательно обрывается.
Первая неделя прошла в тумане. Ира ходила на работу, возвращалась "домой", готовила ужин, слушала, как свекровь и муж обсуждают соседей, политику, погоду — всё, что угодно. Улыбалась, кивала, иногда что-то говорила. Как робот.
По ночам, когда Михаил храпел рядом, она смотрела в потолок и думала: неужели это теперь — навсегда?
— Тебе здесь не нравится — сказал Михаил однажды вечером. Не вопрос — утверждение.
— С чего ты взял? — Ира складывала выстиранное бельё.
— По лицу вижу. Ходишь как в воду опущенная.
— Просто привыкаю ещё.
— К хорошему быстро привыкают, — он хмыкнул. — Мама о нас заботится, готовит, убирает. Что не так?
Что не так? Всё не так. Весь этот переезд. То, как он решил всё без неё. То, как она сама позволила этому случиться.
— Ничего. Всё так.
Михаил пожал плечами и включил телевизор. Разговор окончен.
На работе Ира была другим человеком. Там она могла дышать. Отдел маркетинга небольшой IT-компании стал её убежищем. Особенно после того, как в их команду пришёл новый дизайнер — Олег.
Высокий, с растрёпанными волосами и вечно в наушниках. Он появился два месяца назад и сразу стал душой коллектива. Шутил, приносил домашнее печенье, всегда был готов помочь. С ним было... легко.
— Опять задерживаешься? — спросил он как-то вечером, когда все уже разошлись.
— Да, нужно закончить презентацию.
— Помочь?
— Не нужно, справлюсь.
— А если хочется? — он улыбнулся, и что-то внутри Иры дрогнуло.
Они работали до десяти вечера, заказали пиццу, смеялись над глупыми мемами. Когда презентация была готова, Олег предложил подвезти её.
— Я живу за городом — сказала Ира.
— Прекрасно, прокачусь. Люблю ночные дороги.
В машине играла какая-то музыка. Олег барабанил пальцами по рулю и иногда подпевал. Ира смотрела на дорогу… И думала, что давно не чувствовала себя так спокойно.
— Спасибо за помощь — сказала она, когда они подъехали к дому.
— Всегда пожалуйста, — он посмотрел на старый дом с резными наличниками.
— Красивое место.
— Это дом свекрови. Мы недавно переехали.
— И как тебе?
Ира хотела ответить привычное "нормально", но вдруг сказала:
— Ужасно. Я чувствую, что задыхаюсь здесь.
Олег кивнул, словно ожидал такого ответа.
— Знаешь, иногда нужно сделать то, что страшно. Чтобы задышать снова.
Слова Олега крутились в голове всю ночь. "Сделать то, что страшно". Что для неё сейчас страшнее всего? Остаться здесь, в этом доме, с этим чужим человеком, которого она когда-то любила? Или уйти в неизвестность?
Утром, когда Михаил ушёл на работу, а свекровь отправилась на рынок, Ира села за кухонный стол и написала заявление на отпуск.
Затем позвонила подруге:
— Юля, помнишь, ты предлагала пожить у тебя, если что?
— Конечно, — голос подруги сразу стал серьёзным. — Что случилось?
— Нужно время подумать. И пространство.
— Приезжай. Когда?
— Сегодня. Если можно.
Собирать вещи во второй раз оказалось проще. Теперь она знала, что действительно важно. Фотоальбомы. Любимые книги. Кружка, из которой она пила кофе каждое утро ещё в их квартире. И кресло. Обязательно кресло.
На столе она оставила записку: "Мне нужно время. Пожалуйста, не ищи меня. Я сама свяжусь, когда буду готова поговорить".
Такси приехало в полдень. Водитель помог загрузить вещи и с интересом посмотрел на кресло.
— Переезжаете?
— Да, — сказала Ира и вдруг улыбнулась. — Начинаю новую жизнь.
Квартира Юли находилась на пятнадцатом этаже многоэтажки в спальном районе. Большие окна выходили в парк. Вечерами там зажигались фонари, и можно было часами смотреть на город, на огни, на чужие жизни, текущие где-то там, внизу.
Когда Ира приехала в квартиру Юли, первым, что она ощутила, было облегчение. Оно накатило внезапно, как волна на берег — мощно и неотвратимо.
— Располагайся, — Юля помогла затащить кресло в гостиную. — Диван раскладывается. Но если хочешь, можешь спать в кресле, — она усмехнулась.
— Я бы и на полу сейчас уснула, — призналась Ира, опускаясь на диван. — Такое ощущение, что не спала сто лет.
— Чай? Кофе? — Юля суетилась на кухне, пока Ира осматривала квартиру.
— Чай, пожалуйста.
Юля поставила перед ней чашку чая и села рядом.
— Рассказывай.
И Ира рассказала. Про то, как Михаил продал их квартиру без её ведома. Про розовые обои с голубыми цветочками. Про то, как свекровь каждое утро заходит в их комнату без стука. Про то, как Миша изменился — от заботливого парня, с которым они когда-то мечтали о своём доме, до человека, который принимал решения за двоих, не считаясь с её мнением.
В эту ночь они говорили до рассвета. Ира рассказывала, Юля слушала. Иногда они плакали, иногда смеялись.
Ира впервые произнесла вслух то, о чём раньше боялась даже думать: брак с Михаилом давно превратился в клетку. Она просто не замечала этого, пока не оказалась в доме свекрови — последней капле, переполнившей чашу.
— Знаешь, — сказала Юля под утро, — я всегда думала, что ты счастлива с ним.
— Я тоже так думала, — Ира смотрела в окно, где начинал брезжить рассвет.
— И чего ты хочешь?
Ира покачала головой:
— Пока не знаю. Но я намерена это выяснить.
Юля задумчиво смотрела на неё.
— Знаешь, что самое страшное? — Ира обхватила чашку ладонями. — Я не уверена, что он вообще заметит, что я ушла. В смысле... по-настоящему. Ему будет неудобно перед мамой, что жена сбежала. Но меня... меня он давно не видит.
Юля молча обняла подругу:
— Ты можешь оставаться здесь сколько нужно.
Телефон начал разрываться от звонков ближе к вечеру. Миша. Свекровь. Снова Миша. Ира не отвечала.
Только на следующий день она прочитала сообщения. Большинство были гневными:
"Что за детский сад?", "Мама расстроена!", "Думаешь, это смешно?".
Но последнее заставило её замереть: "Прости. Я всё понял. Давай поговорим".
Ира выключила телефон и пошла в душ. Горячая вода смывала усталость. В голове впервые за долгое время было пусто. Хорошо.
Через неделю она вернулась на работу. Встретилась взглядом с Олегом и улыбнулась — легко, без напряжения.
— Как ты? — спросил он во время обеденного перерыва.
— Лучше. Намного лучше.
Они сидели в маленьком кафе напротив офиса. Олег рассказывал о новом проекте. О своей собаке. О том, как ездил на выходных в лес. Ира слушала и думала, что давно не чувствовала такого интереса к чужой жизни. Будто проснулась от долгого сна.
— Знаешь, — сказал вдруг Олег, — я рад, что ты сделала то, что страшно.
Ира подняла глаза:
— Откуда ты знаешь?
— По твоему лицу, — он улыбнулся. — Оно изменилось. Стало... твоим.
Михаил появился у офиса неожиданно. Стоял у входа с букетом цветов — огромным, нелепым. Ира увидела его, выходя после работы, и замерла.
— Привет, — сказал он. — Можем поговорить?
Они пошли в тот же парк, на который выходили окна Юлиной квартиры. Сели на скамейку. Михаил положил цветы между ними — как баррикаду.
— Я всё понял, — начал он. — Мне не стоило продавать квартиру без твоего согласия. И переезд к маме... это было эгоистично с моей стороны.
Ира молчала.
— Я нашёл новую квартиру. Даже лучше прежней. В центре. С видом на реку. Мы можем переехать туда хоть завтра.
Он говорил ещё долго. О том, как скучает. О том, как мама переживает. О том, что осознал свои ошибки.
Ира смотрела на закат над парком и думала о том, что слова Михаила — те самые, которые она так ждала ещё месяц назад — сейчас не вызывают в ней никаких эмоций. Совсем.
— Дело не в квартире, Миш.
— А в чём?
— В нас. В том, что мы стали чужими. Ты даже не заметил, как это произошло.
— Я могу измениться.
— Знаю, — она наконец повернулась к нему. — Но я уже изменилась.
Через месяц они развелись. Тихо. Мирно.
***
Кресло прекрасно вписалось в Юлину гостиную. Ира сидела в нём вечерами, читала, работала, смотрела в окно.
Иногда приходил Олег. Они готовили ужин, смеялись, говорили о работе, о книгах, о жизни. О чём угодно.
Однажды он спросил:
— Не скучаешь по своему дому?
Ира задумалась:
— Знаешь, я поняла, что дом — это... Это ощущение, что ты на своём месте. Что можешь дышать полной грудью.
— И где твой дом сейчас?
Она улыбнулась:
— Пока не знаю. Но я его обязательно найду.
Через три месяца Ира подписала договор аренды на маленькую, но светлую квартиру недалеко от работы. Юля помогала ей перевозить вещи.
— Уверена, что хочешь жить одна? — спросила подруга. — Мне с тобой было хорошо.
— Мне тоже, — Ира обняла её. — Но мне нужно научиться быть собой. Отдельно от всех.
Последним в квартиру занесли кресло. Ира поставила его у окна, села и огляделась. Пустые стены. Не распакованные коробки. Вся жизнь впереди.
Телефон звякнул сообщением от Олега: "Новоселье отметим?"
Ира улыбнулась и набрала ответ: "Конечно. Приезжай. Я дома".
И впервые за долгое время эти слова звучали правдой.
Через год квартира преобразилась. Ира покрасила стены в мятный цвет, повесила картины, которые нашла на блошином рынке, расставила растения на подоконниках. Кресло по-прежнему стояло у окна — свидетель её новой жизни.
Михаил звонил всё реже. Последний раз — чтобы сообщить, что женится снова. Ира искренне пожелала ему счастья.
Олег... Олег стал другом. Возможно, больше чем другом. Они не торопились с определениями. Ира знала, что теперь у неё есть время — целая жизнь — чтобы разобраться в своих чувствах.
Иногда по выходным она ездила за город, бродила по лесу, сидела на берегу озера. Однажды, возвращаясь с такой прогулки, она проехала мимо дома свекрови. Остановилась на обочине, посмотрела на знакомые окна.
Странно, но не осталось ни обиды, ни горечи. Только благодарность — за урок, за опыт, за то, что в самый важный момент она нашла в себе силы сделать шаг в неизвестность.
Домой Ира вернулась затемно. Открыла окно, впуская свежий вечерний воздух. Заварила чай, включила музыку. Села в своё кресло.
Позвонила подруге:
— Юль, хочешь, приезжай на выходных? Я испеку тот черничный пирог, который тебе нравится.
Потом написала Олегу:
— Спасибо тебе.
— За что? — ответил он почти сразу.
— За то, что однажды сказал мне сделать то, что страшно.
— И как результаты?
— Потрясающие. Я научилась дышать.
Ира отложила телефон и посмотрела в окно на ночной город. На десятки, сотни окон, за которыми жили другие люди со своими историями, надеждами, страхами. Подумала о том, сколько среди них таких же, как она когда-то — застрявших в жизни, которая им не принадлежит.
"Делайте то, что страшно", — мысленно сказала она им. — "Чтобы научиться дышать".
И в этот момент она точно знала: вместо точки в конце её истории стоит многоточие. Потому что настоящая история только начинается…
Рекомендую:
Подписывайтесь, чтобы не пропустить следующие публикации.
