Старый волокита: мучительное вдовство
29 июля 1821 года в Мариенбад* прибыл импозантный незнакомец. На благородном румяном лице, почти не тронутом морщинами и красноречиво свидетельствующем, что этот человек не чуждается земных удовольствий и радостей, сверкали тёмные глаза – настолько живые и страстные, что казалось, будто в них танцуют горячие языки пламени.
Высокий лоб, выразительный орлиный нос, тонкие губы указывали на ум и недюжинную волю их обладателя, а гордая посадка головы, ровная спина и вся его величественная статная фигура, исполненная внутреннего достоинства, внушали невольное уважение.
Седовласого господина, который сразу привлёк внимание отдыхающих, звали Иоганн Вольфганг фон Гёте.
Прославленному немецкому поэту, драматургу и романисту, автору легендарного «Фауста», придворному советнику герцога Карла Августа Саксен-Веймар-Эйзенахского 72 года. Он приехал «на воды», спасаясь от гнетущей тоски: пять лет назад Гёте похоронил жену – верную спутницу, которая была рядом без малого тридцать лет; мать четверых его детей, умерших в младенчестве, и единственного сына, сумевшего перешагнуть порог совершеннолетия.
Матушка Гёте презрительно называла модистку Кристиану Вульпиус «сокровищем ложа», чопорное веймарское общество не принимало её, и в течение восемнадцати лет эта простая, малообразованная, но жизнерадостная, неглупая и энергичная женщина вынуждена была довольствоваться ролью любовницы, ведя обширное хозяйство, исправно рожая детей и мирясь с бесконечными альковными интрижками своего ветреного возлюбленного. Только в 1806 году, мучимый угрызениями совести и желая выразить признательность Кристиане, самоотверженно оборонявшей дом от мародёрствующих французских солдат, Гёте обвенчался с ней.
Теперь, когда жены не стало, он страдал от мучительного одиночества и писал в дневнике, что не чувствует «в себе и около себя ничего, кроме пустоты и спокойствия смерти». От глубокого уныния не спасало даже то, что вместе с отцом жил сын Август с супругой Оттилией, к которой Гёте был очень привязан.
По приезде в Мариенбад, решив остановиться в красивом особняке, принадлежавшем почтенному родовитому семейству фон Клебельсберг, Гёте с удивлением узнал в тридцатичетырёхлетней хозяйке свою давнюю знакомую Амалию фон Леветцов. Амалия – вдова, недавно похоронившая третьего мужа Франца Иосифа фон Клебельсберга, мать трёх дочерей: семнадцатилетней Ульрики, пятнадцатилетней Амалии-младшей и тринадцатилетней Берты – жила в Мариенбаде вместе со своими престарелыми родителями, сдавая комнаты респектабельным постояльцам.
Спустя много лет Ульрика так описывала первую встречу: «Бабушка меня позвала к себе, и девушка мне сказала, там находится какой-то старый господин, который меня хочет видеть. Когда я вошла в комнату, где также была и моя мать, она представила меня: «Это моя старшая дочь Ульрика».
«Гёте меня взял за руку, с улыбкой на меня посмотрел и спросил меня, как мне нравятся Марианки. Последний год я провела в Страсбурге в французском пансионе, мне было только семнадцать лет, о Гёте я не знала вообще ничего, какой это известный человек и знаменитый поэт, поэтому я нисколько не стеснялась этого ласкового господина, не имела никакого стеснения, которое обычно при знакомствах с новыми людьми я испытывала».
Вторая молодость, или Бес в ребро
Жизнь в кругу семьи, текущая по раз заведённому нерушимому порядку, с обедами, чаепитиями, долгими прогулками и уютными вечерами, занятыми нехитрыми развлечениями, действовала как бальзам, успокаивая ноющие душевные раны старика Иоганна. «Мне было очень хорошо, – пишет Гёте, – в здешнем доме не было такой монотонности, как, должно быть, ей (Оттилии) представляется».
Особенной же нежностью Гёте проникся к Ульрике – красивой, остроумной, любознательной девушке. Он часто являлся с цветами и шоколадом, и у домашних подобные проявления отеческой заботы не вызывали подозрений.
Гёте и фройляйн фон Леветцов много беседуют, вместе посещают музыкальные вечера. Во время ежедневных совместных прогулок маститый писатель, учёный, государственный деятель делится с очаровательной спутницей поистине энциклопедическими знаниями в области поэзии, литературы, астрономии, ботаники, а в качестве знака внимания преподносит юной подруге роман «Годы странствий Вильгельма Мейстера».
Вероятно, вечный дамский угодник и сам не заметил, как обычное дружеское расположение и интерес к прелестной девушке сменились пылким чувством. Гёте, по собственному признанию, обрёл «вторую молодость», был полон сил и наслаждался этим ощущением, однако не решился открыто заговорить о своей любви.
В 1822 году он приехал в Карловы Вары, застав семейство Леветцов в полном составе. Восемнадцатилетняя Ульрика заметно похорошела, расцвела, и Гёте снова ощутил мощную волну неодолимой страсти.
«В то лето Гёте был ко мне очень ласков, при каждой возможности мне уделял знаки внимания», – вспоминала Ульрика. Вероятно, она была слишком чиста и невинна, чтобы понять истинные мотивы своего солидного поклонника, но его ухаживания стали более настойчивыми, хотя на предложение руки и сердца Гёте так и не решился.
В феврале 1823 года он перенёс перикардит и находился на грани жизни и смерти, однако уже в конце марта значительно окреп, о чём сообщал в письме от 23 марта 1823 года своему другу, композитору Карлу Фридриху Цельтеру, отмечая: «Вот первое свидетельство обновлённой жизни и любви с благодарностью и приязнью.»
Обманчивые грёзы. Сватовство
Летом того же года Гёте приехал в Мариенбад, поселившись в гостинице «U zlatého hroznu». Он с нетерпением и трепетом ждал приезда возлюбленной, а 11 июля записал в своём дневнике: «Прибыла госпожа фон Леветцов с дочерьми. Вечером был в обществе».
Всё свободное время Гёте проводил с Ульрикой, искал встречи с ней во время прогулок и на балах. «Гёте нравилось общаться со мной и нашим кругом молодых девушек. Он обучал нас светским играм, которые подчас вызывали девичью стыдливость, так как касались интимности женского туалета и прочего в этом духе, отчего, бывало, я краснела и не знала, что сказать, а Гёте смеялся и разъяснял что и как надо», – вспоминала Ульрика осенью 1897 года, на закате жизни.
Стоит ли удивляться, что свой день рождения – 28 августа 1823 года – он пожелал провести с семьёй фон Леветцов! Маленькое общество отправилось в Эльбоген полюбоваться достопримечательностями, а затем обосновалось в ресторане «У белого коня», где слуга Гёте Штадельман ещё с вечера заказал угощение. Госпожа фон Леветцов привезла с собой специально испечённый по этому случаю восхитительный именинный пирог, бутылку старого рейнского вина и великолепный бокал из богемского хрусталя, на котором были выгравированы инициалы Ульрики, Амалии и Берты.
Гёте находится во власти сладких мечтаний: он заручился поддержкой великого герцога Карла Августа Саксен-Веймар-Эйзенахского, который выразил желание выступить в роли свата и устроить брак с юной Ульрикой.
Предоставим слово фройляйн фон Леветцов: «... и это был он, воевода Карл Август, кто сказал моим родственникам и мне, чтобы я вышла замуж за Гёте. Иоганн подтвердил это и часто это повторял, он сам мне описывал, как бы это выглядело, если бы я была первой дамой двора в Веймаре.
Моя мать твёрдо стояла на том, что не будет ни одну из своих дочерей уговаривать или принуждать выйти замуж. Со мной она об этом говорила и спросила, нравится ли мне Гёте и его предложение, на что я ей ответила, что если она этого желает, то я так сделаю. Она ответила: «Нет, дитя моё, ты ещё слишком молода для этого, но это предложение является честью. Ты должна решить сама, можешь ли стать женой Гёте.»
«Я сказала: «Если бы он был совсем одиноким, то тогда могла выйти за него замуж. Но у него есть сын, который женат и который живёт у него в доме, у него есть семья, а я не хочу занимать место девятнадцатилетней мачехи. Ему этого не надо, ему надо другое, а для меня уйти от матери, сестёр, дедушки с бабушкой было бы очень тяжело, я ещё вообще не хочу выходить замуж»».
Отвергнут ею – гибну, обречённый
Казалось, вся тяжесть мироздания в одно мгновение рухнула на плечи седовласому колоссу, подкосив его. На следующий день Гёте пишет своей снохе Оттилии: «Вспомни, сколь часто мы осознаём бесценное, когда его уже нет, и ты представишь себе сладкую горечь чаши, которую я осушил до дна… Стало быть, я покидаю Мариенбад, оставляя его, по существу, совсем пустым. Того уже нет, чем я жил здесь всё это время, и надежда на скорую встречу весьма зыбка.»
Именно тогда рождается «Мариенбадская элегия», предваряемая эпиграфом:
Там, где немеет в муках человек,
Мне дал господь поведать, как а стражду.
«Торквато Тассо»
Это страстное откровение по праву считается жемчужиной любовной лирики и вершиной поэтического творчества Гёте.
В сердце поэта ещё теплится слабая надежда. В последних числах декабря он пишет Ульрике: «Передо мной стоит новый настенный календарь 1824 года, и все 12 месяцев выглядят так чисто! Неизвестно, который день откроется для меня в красный цвет, который в чёрный, всё так чисто, желания и надежды летают туда-сюда. Если бы они могли встретиться с Вашими! Только бы на пути их исполнения ничего! ничего! не стояло! А если моя милая будет этого хотеть, потом всё будет проще. При этом я надеюсь, что она не отрицает, что приятно быть любимой, несмотря на то что любовник может иногда казаться неприемлемым.»
Свой последний день рождения Иоганн Вольфганг фон Гёте отметил 28 августа 1831 года. Перед ним стоял тот самый бокал из богемского хрусталя с гравировкой, а мысли всё так же стремились к НЕЙ, недосягаемой и незабвенной: «Сегодня, уважаемый друг, находясь в сельской местности и избегая дружески устроенных празднеств, я ставлю перед собою этот бокал, напоминающий мне череду былых лет и воскрешающий в моем воображении прекраснейшие часы жизни… Всегда преданный вам И. В. фон Гёте.»
Стефан Цвейг увековечил историю этой любви в новелле «Мариенбадская элегия» из цикла «Звёздные часы человечества». Ею же навеян сюжет повести Томаса Манна «Смерть в Венеции», которую сам автор называл историей о «страсти как помрачении рассудка и деградации».
Баронесса Ульрика фон Леветцов прожила долгую жизнь, большую часть времени проводя в поместье Тршебивлице, доставшемся в наследство от матери.
Она так и не вышла замуж, посвятив себя воспитанию сыновей своей рано умершей младшей сестры, один из которых и унаследовал её состояние.
Оставшись в памяти людской лишь как последняя горькая любовь великого поэта, Ульрика фон Леветцов была образованной женщиной, которая свободно говорила на нескольких языках, играла на различных музыкальных инструментах, увлекалась ботаникой и собрала интереснейший гербарий. Она покровительствовала ряду общественных организаций, открыла школу для незамужних девушек и входила в число учредителей пражского Национального музея.
Читайте также:🕍
Незадолго до смерти баронесса фон Леветцов сожгла все письма Гёте, коротко подытожив: «Романа не было». Ульрика фон Леветцов скончалась 4 февраля 1904 года в возрасте 95 лет.
Друзья мои, простимся! В чаще тёмной
Меж диких скал один останусь я.
Но вы идите – смело в мир огромный.
В великолепье, в роскошь бытия!
Всё познавайте – небо, земли, воды,
За слогом слог – до самых недр природы!
А мной – весь мир, я сам собой утрачен,
Богов любимцем был я с детских лет,
Мне был ларец Пандоры предназначен,
Где много благ, стократно больше бед.
Я счастлив был, с прекрасной обручённый,
Отвергнут ею – гибну, обречённый.
Иоганн Вольфганг фон Гёте. «Мариенбадская элегия»
1824 год
Перевод В. Левика
Примечание: *Мариенбад – ныне Марианске-Лазне, Богемия, Чешская Республика
Больше интересного:
Ранее:
Далее:
✅©ГалопомПоЕвропам
© Копирование текста без ссылки на первоисточник запрещено и является нарушением авторских прав.