Ссылки на другие части и рассказы внизу страницы!
Рассказ | Северное сияние разбитых надежд | Часть 3 |
Гостья |
Домой Вера вернулась через пять дней – измученная, но счастливая. Грудь болела, швы саднили, но всё это отступало перед счастьем держать на руках своего ребёнка.
Квартира встретила их чистотой и порядком – видимо, Андрей готовился к их возвращению. В детской стояла новая кроватка (раньше был только матрас), на кухне – корзина с фруктами и свежие цветы, на плите – кастрюля с домашним супом.
– Сам приготовил, – с гордостью сказал Андрей, помогая ей устроиться в спальне. – Отдыхай, я всё сделаю.
Он уложил Кирилла в кроватку, принёс Вере чай и печенье, включил тихую музыку.
– Мне нужно срочно заехать в больницу, – сказал он через час, заглянув к ней в спальню. – Проблемы с документами пациента. Справишься пару часов без меня?
Вера кивнула, хотя внутри неприятно кольнуло. Снова работа, снова срочные дела. Даже в такой день.
– Конечно, – сказала она. – Мы с Кириллом справимся.
Когда Андрей ушёл, в квартире стало тихо. Только иногда попискивал проснувшийся Кирилл, да за окном шумел летний вечер – детские голоса на площадке, проезжающие машины, далёкая музыка из открытых окон. Вера лежала в полудрёме, наслаждаясь редкими минутами покоя, когда сын спал.
Около шести вечера в дверь позвонили. Вера, укачивающая заснувшего после кормления Кирилла, думала, что это Андрей забыл ключи. Она осторожно положила сына в кроватку и пошла открывать, на ходу поправляя растрёпанные волосы и одёргивая домашнее платье.
Но на пороге стояла незнакомая женщина – высокая, стройная, с идеальной укладкой и безупречным макияжем. Дорогой костюм песочного цвета, туфли на высоком каблуке, тонкие кольца на ухоженных пальцах. От неё пахло теми самыми духами, которые Вера иногда улавливала от одежды Андрея.
– Добрый вечер, – женщина окинула Веру оценивающим взглядом. – Андрей дома?
– Нет, – Вера почувствовала, как внутри всё холодеет. – А вы...?
– Элеонора Викторовна, – женщина прошла в квартиру, не дожидаясь приглашения. Каблуки звонко стучали по паркету. – Можно просто Элла. Я работодатель вашего мужа.
Было что-то в её тоне, в том, как она произнесла слово «муж» – с едва уловимой насмешкой, с какой-то интимной интонацией, от которой пробирало до костей.
– Андрей скоро будет, – Вера прошла в гостиную следом за незваной гостьей, чувствуя себя неуместной в собственном доме.
– Я знаю, – Элла улыбнулась, и от этой улыбки стало ещё холоднее. – Он всегда приезжает, когда я зову.
Она прошла в гостиную, осмотрелась с видом хозяйки, провела пальцем по книжной полке, словно проверяя чистоту.
– Он говорил, что едет в больницу, – растерянно сказала Вера.
– В некотором роде так и есть, – Элла села в кресло, закинув ногу на ногу. – Я владею частной клиникой, где ваш муж работает. Иногда.
Она излучала уверенность человека, привыкшего получать желаемое. Женщина была красива – не молодой, свежей красотой, а зрелой, ухоженной, с печатью власти и денег.
– Вы ведь недавно из роддома? – Элла кивнула на коридор, откуда донеслось тихое попискивание Кирилла. – Поздравляю. Мальчик?
– Да, – Вера опустилась на диван, разрываясь между желанием пойти к сыну и оцепенением, не позволяющим оставить эту женщину одну в квартире. – Кирилл.
– Милое имя, – женщина достала из сумочки тонкие сигареты. – Не возражаете?
– Возражаю, – резче, чем хотела, ответила Вера. – Здесь новорождённый.
– Разумеется, – Элла убрала сигареты и улыбнулась – вежливо, но без тепла. – Знаете, Вера, я не любитель ходить вокруг да около. Я пришла, чтобы расставить точки над «i».
– О чём вы? – Вера почувствовала, как пересыхает во рту.
– Об Андрее, – Элла подалась вперёд. В свете заходящего солнца её глаза казались почти золотыми. – Я не знаю, что он вам наговорил о своей работе, но позвольте внести ясность. Он действительно работает на меня. И не только работает.
Вера почувствовала, как к горлу подкатывает тошнота.
– Что это значит? – спросила она, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо.
За стеной снова заплакал Кирилл – требовательно, настойчиво, словно чувствуя напряжение, повисшее в воздухе.
– Я должна покормить сына, – Вера встала, радуясь возможности хоть ненадолго уйти от этого разговора, собраться с мыслями.
– Конечно, – кивнула Элла. – Я подожду.
В детской было тепло и пахло детским кремом. Вера взяла Кирилла на руки, прижала к груди, вдохнула его запах – молоко, присыпка, что-то неуловимо родное. Маленькие пальчики сжались в кулачки, крохотное личико покраснело от плача.
– Тише, малыш, – прошептала Вера, устраиваясь в кресле для кормления. – Всё хорошо. Мама здесь.
Но руки дрожали, и Кирилл чувствовал её беспокойство – капризничал, выпускал грудь, снова плакал. В голове крутились обрывки мыслей, догадок, страхов. Кто эта женщина? Что она имела в виду? Неужели Андрей...
Наконец, Кирилл насытился и уснул. Вера осторожно положила его в кроватку, поправила одеяльце, постояла несколько секунд, собираясь с силами, и вернулась в гостиную.
Элла сидела на том же месте, листая какой-то журнал, найденный на столике. Услышав шаги Веры, она подняла голову и холодно улыбнулась.
– Присаживайтесь, – сказала она, словно хозяйка, приглашающая гостью. – Продолжим наш разговор?
Вера опустилась на диван, чувствуя, как напряжены все мышцы тела:
– Вы говорили о своей работе с Андреем.
– Не только о работе, – Элла отложила журнал. – Мы с Андреем вместе уже пять лет, – она говорила спокойно, будто о погоде. – Я обеспечиваю ему определённый уровень жизни, а он... скажем так, скрашивает моё одиночество. Это взаимовыгодные отношения.
Слова ударили Веру, словно пощёчина. В ушах зашумело, и на мгновение ей показалось, что потеряет сознание.
– Вы лжёте, – выдавила она, вцепившись в подлокотник дивана.
За окном сгущались сумерки. Надвигалась гроза, ветер гнал тяжёлые тучи по небу, закрывая последние лучи солнца.
– Если бы, – Элла устало вздохнула. – Послушайте, я не злюсь на вас. Вы просто очередное увлечение. Проблема в том, что на этот раз наш мальчик зашёл слишком далеко. Женитьба, ребёнок... – она покачала головой. – Это нарушает наши с ним договорённости.
– Какие ещё договорённости? – Вера с трудом сдерживалась, чтобы не закричать. Хотелось выгнать эту женщину, захлопнуть дверь, забыть этот разговор как страшный сон.
Дождь застучал по оцинкованному отливу. Небо вспорола молния, и прогремел гром.
– Он может развлекаться на стороне, но всегда возвращается ко мне, – Элла встала и подошла к окну, наблюдая за стихией. Её силуэт чётко вырисовывался на фоне тёмного неба. – И никаких серьёзных обязательств с другими женщинами. Я давала ему деньги на его больную мать, а не на молоденьких дурочек.
Она обернулась, встретившись взглядом с Верой:
– Вы ведь не думаете, что врач может позволить себе такую квартиру? Или эту машину? Особенно молодой хирург без связей и богатых родственников?
– Андрей талантливый врач, – возразила Вера, но её голос прозвучал неуверенно.
Элла рассмеялась – коротко и без веселья:
– Ну-ну, – отрезала Элла. – Я не буду требовать развода. Это ваше дело. Но вы должны понимать: что бы Андрей ни выбрал, он всегда будет принадлежать мне. Потому что без меня у него ничего нет – ни квартиры, ни машины, ни работы. Пусть сам решает, как вам это объяснить.
Дождь за окном превратился в ливень. Капли барабанили по стёклам, словно тысячи барабанных палочек.
Элла направилась к двери, на ходу доставая из сумочки зонт:
– Всего доброго, Вера. И ещё раз поздравляю с сыном.
Входная дверь захлопнулась, а Вера так и осталась сидеть, оглушённая, с ощущением, что весь её мир только что рухнул, погребая под обломками всё, во что она верила, о чём мечтала.
Правда
Гроза бушевала, когда в замке повернулся ключ. Вера не двинулась с места – так и сидела в полутёмной гостиной, глядя в одну точку. Только настольная лампа бросала тусклый свет, да вспышки молний иногда освещали комнату, словно стробоскоп.
Андрей вошёл, отряхивая зонт.
– Ужасная погода, – сказал он, вешая куртку. – Вера? Почему ты сидишь в темноте?
Он замер на пороге гостиной, увидев бледную жену, с опухшими от слёз глазами.
– Она была здесь, да? – спросил он помертвевшим голосом.
– Да.
Опустился в кресло, закрыл лицо руками. Несколько минут они сидели в тишине, нарушаемой только шумом разгулявшейся стихии.
– Прости, – наконец произнёс Андрей. – Я не хотел, чтобы ты узнала... так.
– Значит, это правда? – голос Веры дрожал. – Всё, что она сказала?
– Не знаю, что она сказала, – Андрей поднял голову. В тусклом свете лампы его лицо казалось совсем другим. – Но я действительно в тебя влюбился.
– А она?
Он встал, подошёл к окну…
– Элла... – он запнулся. – Мы познакомились несколько лет назад. Я был молодым и амбициозным, без денег и с голым… Она предложила помощь в обмен на... компанию.
– Ты её любовник, – Вера произнесла с упрёком.
– Был, – Андрей отвернулся от окна, подошёл к ней. – До встречи с тобой. Потом я пытался разорвать эти отношения, но она... она контролирует всю мою жизнь. Квартира оформлена на неё, машина тоже, вся моя работа... – он запустил пальцы в волосы. – Ты не представляешь, какая она, когда разозлится.
В соседней комнате громко заплакал Кирилл, требуя маму. Вера встала, чтобы идти к нему, но Андрей перехватил её руку:
– Я схожу.
Она вырвала руку:
– Не прикасайся ко мне.
Вера кормила Кирилла, сокрушаясь, что жизнь безвозвратно испорчена. Всё оказалось подлой ложью. Она снова одна, только теперь с грудным ребёнком на руках.
Когда она вернулась в гостиную, Андрей, сгорбившись, сидел на диване. Он поднял голову, когда она вошла:
– И что теперь? – Вера почувствовала, как внутри всё холодеет. Как будто все эмоции выгорели, оставив только пустоту.
Андрей встал, подошёл к ней, попытался взять за руки:
– Я люблю тебя и Кирилла. Но я не смогу обеспечить вам такую жизнь без неё.
– Ты предлагаешь мне смириться? – Вера не верила своим ушам. – Делить тебя с ней?
– Это временно, – он попытался взять её за руку, но она отдёрнулась. – Я найду выход. Просто дай мне время.
– Время? – Вера горько рассмеялась. – А что мне сказать сыну, когда он спросит, где его отец? «Папа ушёл к богатой тётеньке, потому что она купила ему красивую машинку»?
– Я буду рядом, – Андрей умоляюще смотрел на неё. – Просто иногда мне придётся...
– Уходить к ней? – закончила Вера. – Спать с ней?
Он молчал, и это молчание было красноречивее любых слов. За окном дождь превратился в морось, последние раскаты грома затихли вдали. Гроза ушла, оставив после себя свежесть и прохладу.
– Я люблю вас, – наконец произнёс он. – Но я столько лет потратил, чтобы выбраться из нищеты...
Вера встала, глядя на него сверху вниз:
– Убирайся.
– Вера, послушай...
– Убирайся! – она почти кричала, но тут же заставила себя говорить тише, помня о спящем сыне. – Я не собираюсь быть вторым номером. Ни для тебя, ни для кого-либо ещё.
Он пытался возражать, говорил о том, что ей некуда идти, что она только что из роддома, что нужно подумать о ребёнке. Но Вера была непреклонна. Той же ночью она собрала пелёнки, детские одёжки, свои вещи, документы и вызвала такси.
– Куда ты поедешь? – Андрей стоял в дверях спальни и с тревогой наблюдая, как она собирается.
– К Ирине, – Вера назвала имя давней подруги со школьных времён. – Она не откажет.
– Но как ты будешь жить дальше? Без денег и работы, с новорождённым?
– С достоинством, – отрезала Вера.
Когда она вышла из подъезда, на восточном краю неба уже появилась рассветная полоса. Такси ожидало у входа. Водитель помог ей устроиться с малышом и вещами.
– Далеко едем? – спросил он, посматривая в зеркало на бедную женщину с новорождённым на руках.
– Достаточно далеко, – тихо ответила Вера.
Северное сияние
Ирина не отказала. Приняла, помогла, поддержала. Но Вера знала, что не может оставаться там долго. У подруги своя семья, маленькая квартира, им и так тесно.
Через неделю она позвонила тёте – сестре матери, с которой почти не общалась после смерти родителей.
– Тётя Лена? Это Вера. У меня... сложная ситуация.
Тётя жила на севере – в небольшом городке за полярным кругом. Работала инженером на комбинате, жила одна в двухкомнатной квартире.
– Приезжай, – сказала она после длительного молчания. – Места хватит. И работу тебе найдём.
***
Север встретил их морозным ветром и бесконечной белизной снега. Вера вдыхала холодный, прозрачный воздух, и чувствовала, как внутри что-то медленно оттаивает.
Крепкий мороз щипал щёки, снег поскрипывал под ногами, а над головой раскинулось небо такой глубокой синевы, какой Вера никогда раньше не видела. Кирилл, закутанный в тёплый конверт, сопел ей в плечо, привыкая к новым запахам, новым звукам.
– Странное место для начала новой жизни, – сказала тётя Лена, встречая их на пороге. Невысокая, крепкая, с короткой стрижкой и цепким взглядом – она напоминала Вере маму, и от этого щемило сердце. – Но, может, оно и к лучшему. Чем дальше от прошлого, тем легче начать с чистого листа.
Первое время было самым тяжёлым. Вера привыкала к новому месту, суровому климату и особенному ритму жизни северного городка. Кирилл часто плакал по ночам, словно тоскуя по дому, которого никогда не знал. Тётя помогала чем могла, но много работала, и большую часть времени Вера справлялась сама.
Устроиться на работу оказалось не так сложно, потому что в маленьком северном городке остро не хватало юристов. Местная фирма, занимавшаяся в основном делами комбината, приняла её с радостью. Нашлась и пожилая женщина, согласившаяся присматривать за Кириллом.
– Баба Настя, – представилась она, когда пришла знакомиться с малышом. – Своих внуков нет, все разъехались. А с детьми я управляться умею.
Она жила в соседнем подъезде, держала на подоконнике помидоры и огурцы, варила варенье из морошки и пекла пироги с брусникой, пахла чистым бельём и какими-то травами.
Жизнь постепенно налаживалась. Вера работала, растила сына, но внутри оставалась пустота – словно часть её так и осталась там, в той квартире, с тем человеком, которого она полюбила и который так жестоко её обманул.
Андрей звонил, писал, умолял вернуться. Обещал, что всё изменится, что он порвёт с Эллой, найдёт настоящую работу.
– Я скучаю по вам, – говорил он по телефону. – По тебе, по сыну. Без вас жизнь не имеет смысла.
Вера слушала молча не перебивая. А потом отвечала одно и то же:
– Ничего не изменится, Андрей. Это был твой выбор.
Однажды он даже приехал – с кольцом и обещаниями новой жизни. Появился на пороге тётиного дома, когда та была на работе. Исхудавший, но всё такой же красивый.
– Я порвал с ней, – говорил он. За окном падал снег, на плите булькал суп, в детской кроватке посапывал Кирилл. – Ради вас и нашей семьи.
– Правда? – Вера смотрела на него без эмоций. Странно, но она почти ничего не чувствовала – ни злости, ни радости. – И на что ты собираешься нас содержать?
Он замялся, и она поняла, что он снова лжёт.
– Уезжай, Андрей, – тихо сказала она. – Мы справимся без тебя.
Он уехал на следующий день, оставив на столе деньги в конверте и игрушку для сына. Вера вернула деньги почтовым переводом, а мишку оставила – не могла лишить ребёнка подарка от отца, каким бы тот ни был.
Вечерами, уложив Кирилла, Вера выходила на крыльцо дома и смотрела на небо. Иногда там разворачивалось северное сияние – волшебные переливы зелёного, фиолетового, голубого. Словно кто-то рисовал на чёрном холсте неба огромную, постоянно меняющуюся картину.
Морозный воздух обжигал лёгкие, снег искрился в свете фонарей, а над головой танцевали призрачные занавеси. В такие моменты Вера чувствовала себя маленькой частью огромного мира, и её проблемы казались незначительными перед лицом этой древней, вечной красоты.
– Видишь? – шептала она сыну, когда он подрос и мог смотреть на небо. – Это самое прекрасное, что есть в мире.
Маленький Кирилл агукал и тянул ручки к разноцветному сиянию, не понимая ещё, что растёт в месте, где многие мечтают побывать хоть раз в жизни.
Постепенно боль притуплялась. Не исчезала совсем, но становилась тише, словно далёкое эхо. Вера перестала отвечать на звонки Андрея, а потом и он прекратил попытки восстановить отношения.
Однажды пришло письмо – обычное, бумажное, с незнакомым обратным адресом. Внутри была короткая записка от Эллы:
«Он снова со мной. Так будет лучше для всех. К письму прилагаю документы на квартиру – она ваша. Считайте это моим извинением и благодарностью за то, что не боролись. Э.В.»
Вера долго смотрела на документы: дорогая бумага, официальные печати. Потом медленно порвала их на мелкие кусочки.
– Нам ничего от них не нужно, – сказала она тёте, наблюдавшей за ней с беспокойством. – Справимся сами.
И они справлялись. Вера получила повышение на работе, купила подержанную машину, стала больше зарабатывать. Кирилл рос здоровым, любознательным мальчиком, почти не болел несмотря на суровый климат.
Однажды вечером, когда северное сияние было особенно ярким, Вера вдруг поняла, что не чувствует больше к этому жестокому человеку ничего. Только усталость и лёгкую грусть при воспоминании о времени, проведённом вместе. И впервые за долгое время улыбнулась – искренне, свободно.
Её сердце не замёрзло, как она боялась. Оно просто научилось быть сильнее. Северное сияние раскрашивало небо всеми цветами радуги, обещая, что даже в самой глубокой темноте всегда есть место для света и красоты.
– Мы справимся, – прошептала Вера, глядя, как отблески сияния играют на личике спящего сына. – Мы обязательно справимся.
И она точно знала, что это правда.
Интересно читать? Сообщите об этом лайком и интересного станет больше! Подпишитесь и скиньте ссылку близким - вместе читать ещё интереснее!