Вернувшись вечером домой и застав там мужа, Людмила обрадовалась. Она попросила у него прощения и рассказала, что виделась с Димой и Мариной, и что мать мальчика подтвердила все его слова.
Супруги сели ужинать, но перед тем как приступить к трапезе Люда посмотрела на Степана и сказала:
— Милый, ты можешь меня отругать или вообще не разговаривать со мной, или даже уехать, но прошу тебя, прости. — Вот насколько прониклась молодая женщина горем любимого мужчины.
— Люда, я не держу на тебя зла. И потом, я сам чувствую себя виноватым, что вовремя не рассказал тебе обо всем. А сейчас я счастлив, что ты все правильно поняла. Ешь давай.
— Степа, вот здесь двести тысяч, как раз недостающие для твоего Димы, возьми, — Людмила протянула супругу конверт с деньгами, которые сняла со своего счета в банке по пути к дому.
Степан взял в руки конверт и спросил:
— Откуда они?
— Это моя заначка на черный день, и сейчас самое время ее потратить, — ответила женщина.
— Люда, Людочка... — Глаза Степана наполнились слезами счастья и благодарности. Он взял руку Людмилы и стал ее целовать. — Любимая, ты не представляешь, что ты сейчас делаешь для меня. Я же, идиот, хотел на развод подавать, — отвернулся от стыда. — Тесть уже звонил... мы разговаривали об этом...
— Да ты что! Ты чего, родной?! Не дождешься! — рассмеялась Люда. — Тем более я... — она сделала паузу, нагнетая интригу.
— Что ты? Говори, милая, я тебя слушаю.
— Ты скоро станешь папой еще одного малыша.
— В смысле? — не понял намека Спицын.
— Я беременна.
— Да?
— Да.
Теперь смеялся Степан. Как же сейчас ему было хорошо! Такое нечасто бывает в жизни...
Супруги просто обнялись и оба поплакали, не скрывая эмоций.
— Ты у меня самая замечательная, — глядя в глаза Людмиле, сказал Степан. — Ты у меня самая лучшая.
— И ты у меня не хуже. Твоя бывшая даже мне об этом сказала, представляешь?
— М-да, осталось только убедить в этом моего тестя, — шутя произнес Спицын.
— Ну, да ничего, дело за малым.
Когда Людмила и Степан помирились, у обоих словно гора с плеч упала, потому что переживания из-за ссоры с любимым человеком никак не совмещались с ощущениями первых недель беременности.
Молодая женщина почувствовала, что вместе они могут справиться с любыми сложностями.
***
На следующий день супруги Спицыны пришли к Диме в клинику. Врач даже позволил вывести мальчика ненадолго в больничный двор подышать свежим воздухом вместе со взрослыми. Сын Степана был невероятно рад этой возможности.
— Ну, что, капитан Джек-Воробей?! Как твое ничего? — спросил отец, развернув к себе больничную коляску сына.
— Нет, тот слишком смешной, — ответила за мальчика Людмила. — А Дима хочет быть серьезным.
— Да? Это так?
— Так, — подтвердил слова молодой женщины Дмитрий.
— Хорошо, будешь у нас тогда очень серьезный капитан, — Степан заботливо поправил на сыне шапку. Хоть октябрь и был относительно теплым, однако простывать пареньку было категорически нельзя. — Скоро у тебя будет очень важный день: тебе сделают операцию, после которой ты обязательно поправишься. А когда тебя выпишут, мы все вместе поедем на море.
— Какое? — заинтересовался Дима.
— На самое-самое теплое и на самое-самое синее, — ответила Люда. — Знаешь, мы с твоим папой смотрели тур... Полетим туда все вместе.
Дима не улыбнулся, потому что разглядывал незнакомого для него мужчину, который подошел к ним.
— Здравствуйте, — поздоровался Григорий Федорович.
— Привет, папа! — удивилась Людмила. — А ты что тут делаешь?
— Врач у меня знакомый здесь работает, на консультацию пришел, — ответил отец, глядя на мальчика.
— Папа, познакомься, это Дима, сын Степана, — представила паренька Людмила.
— Здравствуй, Дима. Григорий Федорович, — отец протянул руку мальчику.
— Здравствуйте.
— Папа, у нас очень хорошие новости. Диме скоро сделают операцию, — сказала Люда.
— Это очень хорошо.
— Это папа и тетя Люда помогли, — пояснил Дима.
— Понятно.
— Папа, а у тебя-то что со здоровьем?
— Да желудок барахлит.
— Что-то серьезное? — позволил себе задать вопрос Степан.
— Нет. Слава богу, нет, — улыбнулся Григорий Федорович. — Вылечат.
— Да. Как и меня, — сказал Дима.
— Правильно, Димка. Здесь хорошие врачи, они всех лечат, — Григорий Федорович опустился перед парнем на корточки. — Я, например, даже не переживаю. А ты?
— Нет.
— Молодец!
— Папа, давай, я тебя провожу? — предложила дочь.
— Не надо, сам дойду, — буркнул себе под нос мужчина и, не прощаясь, побрел к автобусной остановке.
— Что с ним? — поинтересовался у жены Степан.
— Степа, погуляй с Димой. Я пока провожу отца.
Григорий Федорович медленно шел по аллее, поэтому Людмила легко его догнала.
— Ты бы о себе побеспокоилась, о своем ребенке, — нарочито строго сказал отец. — Бегаешь, как угорелая...
— Папа, ну, что ты все время ворчишь и ворчишь?
— Да потому что язва я у тебя, и в желудке от этого тоже язва, — Григорий Федорович улыбнулся своим словам. Обида на дочь, как оказалось, прошла быстро. Да и был ли в ней какой-то смысл?
— Папа, ты знаешь, я ведь тебя очень люблю. И у нас все налаживается. А твои опасения за Степана развалились, как карточный домик.
— Но-но, налаживается! Вон дитё больное у него...
— Да дитё скоро выздоровеет. Я так рада, что у моего будущего ребенка будет старший брат. Папа, я ведь в детстве мечтала о брате, помнишь? А теперь у моего ребенка будет настоящий брат.
— Я ж не против, дочка. Мы с твоей матерью в свое время жалели, что не родили больше никого. Она не могла уже... — Григорий Федорович вдруг загрустил.
— Правда жалели? — Люда взяла отца под руку и прижалась к нему.
— Конечно. У матери вон сердце разрывалось, когда ты заводила об этом речь. — Григорий Федорович глубоко вздохнул. — Ладно, доченька, признаю! Насчет твоего Степана — может, он и не такой, как я боялся, но все равно... пусть не расслабляется.
— Папа, ты знаешь, он, правда, не такой.
Григорий обнял дочь, и Люда была абсолютна счастлива. Она видела, что бы не говорил отец, он пересмотрел свое отношение к Степану. А вся его жесткость, строгость и черствость одновременно, которые ее так угнетали, все это было из-за любви к дочери. Просто проявление высокого чувства было именно таким из-за искренней тревоги за своего пусть взрослого, но ребенка. Сама Людмила, ожидавшая малыша, это очень четко осознала.