Часть третья здесь
... Виктор Ступкин жил просто замечательно.
После окончания института судьба подарила ему отличный шанс, – его распределили работать на оборонный завод в Москву.
Исполнительный, безотказный парень сразу влился в коллектив. Работа в его руках спорилась, заработная плата была очень хорошая.
Сначала ему предоставили от завода комнату в коммунальной квартире, а спустя семь лет Виктор получил отличную двухкомнатную квартиру в новостройке.
К тому времени он уже был женат на москвичке Лиде и имел двух дочерей, Машу и Наташу.
Особенностью работы на данном предприятии были обязательные медицинские осмотры.
Они есть на многих предприятиях, но на оборонном заводе имели особое назначение.
В его стенах проводились секретные эксперименты, и руководство должно было убеждаться в их безопасности.
Во время самого первого осмотра Виктор был обязан пройти всех специалистов без исключения. Врачи не могли не отметить его исключительного здоровья.
Только одному ортопеду Виктор пожаловался на боль в левой стопе.
После продолжительной ходьбы её сводило болезненными спазмами. Врач не мог не отреагировать на жалобу и попросил парня разуться и походить по специальному коврику с мягкими резиновыми ворсинками.
Действительно, было небольшое отклонение от нормы. Нарушение было вызвано смещением центра тяжести стопы, потому что на левой ноге Ступкина отсутствовал большой палец…
… Дочерей Виктора миновала беспалость, она передавалась в роду Ступкиных лишь по мужской линии.
У отца Виктора, Матвея Гавриловича Ступкина, было пять братьев, и ни у одного не было большого пальца на левой ноге.
У самого Вити был младший брат Вася, который тоже ничем не отличался от остальных Ступкиных.
… В те годы, когда Ерёмин страстно полюбил Катю, Виктор оказался между огнём и наковальней. Голубки с двух сторон наседали на него.
Евгений Сергеевич часто просил, чтобы парень устроил влюблённым встречу, либо прикрыл их.
А Катя после жаловалась Вите, что профессор лишь использует её и никогда не женится.
Бедный Виктор не знал, как вырваться из этого Бермудского треугольника, у него и своих проблем было достаточно.
В один из вечеров Катя пришла к Вите в общежитие и расплакалась на груди.
Ступкин привычно стал утешать землячку. Соседи по комнате как раз ушли на футбольный матч, и выдалась возможность поговорить без присутствия чужих ушей.
Катерина трагически сообщила Вите, что профессор решил её оставить. Слёзы градом лились из прекрасных васильковых глаз.
Она была настолько трогательной, что Витя, подчинился сиюминутному порыву и поцеловал её.
Кирсанова раскрыла удивлённые глаза и с интересом и одновременно испугом поглядела на Витю.
Он и сам не мог себе объяснить, зачем сделал это. Но тогда словно бес вселился в него, он продолжил её целовать и обнимать, расстёгивая пуговки на блузке, пока не произошло то, о чём он впоследствии неоднократно жалел.
Всего один раз.
Назавтра они не могли глядеть друг другу в глаза и поклялись обо всём забыть.
Позже, когда Ступкин узнал о Катиной беременности, то испугался не меньше Ерёмина.
А вдруг ребёнок – его? На всякий случай Витя держался ближе к ним, чтобы знать, какие веяния идут.
Профессор к счастью решил, что ребёнок от него. Это умозаключение было на руку всем участникам истории.
Постепенно Виктор и сам убедил себя, что просто не мог стать отцом с первого раза.
Сама Катя не знала наверняка, кто отец мальчика.
Но когда Ступкин впервые увидел левую ножку малыша с наследственным признаком, у него внутри всё оборвалось.
Виктор на мгновение испугался, что Ерёмин догадается.
Если даже он не обратит внимания на отсутствие пальчика, то взглянет хотя бы на глазки младенца!
У профессора были глаза чёрного цвета, а у мальчика – голубые, как у Вити и Кати….
Если бы Ерёмин обладал хоть каплей здравого смысла, то заподозрил бы неладное.
Но, он настолько прикипел к мысли, что ребёнок его, что даже рождение монгола не смутило бы его.
Первейшим порывом Виктора было избавиться поскорее от своей ошибки молодости, к тому же,
Ерёмин вполне разделял это мнение. Витя в спешке уложил малыша в плетёную корзинку, это был первый предмет, попавшийся под руку, и выскочил из дома.
По улице Виктор шагал, озираясь, как затравленный зверь. Страх гнал его в спину.
Постепенно на него нахлынули неведомые чувства: стало до боли жаль сопящего ребёнка, кровинку, он ощутил себя последним негодяем.
Ну, хорошо. Допустим, он оставит сына себе, а что дальше? Как же учёба?
Кате мальчик не нужен. Нанимать няньку-кормилицу? Как отреагирует Ерёмин? И, наконец, что он скажет дома, в Гордеевке?
Сразу всплыл образ отца, щепетильного счетовода Матвея Гавриловича в клетчатой рубахе и очках, который умудрялся держать в страхе всех домочадцев.
Он скажет:
«Я всегда знал, что ты никчёмный, мамкой зацелованный. Доцеловалась?- (матери). - Выросло ничтожество! Я вам покажу, как Ступкиных позорить!»
На самом деле Виктор не так долго искал Дом ребёнка, как объяснял Ерёмину.
Час он просто сидел на скамейке в сквере и искал выхода из сложного положения. Не мог ни на что решиться.
Виктор не был злым человеком.
Его воспитали в строгости и справедливости, поэтому он понимал, что поступает против совести.
Ребёнок сам подтолкнул Виктора к решительным действиям: продрог и стал плакать.
Ступкин вырвал клочок бумаги из блокнота и нацарапал замёрзшей авторучкой дату рождения малыша.
Запустил руку под одеялко, нащупал животик и оставил записку там. Малыш и не думал успокаиваться, кричал надрывно и громко.
Редкие прохожие стали с опаской поглядывать на молоденького, высокого парня с корзинкой.
У одной старухи был такой подозрительный вид, что Ступкину почудилось, будто она сейчас вызовет милицию.
Ещё издали Виктор заметил низкий голубой барак с детской площадкой на прилегающей территории. На верёвках сохли несколько десятков пелёнок. Он решил, что это либо детский садик, либо то, что ему нужно…
…Ступкин почти позабыл дела прошедших лет. Ему временами стало казаться, что это было не с ним.
Он жил в Москве, в семейной стабильности. В один из вечеров раздался телефонный междугородний звонок.
Виктор снял трубку:
– Да? Слушаю вас.
– Алло! Алло! Витя, ты? – закричал женский голос.
– Да, я, а с кем имею честь? – не узнал Виктор.
– Это Катя, бывшая Кирсанова! Узнал?
Да, он узнал. И совсем не обрадовался этому.
Его жена Лида стояла близко к Вите и поинтересовалась кивком головы, кто звонит?
Виктор зажал трубку и одними губами ответил, что это землячка из Гордеевки. В их дом частенько заезжали гости, которые волей случая оказывались в Москве.
Лида, удовлетворённая ответом, вышла из комнаты, чтобы помочь четырёхлетней Маше справиться с колготками.
Катя этим временем кричала, пытаясь пересилить треск в телефонной трубке:
– Витя! Я, конечно, понимаю, что это не телефонный разговор, но и письмо написать я тоже не могу, вдруг твоя жена прочтёт. Ответь, помнишь ли ты, что было десять лет назад?
– Да, а в чём дело? – насторожился он. Ему сильно захотелось прекратить разговор. Эта история долгие годы точила его изнутри, но Лида ни о чём не догадывалась.
– Вспомни, умоляю, в который Дом ребёнка ты отдал мальчика? – срывающимся голосом прокричала Катя. По тону, голоса Виктор понял, что Катя настроена решительно.
– Зачем тебе это? Было темно, я долго плутал по дворам….
– Ну, пожалуйста, напряги память. Мне очень нужно!
– Катя, что ты хочешь? – прошептал он, косясь на дверь. За ней вроде что-то прошуршало. – Что ты ворошишь прошлое? На что тебе это надо?
– Мне нужен этот ребенок! – с вызовом заявила Катя.
– Зачем? – побледнел Ступкин.
– Заберу его, – голосом, не терпящим возражений, сказала она.
– Ты уверена?
– На сто процентов, – заверила его Катя.
– Ладно, – упавшим голосом сказал Виктор. – Это был барак, низкий и деревянный. С крыльцом. Номера не разобрал.
– Ну и ориентир! И сколько в Ярославле бараков? Сорок? Пятьдесят? Ну, хоть что-то вспомни, особенности какие-нибудь! – умоляла она.
– Катя, давай начистоту, – зашептал Ступкин, озираясь. – Ты десять лет не проявляла никакой активности. Что-то изменилось?
– У меня после того случая… нет детей, и не будет никогда, – тихо сказала она.
– А…забрать решила? – Виктор задумался, хорошо это для него, или плохо.
Похоже, плохо: вдруг она привезёт его в Гордеевку?!
Он живо представил, как мальчонка бежит босиком мимо забора Ступкиных и у отца от изумления выпадает из рук амбарная книга.
Виктор отогнал от себя видение, разом вспотел, и устало произнёс:
– Кать, дело проигрышное, поверь. Даже если тебе посчастливится отыскать тот Дом ребёнка, учти, дети там живут только первые три года своей жизни. В который именно детдом он переведён, неизвестно. А если его усыновили, то пиши, пропало!
– Это мои проблемы. Я должна откуда-то начать распутывать клубок!
– И кого ты спросишь? Васю, Петю? Кроме даты рождения на него не было никаких данных.
– Ты вспомнил, куда его отнёс? – сухо переспросила Катя.
– Номер этого Дома то ли один, то ли семь. Это всё.
– До свидания, – печально сказала Катя.
– Прощай, – хмуро ответил Виктор.
Он ещё долго стоял с телефонной трубкой в руке и думал, к чему ему эти проблемы?
Лида наверняка заметит, как он изменился в лице, и станет допытываться, что случилось.
– Кто эта Катя, и о каком ребёнке речь? – ледяным голосом спросила Лида, бесшумно подошедшая к Вите.
Он вздрогнул, глуповато улыбнулся одной стороной лица икнул.
*************************************
...Санитарка Тоня Резникова вернулась домой с ночной смены. Дома, как всегда, чистенько, прибрано.
На столе стоит завтрак, прикрытый салфеткой. Ну-ка, что там?
В тарелке лежали два яйца, сваренных вкрутую и ломтики сыра.
Даже хлеб нарезан!
В который раз Тоня поблагодарила судьбу за сына, подаренного ей судьбой.
Мальчику всего десять, а он рассудительный и заботливый. Не всякая дочь в десять лет способна на это.
…Первые три года Антоша жил в Доме ребёнка. За это время Тоня искренне привязалась к мальчику.
Её муж, сторож Михаил Степанович,
полюбил бойкого, смышлёного мальчонку. Антоша развивался не по годам, был выше сверстников и всё хватал на лету. Быстро выучился разговаривать и считал Тоню родной мамой.
Она, в свою очередь, тайком подсовывала ему игрушки и конфетки и заливалась румянцем, когда тот обнимал её своими нежными ручонками.
Когда подошло время распределения трёхлетних детей, Тоня серьёзно поговорила с мужем об усыновлении.
Он и сам хотел взять мальчика, привязался к нему. Антошка ни раз приносил ему гайки и шурупы, найденные во время прогулки, - хозяйственный. Резниковым нимало пришлось побегать по инстанциям, собирая справки.
С усыновлением возникли непредвиденные затруднения. Михаил Степанович имел дурные привычки, часто выпивал и не расставался с трубкой.
Поначалу усыновить мальчика не разрешили. Но, неудача только подстегнула Резниковых, они с новыми силами взялись за дело. Михаил Степанович стал умереннее себя вести и занялся спортом.
По параметрам жилплощади Тоня и Михаил годились в родители, но отыскалась новая причина отказа органов опеки и попечительства - это низкий доход в семье.
Действительно, жили Резниковы очень скромно, и перемен не предвиделось.
Недостаточное образование не позволяло найти другую работу.
Тоня чуть было не опустила руки, но Светлана Владимировна помогла положительными характеристиками и звонком кое-куда, в результате мальчик сделался Антошей Резниковым.
Супруги были вознаграждены.
Антошка оказался чистым золотом: хорошо учился в школе, помогал родителям и не создавал никаких проблем. Они уже не помнили времени, когда жили без него.
И не собирались ничего менять.
А перемены сами собой стучались в дом…
**************************************
…Тоня без аппетита завтракала, сведя брови на переносице.
Вчера на дежурстве в Дом ребёнка пришла молодая, симпатичная женщина в тёмных очках.
Она сразу кого-то напомнила Тоне, но кого именно? Эту дамочку Тоня раньше никогда не видела, оттого насторожилась.
Женщина искала заведующую, Светлану Владимировну.
Тоня, повинуясь непонятному порыву, сделала то, чего раньше никогда не делала: села под дверью, чтобы подслушать разговор.
Незнакомка заговорила с порога, причём довольно высокомерно оглядев заведующую:
– Вы Светлана Владимировна?
– Да, я. Вы что-то хотели? Я сейчас занята, – не слишком любезно ответила она, уловив превосходство и почувствовав раздражение. Она была человеком взрывным.
– Понимаете… – немного подобрел голос незнакомки, – я разыскиваю ребёнка, мальчика. Его похитили у меня десять лет назад, и подкинули в ваш Дом ребёнка.
Она акцентировала внимание именно на слове «подкинули».
– Вы уверены, что именно в наш? – удивилась заведующая.
– Да. Дело в том, что я обошла все приюты, узнавала информацию за 1960 год по поступившим детям.
– Вы что, сотрудник прокуратуры?
– Нет, я – обманутая мать. Помогите, пожалуйста! – Незнакомке даже удалось добиться слезы в голосе.
При этих словах Тоню, сидящую под дверями, охватил такой животный ужас, что она чуть не свалилась.
Антон!
– Будьте любезны, паспорт.
– Ах, да, - незнакомка после недолгих поисков извлекла документ из плетёной сумочки, больше похожей на кошелёк. Заведующая бегло ознакомилась с документом и вернула.
– Десять лет назад, говорите? –задумалась Светлана Владимировна. Выражение лица у неё сменилось на презрительное. – Что-то вы поздно хватились, милочка. Да и правда, когда вам было хватиться? Два брака – это не шутка, а ребёнок подождёт, пока мамочка устроится, – съязвила она.
– Так получилось, – неопределённо ответила та, пряча глаза за тёмными стёклами очков.
– Вы полагаете, ребёнок – это игрушка? Хочу, поиграю и выброшу, а через десять лет заберу, а он останется такой же, как и был? Без характера, без эмоций? – завелась Светлана Владимировна.
– Не надо так со мной, ведь вы ничего не знаете…– чуть не заревела незнакомка.
– Присядьте-ка на стульчик. За весь период работы лишь дважды…
Она не успела договорить фразу, как красная Тоня влетела в кабинет, что при её габаритах было опасно, и закричала:
– Скорее, в ясли, у Павлика Субботина снова приступ эпилепсии! – Тоня, не дожидаясь ответа, схватила Светлану Владимировну за рукав и поволокла к выходу.
– Что ты себе позволяешь? – зашипела Макарова, чувствуя себя, как на буксире. – Иди к Лизавете в медкабинет!
– Вы не понимаете! На самом деле с Павликом всё в порядке! Мне просто нужно было вас выманить кабинета. – Тоня перевела дух. – Не рассказывайте ей об Антоне, прошу вас! – умоляюще проговорила Тоня. – Я не отдам мальчика, он мой. А она станет ходить и душу ребёнку бередить. Гляньте на неё – одно лицо с Антоном! Мамашка-кукушка! И вообще, что за дела: хочу – отдам, хочу – заберу! Дети не игрушки! Раньше надо было думать! Пожалуйста, не выдавайте меня. –
Она вся сжалась и с ужасом поглядывала на Светлану Владимировну в ожидании приговора.
Макарова несколько секунд помолчала:
– А ты ещё и подслушиваешь?
Тоня густо покраснела.
– Ну, и кто из вас после этого настоящая мать? Та, что почувствовала, что её ребёнок в беде. То есть – ты, Тонечка! Даже подслушать решилась, что для тебя несвойственно! Да что ты вся трясёшься, дурёха, не выдам я тебя!
И уж совсем голосом заговорщика сказала Тоне:
– Сама бы так сделала.
И подмигнула.
– Спасибо! – воскликнула Тоня, не веря ушам. В другое время за подобное она получила бы нагоняй, а тут…. – Не забуду вашей доброты!
Светлана Владимировна вернулась в комнату.
– Как Павлик? – поинтересовалась незнакомка.
– Какой Павлик? – не сразу поняла заведующая.
– С эпилепсией.
– Ах, Павлик! Хорошо. Так о чём мы беседовали? Я отвлеклась.
– О ребёнке. Вы сказали, что детей вам подкидывали лишь дважды.
– Это правда. В 1960 году к нам действительно был подброшен мальчик. Но его усыновили, и его след был потерян.
– Да как же потерян? А сопроводительная документация? – не поверила незнакомка.
– Вы думаете, я выдам документы кому попадя, с улицы? Сегодня вы Екатерина Прошкина в очках, завтра Дарья Минаева с химзавивкой, послезавтра лиса-Алиса…
– Я всё поняла, – зло сказала незнакомка. – Вы же ни черта не помните!!
– Милочка! Я здесь бессменная заведующая уже тридцать лет, и помню каждого ребёнка, – голосом, не терпящим возражений, пригвоздила Светлана Владимировна.
– Ну, тогда кто его усыновил? Фамилию хоть скажите, если у вас такая феноменальная память! – с вызовом вскрикнула незнакомка, поднявшись с вытертого стула. Она поставила руки на стол.
– Таких сведений не даём.
– До меня наконец дошло: вам нужны деньги!! Как же я раньше не догадалась?!
– Свои деньги оставьте при себе, - тихо, но ясно сказала Светлана Владимировна.
– Под каким именем он поступил, хотя бы скажите! – взмолилась женщина.
– Вам не ясно? Таких сведений не даём, – повторила Светлана Владимировна.
– А ну, говори быстро! Я тебе сейчас устрою! – вдруг озверела незнакомка, сжимая кулаки.
Сама Светлана Владимировна была не робкого десятка и страшно разозлилась:
– Чего ты сказала?! А ну, пошла вон отсюда, кукушка! И чтоб духу…
В коридоре раздался чистый детский голос:
– Мам, ты где? Мам, ну куда ты запропастилась?!
Это Антошка разыскивал Тоню, чтобы предупредить, что они с классом едут в цирк.
Мальчик хотел разжиться хоть бы рубликом на пирожные и газировку.
Он ходил по длинному коридору, заглядывал во все двери подряд и тянул: «Ма-ам!» В тот момент, когда незнакомка вылетела из кабинета не без помощи Макаровой, ребёнок поравнялся с нею.
Лицом к лицу она столкнулась с высоким, голубоглазым, красивым, гладкокожим мальчиком, лет десяти и замерла:
– Как тебя зовут, мальчик? – с хрипотцой спросила она.
– Антон, - добродушно ответил тот.
– А фамилия?
– А, вот ты где? – раздался голос Тони. – Ты меня искал? – Антон обернулся в сторону матери и сообщил:
– Мама, мы с классом едем в цирк. Дай рубль, пожалуйста.
– Нету! У меня последняя трёшка осталась.
– А у папы есть?
– Пойдём, у него и спросим! И не болтай с посторонними, учишь тебя, учишь! – прикрикнула она, увлекая ребёнка за собой.
Катя поглядела вслед быстро удаляющейся паре, и подумала, что более непохожих маму и сына она ещё не видела.
Тоня полная, невысокая, рыжая, с веснушками повсюду. Веснушки были у неё даже на ушах.
«Может быть, мальчик пошёл в отца?» - предположил Катин внутренний голос, пока ноги непонятно зачем следовали за парой. И, словно в ответ, к своей семье подошёл сторож Михаил.
– Привет, сынок. Какие проблемы?
– Пап, дай рубль…
– Нету, мой хороший…
Катю ждал сюрприз. Беглого взгляда было достаточно, чтобы увидеть в нём цыганские корни: на смуглом лице светились жгуче-чёрные глаза, а гриве вьющихся волос можно было позавидовать любой женщине....
Оставалось загадкой, что такой красавец нашёл в совершенно неинтересной Тоне. Здесь два варианта: либо он взял её с ребёнком, либо…
Продолжение следует...
Дорогие друзья, если повесть вам нравится, не забывайте ставить лайки и писать отзывы.
Подписывайтесь на канал.
У нас тут здорово!
