Продолжение
Помимо пехотных батальонов к участию в военных действиях в горных ущельях Дагестане привлекались несколько сотен милиционеров из владений шамхала Тарковского, Самурского округа, Мехтулинского, Казикумухского, Кюринского ханств, аварского, койсубулинского обществ и др. Они по мере необходимости привлекались для выполнения определенных заданий, в том числе боевых задач, как при захвате селения Игали, но не пользовались большим доверием у российского командования, хотя случалось, что горские милиционеры и несли потери. По-разному к ним относились и мюриды, кого-то опасались и в случае попадания к ним в плен безжалостно рубили головы, что и произошло с мехтулинцами во время сдачи селения Казикумух местными правителями. Однако самурских милиционеров отпустили восвояси, не причинив им ни малейшего вреда. Возможно подобное положение связано с тем, что мехтулинская милиция принадлежала к тому же роду племени, что и большая часть дагестанских мюридов, а их правитель генерал Ахмет-хан уже давно вел бескомпромиссную борьбу с мюридизмом и отстаивал свои владения от посягательств незваных гостей из Нагорного Дагестана.
Они же были задействованы на охране почтовой дороги, сопровождении проезжающих и различных грузов от укрепления Кази-Юрт через крепость Темир-Хан-Шура к древнему городу Дербент. Горская милиция направлялась в помощь и нескольким казачьим сотням Донского полка, занимавшего кордонными постами часть транспортной коммуникации. Однако во время боевых операций большую часть донцов привлекали в экспедиции, как наиболее надежную конницу в Дагестане. Заменить их было, по существу, не кем, помимо местных жителей, т.к. ближайшие казачьи подразделения входили в состав Кизлярского иррегулярного полка, самого малочисленного из всего состава Кавказского Линейного казачьего войска. Кизлярцы круглосуточно содержали кордонную линию по левому берегу Терека, а также большую часть протяженного Астраханского тракта в безводной и солончаковой степи. Гребенские и моздокские сотни, за редким исключением предназначались для действий в составе отрядов правительственных войск в Большой и Малой Чечне. Только в особо исключительных случаях левобережные казаки удалялись в сторону дагестанских гор, как вскоре произойдет при спасении гарнизона укрепления Низовое под командованием генерала Р.К.Фрейтага.
В свою очередь укрепление Низовое, несмотря на всю свою важность, как промежуточного пункта доставки военных грузов морским путем из Астрахани для большинства гарнизонов Северного Дагестана, представляло из себя жалкое зрелище. Малочисленный гарнизон от ружейного огня с ближайших высот укрывал полу обвалившийся земляной вал, перед которым имелся давно осыпавшийся ров. Перед самым укреплением имелись целые “мертвые зоны” не доступные для поражения батальным огнем нападавших и исправить положение не представлялось возможным в ближайшее время. Большая часть гарнизона постоянна была задействована на перевозке доставляемого, складируемого армейского имущества и дальнейшей его отправке по месту назначения, который разгружался почти в 4 километрах от укрепления. Внутри военного объекта полностью отсутствовали какие-либо казармы и лазарет, а также в неудовлетворительном состоянии находились гарнизонные магазины (склады). В укреплении Низовом существовала значительная смертность среди личного состава, одна из самых высоких на Северо-Восточном Кавказе.
Во многом подобное печальное положение было связано с крайне неудачном выбором самого места строительства. Основные причины состояли в том, что грунтовые воды находились всего в 1,5-2 метрах от поверхности земли и наспех сделанные помещения постоянно были сырыми и малопригодными для жизни. Свою отрицательную роль вносил и местный родник, практически не пригодный для питья, о чем было хорошо известно, поэтому местные жители из селения Тарки, прибывавшие на работы в укрепление Низовое привозили с собой запас воды и редко употребляли гарнизонную. Так, только с августа по завершению 1841 г. из 432 военнослужащих гарнизона, от различных болезней скончалось 127 человек, т.е. почти каждый третий. Положение приняло настолько угрожающий характер, что на бедственное положение оставшихся вдов и сирот обращал внимание вышестоящего начальства генерал барон Ф.К.Клюки-фон-Клугенау, но особых мер не последовало и все продолжилось в установленном ранее порядке. Вместе с тем совсем не так далеко от российского укрепления находилось достаточно хорошее место с чистейшей питьевой водой, на котором в свое время располагался временный лагерь императора Петра I во время Персидского похода 1722-1723 гг. и в будущем расстроился город Порт-Петровск (современная Махачкала).
Не на много лучше сложилось положение и в главной российской цитадели края крепости Темир-Хан-Шура, которая занимала крайне незначительное пространство и в основном состояла из саманных строений. В разное время были построены добротный пороховой погреб из местного дикого камня, обычный цейхгауз, казачий пост с конюшней поблизости и всего две солдатские казармы из самана, в которых могли разместиться не более 2 пехотных рот. Остальные гарнизонные помещения по большей части представляли собой едва стоявшие по порывами ветра лачуги, в которых проживали семейные солдаты и офицеры Апшеронского пехотного полка. Даже командующий войсками в Северном и Нагорном Дагестане генерал барон Ф.К.Клюки-фон-Клугенау разместился с семьей в маленьком домике, не всегда укрывавший от косого дождя и сильного ветра с гор. Во второй половине 1842 г., когда Военный министр генерал князь А.И.Чернышёв остановил военные действия на всем Кавказе, определенные финансовые средства были освоены, в том числе в крепости Темир-Хан-Шура, но предстояло сделать еще многое для нормализации самого простейшего гарнизонного быта.
В крепости Темир-Хан-Шура имелся свой лазарет, в котором никогда не было меньше 800 больных одновременно, а зачастую и больше 1000 человек, доставляемых сюда из всех отдаленных гарнизонов Северного Дагестана. На всех нуждающихся мест постоянно не хватало, поэтому многие размещались в огороженных углах саманных казарм, а кому не доставалось и этого, укладывались в турлучных землянках (примитивный плетень, обмазанный глиной). Неизбежная в подобных обстоятельствах теснота и духота приводили к еще большей заболеваемости среди личного состава правительственных войск и вело к распространению опасных инфекционных болезней, включая местные лихорадки, в том числе малярию и тиф. Сказывался и недостаток хорошей питьевой воды, жаркий климат, сырость грунта, захламленность ограниченного пространства военного объекта, а также зловредные испарения от соседнего озера Ак-Куль. Так, только с июля и по конец декабря 1842 года в лазарете крепости Темир-Хан-Шура, скончалось 4 обер-офицера и 540 нижних чинов. Смертность среди российских военнослужащих гораздо выше, чем при проведении большинства военных операций против партий мюридов, поэтому очень редко, когда подразделения правительственных войск имели полный штат.
Продолжение следует. Подписывайтесь на канал, ставьте лайки, будем вместе продвигать честную историю.
