Мучительные жаркие ночи стали для Надин-хатун пыткой. День был наполнен, пусть и незначительными, но событиями. Сновали перед глазами служанки, приносил городские новости Тургай. Надо было есть, пить. Порой она бралась за вышивку или просила одну из девушек поиграть ей на уде. Ночь же была полна тишины и серых теней. Прошлое накрывало волнами воспоминаний, будущее тонуло во мраке и Надин мучительно ждала, когда же настанет рассвет. Она не знала, да и не желала думать о том, что во дворце, бывшем когда- то и ее домом, также мучается и томится другая женщина - ненавистная ей Джан-султан, теперь Валиде-султан. Тревога за сына, постоянные волнения не давали спать и Джан. Как часто, среди ночи, она поднималась с постели и опустившись на колени возносила молитвы о своих детях. Вести от Саида приходили регулярно, но пока это был только поход и она боялась начала битв. Часто ей думалось, сколько еще матерей сейчас возносят вот так молитвы за своих детей, которые отправились в поход за ее сыном? Никто не видел ее слез, а они были - горькие, страстные, порой переходящие в тихий вой истерзанной материнской души.
Но ночь кончалась и приходил новый день. И надо было жить ради оставшегося с ней рядом сына, ради дочери и всех, кто зависел от нее.
Пушечный залп заставил ее вздрогнуть и в дверь, тут же вошел Эмин, видимо понимая, что выстрелы приведут мать в волнение.
-Я только что получил вести, что наше войско, вместе с войском Касыма освободило один из приграничных городов! Это первая победа и народ должен о ней знать!
Эмин был рад и горд, а Джан подавила слезы. Она прекрасно осознавала, что стоит за этим! Значит был бой, значит какая-то мать больше не увидит своего сына!
-Вы не рады мама? - удивленно спросил Эмин, глядя на грустное лицо своей Валиде.
-Конечно я рада сынок! Но это только начало и я не могу подавить в своем сердце тревогу за Саида и за всех наших воинов!
А тревожилось ее сердце видимо не зря. Для Саида первая битва хоть и стала победной, но зрелище кровопролития повергало его в уныние и боль. Окутанное дымом поле, где произошло сражение, было полно лежащих бездыханных тел, над которыми уже через несколько часов стаями закружили стервятники. И хотя, большинство погибших было не из его войска, картина от того не становилась менее страшной. Как только протрубили первую атаку, Саид, сидя на своем коне, наблюдал за битвой с высокого холма. Он отдал первую команду наступать, а дальше уже действовали воеводы. Воздух наполнился воинственными криками с обеих сторон, звоном клинков, выстрелами пушек. Защитников города было мало и в основном это были воины мирзы Ахмада, оставленные им в этом городе. Это их тела усыпали сейчас землю на подходе к главным воротам. Горожане открыли ворота для законного Повелителя этих земель и теперь Саиду предстояло въехать в них вместе с шахом Касымом, преодолев поле битвы, которое уже расчищали для победителей. Тела врагов собирали в кучи, тела воинов Саида и Касыма укладывали в ряд, готовя к достойному погребению. И по этой, усеянной по обочине мертвецами, дороге предстояло проехать Саиду. Конь тревожно ржал, чувствуя рядом смерть и Саид с трудом удерживал его. Впервые он пожалел о том, что поддался уговорам Елены и взял ее с собой. Она не должна видеть этот ужас, но и оставить ее там, где она пережидала битву вместе с мастеровыми, поварами и другими людьми, не принимавшими участие в битве, он не мог. Лазутчики мирзы Ахмада были повсюду и набеги на тыл войска давно стали обычным делом.
-Поезжай к госпоже, передай чтобы завесили окна толстой тканью и не открывали их, пока не попадут в город. Это опасно! - велел он одному из приближенных слуг, который знал, кто именно следует в черной повозке следом за войском.
В городе явно царил голод. Жители встречали победителей молча. Сотни усталых ввалившихся глаз, серые лица. Они не знали, что сулит им завтрашний день и не заберут ли у них последние крохи эти, вошедшие в город, победители.
-Шах Касым! Люди явно голодают! Надо что-то предпринять! - озабоченно произнес Саид.
-Люди найдут себе пропитание, султан Саид! А вот мое войско надо кормить!
-У нас достаточно запасов для воинов! Люди будут недовольны! Ты хочешь голодного бунта, как только мы двинемся дальше?
Желваки заиграли на щеках Касыма, но он сдержал себя. "Этот сосунок поучает меня! " зло подумал он, но вслух произнес:
-Вы конечно правы! Мы сейчас же проверим городские хранилища и распорядимся раздать припасы, которые там имеются!
Саид задумался. Так ли хорош правитель, пусть и законный, которого не интересует благо его народа?
Сыскарь явился к Потапову быстро, словно знал, что пригодится князю очень скоро.
-Чего еще пожелает, Ваше Сиятельство?
-Хочу, чтобы ты со своими людьми последил за боярином Аверьяновым. Чем тот занимается, куда ходит, с кем общается!
-Не беспокойтесь, все сделаем!
Дав поручение, Сергей Иванович хотел было послать весть Евдокии, чтобы та была осторожней, но понял, что смысла в том нет. Она и так была напугана и сидела в глуши безвылазно, только разволнуется еще сильнее! А вот за ним самим Аверьянов вполне вероятно мог также установить слежку! "Становлюсь мнительным!" - отметил князь про себя, усмехнувшись. История затягивала его, будоража кровь, интригуя своей загадочностью.
Между тем в поместье Евдокии жизнь текла своим чередом. Только гувернер Алешеньки стал вдруг крайне снисходителен к своему подопечному. Часто в задумчивости поглаживал его по голове и не докучал Евдокии жалобами. Алеше перемены в Илье Ивановиче нравились и, как бы в благодарность, он даже стал усерднее относится к занятиям. Примерно через неделю после визита князя Потапова, Илья Иванович, попросился у Евдокии отлучится в город на пару дней.
-Поезжайте Илья Иванович! Немного отдохнете от нашей глуши!
-Смею вас заверить, что только дела вынуждают меня покинуть Вашу тихую обитель! Мне у Вас очень хорошо, Евдокия Андреевна! Я вернусь, как только улажу некоторые вопросы!
Следующим утром Илья Иванович, в санях, запряженных крепким мерином, укатил с сторону города к радости, получившего не запланированные каникулы, Алешеньки.
Илья Иванович всю неделю обдумывал и осмысливал подслушанный разговор между Евдокией Андреевной и князем Потаповым разговор. В конце концов, в его голове созрел план. Он должен найти дядю Евдокии, боярина Репнина и предложить ему информацию о его племяннице, естественно за хорошее вознаграждение...
-Госпожа!-сквозь сон, сморивший ее только под утро, услышала Джан, - Проснитесь, госпожа!
Тревожные нотки в голосе прогнали остатки сна. Сердце часто забилось, разгоняя по телу кровь. Перед Джан-султан стояла Малика, которой Джан уже давно доверила распоряжаться всем в своих покоях. Без повода Малика ни за что не потревожила бы свою госпожу!
-Госпожа!- в ответ на немой вопрос сквозивший в глазах Валиде-султан произнесла она, -Танзиля-султан заболела!
-Что с моей дочерью? - Джан уже вскочила с ложа и не дожидаясь помощи служанок надевала халат.
-У нее жар, госпожа и его не удается сбить! Лекари боятся, что это заразно!
-Пусть примут все меры для установления карантина! Шех-заде Эмину предайте, пусть ни в коем случае не посещает гарем и пусть его осмотрят лекари! А так же пусть обследуют всех девушек в гареме! - последние фразы Джан говорила уже направляясь к дверям.
-Но куда же Вы, госпожа? Вы же можете заразиться!
-Ты думаешь я оставлю свою дочь одну из страха заразиться? - бросила она через плечо, ускоряя шаг.
У покоев Танзили ее остановили евнухи.
-Лекари установили карантин, госпожа! Сюда нельзя входить!
Даже не удостоив их взглядом, Джан прошла в покои. Евнухи не решились ее остановить. Танзиля лежала на кровати, вокруг которой суетились лекарши. Даже от дверей было видно, что девушка бледна и ее лоб покрыт испариной.
-Танзиля, дочка! - она подбежала к кровати и взяла девушку за руку. Не смотря на жар рука была холодной, - Что с ней?
-Мы пока не знаем, госпожа! Но это может быть заразно...
-Достаточно! Это я уже слышала! Делайте свое дело, а я буду рядом с ней!
Танзиля с трудом открыла глаза.
-Мама! Не уходи!
-Я с тобой дочка и никуда не уйду! Не бойся, скоро тебе станет легче!
Время текло медленно, жар волнами накатывал на Танзилю. Порой она впадала в забытие, порой выныривала из него и это сопровождалось дикой головной болью. Никакие средства, в огромном количестве приготовляемые лекарями, не помогали. К вечеру Джан была в отчаянии.
-Надо что-то придумать! Танзиле не становится лучше! - обратилась она к старшей лекарше.
-Госпожа, среди монахов одной святой обители есть отшельник, который весьма сведущ в определении болезней. Правда он очень дряхлый, но ведь можно попробовать обратиться к нему!
-Немедленно поезжай к нему! Опишешь симптомы и, если потребуется, привезешь его сюда!
Лекарша поспешно удалилась, а Джан снова повернулась к дочери, утирать пот с ее лба и молить Всевышнего о выздоровлении...
