Из архивов самарского НКВД:
"Только за период 1930 и начало 1931 года вскрыты и ликвидированы организации и группы: контрреволюционная повстанческая и вредительская организация в руководящих сельскохозяйственных учреждениях, насчитывающая 148 человек. Во главе этой организации были профессора сельскохозяйственного института, имевшие связи с членами ЦК Трудовой крестьянской партии, контрреволюционные офицерско-кулацко-повстанческая организация под названием "Конспираторы" в числе 34 человек, которая подбирала кадры и готовила восстание, контрреволюционная повстанческая диверсионная организация в числе 21 человека, стремящаяся объединить кулачество и контрреволюционные элементы с целью поднятия вооружённого восстания, производства взрывов железнодорожного полотна и военного завода в Чапаевске, контрреволюционная группировка в пригородном посёлке Зубчаниновка в количестве 41 человека.
Ядром этой группы были бывшие люди из дворян, кулачества, бывших белых офицеров, лишенцев, попов. Члены её с основания Советской власти вели агитацию и борьбу с ней. В этом посёлке с 1915 по 1922 годы проживал Каверда (орфография сохранена- О.И.) - убийца полпреда СССР в Польше т. Войкова. Одним из близких Каверды в посёлке была организована из молодёжи фашистская организация, имевшая связь с заграницей".
Для тех времен упоминание факта близости к "Каверде" являлось практически смертным приговором. Так кто такой Коверда (именно так правильно пишется его фамилия) и какое отношение он имел к Самаре? Заранее оговорюсь, что отношение имел минимальное, но след в криминальной истории самарского края оставил. Так как, по мнению ряда историков, именно в Зубчаниновке он сформировался как террорист (по мнению другого ряда историков- как борец за свободу).
Борис Софронович Коверда родился около Вильно (ныне – Вильнюс), тогда Российская империя, в семье учителя народной школы. Отец и мать происходили из Гродненской губернии и считались белоруссами, но сам Борис считал себя по национальности русским. В 1915 г. в связи с наступлением немцев он вместе с матерью и двумя сестрами был эвакуирован в Тамбов, затем в Самару, где и жил до 1920 г.
Семья поселилась в Зубчаниновке. Для Самары это изумительное место. Вот что уже в нынешнее время писало самарское СМИ: «Я из Зубчаги» — в лихие 90-е вокруг жителя поселка Зубчаниновка расступалась толпа. Вся Самара знала, что местные никого и ничего не боятся. Своего рода вольные люди, живут на окраине города, в цыганском Гарлеме, в котором процветает наркоторговля и в котором чуть стемнеет, опасно выходить на улицу. Трудно себе представить, что 100 лет назад Зубчаниновка была… поселком образцового содержания, а тогдашних обитателей Зубчаги называли «лунатиками».
И действительно, семья Коверды ехала в самое спокойное и безопасное место самарского края. До 1908 года там ничего не было. Устав новообразующегося поселка был принят в 1908 году. Некто Зубчанинов был заместителем начальника управления Самара-Златоустовской железной дороги, постоянно ездил по работе в сторону Кинеля и облюбовал территорию, которая находилась в 14 верстах от Самары. И вот по его инициативе основывается поселок по примеру толстовской общины. Уже на следующий год, заняв деньги у Крестьянского поземельного банка, меценат и инженер-железнодорожник Евгений Андреевич Зубчанинов с единомышленниками (коллегами по работе на железной дороге и сочувствующие из числа жителей Самары) выкупают землю и делят ее на участки. 31 мая 1910 года первые поселенцы прибыли сюда на место, на свои участки, провели молебен освящения зубчаниновской земли и начали строительство. Они выдвигали довольно прогрессивные идеи для своего времени (близки к толстовству). Создали совет поселка, начали издавать собственную газету. Все решения члены общества принимали сообща. Устав строго запрещал открывать тут публичные дома и питейные заведения. Первые поселенцы принадлежали к разным социальным слоям, но абсолютное большинство из них были людьми образованными. 31 июля 1911 года в местной газете было написано «поселок Зубчанинова», после чего и «приклеилось» название.
Вот в такую спокойную и некриминогенную коммуну и ехала семья Коверды.
Борис поступил в реальное училище, но ездить приходилось далеко- в Самару (14 верст). Но учебу прервала Октябрьская революция 1917 года. При новой власти ему доставалось как «буржуйскому» ребенку.
Вообще то это странно, так как его отец- учитель (из рассказа отца, Софрона Коверды: "Я - сын крестьянина. В Вильне ещё до войны я принадлежал к партии социал-революционеров и принимал участие в нелегальной работе. Я был убеждён в том, что царская власть угнетает крестьян. Когда произошел переворот, я принимал участие в уличных боях против большевиков. Я - учитель народной школы"). Но времена были смутные и зачастую в "буржуи" относили тех, кто имел чистый воротник.
"В ноябре 1917 года, в реальном училище города Самары, директор училища однажды собрал воспитанников младших классов и, отпуская их домой по окончании уроков, предупредил, чтобы они не шли по главным улицам города, старались попасть домой боковыми переулками. На вопрос одного из учеников, маленького 9-летнего реалиста, почему это нужно, директор ответил, что в город вступили большевики и что ученикам реального училища, носящим форму, эти большевики могут причинить какие-либо неприятности..."
Во время поездок из Зубчаниновки в Самару и обратно паренек якобы видел бесчинства солдат-большевиков, которые однажды на его глазах избили начальника станции, а потом бросили в паровозную топку.
Тут трудно определить степень достоверности. Но в историческую литературу это вошло на основе показаний как самого Бориса, так и его матери на суде.
Мать Бориса Анна Коверда дала следующие показания: "В 1915 году мы были эвакуированы властями из Вильны. Мы жили в России до 1920 года. То, что он видел в Самаре, не могло создать в нём благоприятного для большевиков настроения. Он был свидетелем разгула Чрезвычайки. Сын моей сестры был убит большевиками. Борис часто об этом говорил с моей сестрой. Борис в Самаре был свидетелем, как расстреливали на льду нашего знакомого священника отца Лебедева. Борис был впечатлительным, тихим и скромным. Он работал на всю семью..."
Сам Борис Коверда на суде подтвердил, что на преступление его толкнуло... в том числе и то, что он увидел в самарском крае.
Вот отрывок из речи самого Бориса Коверды перед судом: "Я видел тот хаос, который начался после большевистского переворота. Видел все преступления и зверства большевизма. На моих глазах большевики бросили машиниста в печь за то, что он отказался вести поезд…"
В 1920 году семья вернулась в Вильно (город тогда уже принадлежал Польше). Борис начал учиться в белорусской гимназии, а потом перешел в русскую. Подрабатывал в издававшихся в Вильно белорусских периодических изданиях. По словам педагогов русской гимназии, Коверда производил впечатление очень интеллигентного, скромного, немного робкого, замкнутого и малообщительного юноши. Был очень деликатен в отношении к педагогам и товарищам. Никаких, даже обыкновенных ученических провинностей, за ним не наблюдалось. В гимназии отличался хорошими способностями, но необходимость постоянного заработка отвлекала его от занятий, не позволяла ему быть в числе лучших учеников.
Полпредом СССР в Польше в 1920-е годы состоял большевик (кстати, бывший террорист-боевик) Петр Лазаревич Войков. Кстати, тоже сын учителя. 7 июня 1927 г. Коверда стрелял в Войкова на Варшавском вокзале. Тот отстреливался, но получил смертельное ранение. Коверда остался на перроне и сдался полиции. Он также потом заявил, что убил Войкова «как представителя международной банды большевиков», не как посланника, а как члена Коминтерна.
Из показаний Коверды на суде: «Я пошёл навстречу Войкову, вынул из кармана пистолет и начал стрелять. Войков резко бросился назад, а я пробежал несколько шагов за ним, стреляя ему вслед, пока не выпустил все находившиеся в пистолете шесть пуль. Как позже было установлено, в Войкова попали две пули. Войков же, пробежав несколько шагов, прислонился к вагону и начал отстреливаться [прим.: Войков выстрелил два раза, но промахнулся, после чего упал]. Розенгольц прыгнул с перрона на путь и между двумя вагонами и остался у меня позади. […] На перроне во время покушения было мало публики, и ко мне и Войкову быстро подбежали полицейские. Меня схватили, а Войков опустился на перрон. Один из арестовавших меня полицейских спросил, в кого я стреляю. Я ответил, что в советского посла».
После варшавского покушения в Москве без суда расстреляли 20 представителей бывшей российской элиты, а самого Войкова похоронили у Кремлевской стены.
В польском суде адвокат Пасхальский, вернувшись к воспоминаниям детства Бориса в советской России, подчеркнул, что в отличие от взрослых, видевших многое, для детской души, которая впервые смотрит на мир, такая картина, как "ледяное крещение" в реке священника, оставляет неизгладимое впечатление и ложится в основу жизненного опыта ребёнке.
Заседание суда открылось в 10.45 утра, а приговор был вынесен через 14 часов - в 12.45 ночи. Судьям понадобилось 50 минут, чтобы принять решение. Приговор был выслушан Ковердой и всеми присутствующими стоя. Когда председатель суда дошел до слов о бессрочной каторге, вздох облегчения прошел по залу, а Коверда встретил приговор с выражением радости на лице.
Его отец подбежал к скамье подсудимых и крепко обнял и поцеловал сына, которого сразу же под конвоем полицейских отвели в тюрьму.
Впоследствии Коверде заменили бессрочные каторжные работы на 15-летний срок таких же каторжных работ. В тюрьме Борис Софронович провел десять лет и был освобождён по амнистии.
Коверда уехал в Югославию, где сдал экстерном экзамен на аттестат зрелости при русском кадетском корпусе в Белой Церкви. Во время Второй мировой войны служил в русских подразделениях, воевавших на стороне Германии, c которыми и бежал в Лихтенштейн. После войны жил с женой и дочерью в Швейцарии, Франции и ФРГ. В 1949 г. переехал с семьей в США, где работал в газете «Россия» и типографии «Нового русского слова». А о его жизни после переезда в Америку можно только сказать, что жил тихо и скромно, вышел на пенсию в 1976, скончался после длительной и тяжелой болезни в 1987 году.
Cовершенно не собираюсь давать оценку личности Коверды. Вот уже сто лет историки и политики спорят о его мотивах, дают противоречивые оценки и т.д. Бог ему судья. Одно точно- жестокость всегда порождает жестокость. А Коверда наследил в криминальной истории самарского края. Уж лучше бы он не приезжал в Зубчаниновку, так может и стал бы простым учителем...
ИСТОЧНИКИ:
- https://dolonyko.livejournal.com/1130530.html
- https://63.xn--b1aew.xn--p1ai/project-300-let/news/item/12706907/
- https://gregorkon.wordpress.com/2011/02/02/70-2/
- https://kaminec.livejournal.com/63148.html
- Бабенко О. Новые архивные материалы об убийстве П.Л. Войкова // Россия и современный мир. 2005, № 3 (48)
- Бабенко О. Убийство на главном вокзале // Родина. 2007, № 1.
- Убийство Войкова и дело Бориса Коверды. Июнь 1927. Париж: «Возрождение»
- Убийца товарища Войкова перед польским судом. М., Л.: 1927.
- Убийца товарища Войкова перед польским судом. М., Л.: 1927.
- https://proza.ru/2010/05/27/627
- Возрождение, Том 3, Номер 751, 23 Июня 1927 г.
- https://63.ru/text/culture/2018/03/05/53614851/
