Я подошла к аудитории как раз к концу пары, встала за углом, чтобы не попасться на глаза нашему преподу ТАУ, и стала ждать Анку-комиссара. Комсоргом группы её выбрали только потому, что она недостаточно активно от этого отбрыкивалась. Почему-то считается, что комсоргу полагаются какие-то привилегии, но по Анке это незаметно. Она живёт в среднем Подмосковье — ровно на таком расстоянии от института, что общага ей не полагается, но ежедневные поездки задалбывают вусмерть. Это тоже не способствовало её политической активности. Короче — обычная серая мышка, которая волей случая попала на руководящую должность. Ведь считается, что всем в группе руководит «треугольник» — староста, комсорг и профорг. Староста — это Татьяна, которая полностью оправдывает это высокое звание тем, что на два года старше всех, потому что поступила после техникума. Комсорг — это Анка. А профсоюзный босс в масштабах группы у нас Карина — коренная москвичка, у которой из женских достоинств только московская прописка.
Дождавшись, когда Анка вышла из аудитории, я быстро выскочила из-за угла.
— Комиссар, у меня к тебе вопрос!
Анка подскочила, как будто я была кулаком с обрезом, противником колхозов. Но я продолжила:
— Что там слышно в политбюро? В смысле — в комсомольском бюро курса? На завтра моё дело назначено?
Сообразив, что лично ей ничего не угрожает, Анка ответила:
— Передали в комитет комсомола института. Завтра в два часа. Знаешь, где это? Это рядом с ректоратом.
Ого, разбор моего персонального дела планируется на высшем уровне! Но это повод туда заранее заглянуть. И я резко перешла к делу.
— Слушай, а у них там есть центр НТТМ?
— А что это? — в недоумении спросила Анка. Ага, понятно! Ладно, пойдём длинной дорогой.
— А кто там моим делом занимается?
— Там есть такой Андрей Корзун.
— И кто он такой? — начинаю я уточнять.
— Он после армии, бывший сержант, чем очень гордится. По привычке пытается всех построить. Общаться с ним совершенно невозможно. Сейчас он член бюро института, но метит на секретаря комитета комсомола института.
Ага, если успеет до того момента, когда комсомол запретят — подумала я. Но если он травмирован армией, то это осложняет дело.
— Пойду попытаюсь с ним познакомиться, — предупредила я Анку.
— А лекция по кодированию? — удивилась наш комиссар. — Если спрашивать будут — чего сказать?
— Скажи, что ушла в комитет комсомола, — важно ответила я.
В прежней жизни я была рядом с ректоратом только один раз — на комиссии по распределению. Но в новой жизни надо активнее осваивать новые места. Найдя дверь с табличкой «Комитет ВЛКСМ», чуть помедлила и решительно потянула ручку. За дверью оказалось продолжение коридора — комитет занимает несколько комнат. Выглянула какая-то деваха:
— Девушка, вам кого?
— Мне нужен Андрей Корзун.
Деваха крикнула в глубь помещений игривым голосом:
— Товарищ Андрюша, к тебе пришли!
В коридор выглянул парень, даже скорее молодой мужчина — невысокий, но накачанный, аккуратная причёска, волевое лицо, в костюме с непременным комсомольским значком. Внимательно оглядел меня с ног до головы.
— Ты ко мне?
— Да. Я хотела бы работать в центре НТТМ, — с ходу начала я.
— Центр только создаётся, — удивлённо ответил Андрей. — А ты с какого факультета?
— АСУ. Меня зовут Анжела Огурцова.
— Огурцова… Погоди, это твоё дело будем завтра рассматривать?
Я кивнула. Чего скрывать — всё равно через пять минут всё бы выяснилось. Его взгляд сразу стал строгим и каким-то брезгливым.
— Что же ты, товарищ Огурцова, допускаешь антисоветские высказывания?
— А у нас сейчас гласность и новое мышление. А Арсений Петрович ещё не перестроился, и я была вынуждена ему на это указать.
— Ничего себе указать! Он в докладной написал, что ты назвала КПСС преступной организацией! А это уже антисоветская агитация и пропаганда. Это несовместимо с комсомольским билетом.
— То есть Арсений Петрович на занятиях не смог аргументировано ответить на вопрос студента, а написал донос? Но ведь сейчас другие времена!
— Огурцова, это будешь завтра рассказывать, когда тебя будут из комсомола исключать.
Ага, они мой вопрос уже решили!
— Ты не ответил мне на вопрос про центр НТТМ.
Андрей уже развернулся ко мне спиной, но мой вопрос заставил его задержаться. Или не сам вопрос, а моё наглое обращение на «ты». А чего, все комсомольцы равны, и вообще он ненамного меня старше.
— И что бы ты хотела делать в центре НТТМ? — с ехидной интонацией спросил он.
— Заниматься персональными компьютерами и программированием.
Он задумался.
— А ты в этом разбираешься?
— А ты проверь!
Он снова поморщился, как от зубной боли, но решительно шагнул к двери, ведущей в институтский коридор.
— Иди за мной!
Он шагал быстро, я даже в кроссовках еле за ним успевала. Прошли по коридору, спустились на этаж, дальше какой-то узкий переход, и оказались перед дверью с табличкой «Лаборатория. Кафедра электроники». Он зашёл первым и даже не придержал передо мной дверь. Сразу позвал:
— Виктор!
От стола поднялся парень в белом халате.
— Ну что, освоили технику? Можно вернуть дискеты?
— Мы тогда останемся без загрузочной дискеты, — возразил Виктор. — Я никак не могу перенести систему на нашу дискету.
— Я тебе знатока привёл, — товарищ Андрей кивнул на меня.
Виктор окинул меня быстрым взглядом.
— Фирменная девочка! — тут же оценил он. Я, наверное, покраснела — чувак заценил мои джинсы и кроссовки. А он показывает мне пятидюймовую дискету и спрашивает:
— Вот такую штуку раньше видела?
Я не поняла, в чём прикол, и на всякий случай ответила:
— Я и трёхдюймовые ещё застала.
Виктор удивлённо глянул на меня, и спросил:
— Знаешь, как систему с дискеты на дискеты перенести?
— Загрузочную дискету сделать? — уточнила я. — Конечно, знаю.
Виктор вопросительно поглядел на товарища Андрея. Тот кивнул:
— Пусть попробует.
Виктор подвёл меня к своему столу и показывает:
— А такую технику видела?
У него на столе стоит древняя персоналка с монохромным дисплеем, мы такие в середине девяностых пачками выбрасывали. Издевается, что ли? И тут до меня доходит — это для меня старьё, а для них это последнее слово компьютеростроения.
— Давай дискеты, — говорю. Села за стол, нажала "ресет". Наконец-то нормальная клавиатура со стандартной раскладкой! Комп оказался Икстишкой без жёсткого диска и с одним флопом. Загрузилась с системной дискеты, взяла чистую, команда Формат с переносом системы — готово. Виктор смотрит во все глаза, и спрашивает у Андрея:
— Где ты её нашёл?
Тот так задумчиво отвечает:
— Мы её завтра из комсомола исключать будем.
Тут этот Виктор выдаёт:
— Андрей, да пофиг на твой комсомол! Она мне нужна!
И ко мне:
— Тебя как зовут?
— Анжела, — отвечаю.
Он начинает меня уговаривать:
— Анжелочка, пожалуйста, ты могла бы у нас поработать? А то мы ещё не очень…
И тут, видимо, до него доходит — а откуда простая студентка так хорошо разбирается в персональных компьютерах, которых в институте по пальцам пересчитать и к которым студентов на пушечный выстрел не подпускают? А я, как на зло, ещё отмазку на этот случай не придумала. Ну, думаю, лучшая защита — это нападение. И говорю:
— Вряд ли я смогу у вас работать. Завтра меня исключат из комсомола, потом отчислят из института, потом выселят из общежития. Ну, вы поняли.
Виктор сразу на эту тему переключился, смотрит на Андрея.
— Это обязательно — её из комсомола исключать? Мы только работать начали, и нам такие люди нужны. Кто вообще это всё придумал?
Тот уже стоит задумчивый.
— Да один деятель с кафедры научного коммунизма докладную в деканат накатал, они сказали — примите меры по своей линии. Сами-то мараться не хотят. Понимают, к чему всё идёт с этой перестройкой и гласностью. Все эти разговоры про отмену шестой статьи так просто не закончатся.
— И что ты решил? — в лоб спросил его Виктор.
— Выговор с занесением, и пусть работает, — ко мне обернулся. — У тебя с учёбой как?
— Достала эта учёба уже, — заявляю. — Хватит учиться, пора уже деньги зарабатывать.
Андрей поглядел на товарища.
— Вот так, понял? Ну ладно, вы тут свои вопросы решайте, а я пошёл.
Я ему вдогонку кричу:
— Так я не поняла — мне завтра приходить?
— Как хочешь. Решение и без тебя вынесем.
Когда Андрей ушёл, Виктор стал рассказывать.
— Сейчас решается вопрос о поставке новой техники в наш институт. Сверху выделяют деньги, но ставят условие — доказать, что сможем технику освоить и обеспечить эксплуатацию. Дали одну машину и дискету с операционной системой. Ни описания, ни учебников — ничего, осваивай как хочешь. И людей, с этим знакомых, тоже нет. А ты откуда…
Я его снова перебила:
— А чего машина такая убогая? Жёсткого диска нет, флоп один, монитор монохромный. А может, её слегка разукомплектовали, пока она до вас доехала? А ну-ка, сними монитор!
Откидываю крышку корпуса — точно, один слот расширения не закрыт сзади железной заглушкой. Значит, вытащили контроллер вместе с диском.
— Где накладная или какие там на неё документы?
Виктор протягивает бумаги. Показываю ему:
— PC/XT — процессор должен быть 8088. Оперативная память 640 килобайт — соответствует, 360 — ёмкость дискеты в килобайтах. А вот эти 20 — это ёмкость жёсткого диска в мегабайтах. А его тут нет, только пустое место.
Виктор озадачился, гляжу, ему уже не до меня.
— Тогда я сейчас пошла. Когда подойти?
— Завтра. И паспорт захвати, договор подпишешь.
---
Анжела Огурцова