Любое злодейство, от очевидного и масштабного до мелкого и повседневного, представляется мне, как я уже не раз писала, совершенно бессмысленным и иррациональным. Нет в нем никакой практической пользы и выгоды тоже никакой, по большому счету, нет ни для кого, даже для самого злодея. Попробуйте спросить любого злодея в тот момент, когда его иррациональная искусственная реальность разрушается, злодейство обнажается и становится, наконец, порицаемым и осуждаемым – «А ради чего все это было? Зачем вы делали все это зло?» - злодей не сможет вам ответить ничего, что можно воспринять действительно как вескую причину.
Зачем вы все это делали по-настоящему? Чтобы что? Забудьте про те глупости, которыми вы все это время прикрывались – вы и сами в них не верите ни на грош, это лишь морок для невзыскательной публики, за которым вы прятались, пока творили свои злодеяния. Но сейчас этот морок исчез, растворился, как дым, и все эти ваши выспренние речи никем уже не воспринимаются всерьез. Уже самым лениво думающим становятся очевидными все противоречия ваших обоснований и оправданий своих злодейств, уже слишком неприглядным и очевидным для всех стал этот здоровенный слон в комнате. Так что забудьте про все эти словесные попоны для этого слона и попробуйте сформулировать ответ на вопрос «Зачем?».
Ради какого-то могущества, особенной власти? А они для чего? Использовали ли вы это могущество и эту власть, чтобы изменить в этом мире хоть что-то к лучшему, хоть кого-то сделать хотя бы немножечко счастливее? Было ли создано что-то, что не разрушилось, как карточный домик, что способно продержаться и приносить людям хоть какую-то пользу хотя бы несколько десятков лет? Спасло ли кого-то это могущество от голода, холода, болезней, катастроф? Как об этом могуществе будут рассказывать люди своим детям всего через несколько лет?
Ради денег? Еще более странная концепция, особенно когда эти деньги уже как-то и непонятно куда тратить. Ну, еще пяток квартир, пара сотен бриллиантов, еще две машины – но руки-то, чтобы держать руль, всего две, и часть тела для сидения у вас только одна, к чему все остальное? Греют ли в холодной осенней Москве мысли о недоступных теплых берегах, и становится ли легче от этих бесконечных ожиданий чьего-то чужого замерзания, которое, кстати, все еще под очень большим вопросом.
Свободный и спокойный, пусть и немного печальный иноагент Евгений Чичваркин разгуливает в одном пиджаке по солнечному и зеленому Лондону, а где-то там, совсем рядом с ним Дэвид Бекхэм стоит в бесконечной скорбной очереди, делясь с изумленными фанатами запасенными снеками. А вы, угрюмые птицы ночи, вспотеть теперь можете только под прожекторами в своих наглухо законопаченных съемочных павильонах и залах заседаний. Нет ни Лондона, ни Бекхэма, все это был лишь сон, но вот он закончился, и пришла суровая реальность. Тогда ради чего все это было?
Ради детей? А счастливы ли эти дети сейчас, вдали от вас или запертые вместе с вами все в тех же бесконечных позолоченных залах? Сказали ли они вам хотя бы «спасибо», не говоря уже о словах какой-то искренней симпатии, пусть если и не любви? Смогут ли они ответить на вопрос «А ради чего?», точно ли они уверены, что все это было и неизбежно, и необходимо? Ни в чем из того злодейства, что было сделано, нет никакого смысла, если эти дети взяли хотя бы секундную паузу перед тем, как ответить.
Ради любви? А кто вас сейчас любит, кто вас сейчас ждет? Будут ли эти люди любить и ждать вас, если вы перестанете им платить или держать над их головами дамокловы мечи с шантажом и угрозами? И не вздохнут ли все они с облегчением в тот самый миг, когда вы, наконец, исчезнете из их жизни вместе со всеми этими мечами?
Нет ничего стоящего в этом мире, чего можно добиться только злом, и никогда нельзя добром. Все, ради чего по-настоящему совершается зло – это только желание совершать зло, желание сохранить для себя эту возможность и выкрутиться из ситуации безнаказанным. И если хотя бы один злодей найдет в себе силы и смелость честно ответить на вопрос «Ради чего?», он сможет сказать только это.