"Недавно они с Леной нос к носу столкнулись в магазине. Лена покраснела до кончиков ушей, дёрнула за руку дочку, которая глазела на витрину с конфетами, и заторопилась на выход. А Люба поймала на себе взгляды продавцов… понимающие и сочувствующие… Некоторые даже через прилавок перегнулись, чтоб лучше всё увидеть..."
Глава 18.
Люба знала, что непросто будет ей жить дальше… Что еще не раз горький привкус появится в душе от того, что разбередят её воспоминания. Как гуляли они с Олегом летними вечерами по берегу небольшой речки, как сидели на поваленном дереве и любовались восходящей над резными верхушками деревьев полной луной. Да, Люба и сама прекрасно понимала, что права Ксюша, которая говорила ей, что Олег эгоист, каких мало встретишь, и что любит он только себя.
- Что, думаешь он Ленку любит? Как бы не так! Они же теперь наши соседи, как-никак! Хочешь-не хочешь, а всё равно услышишь, что у кого на дворе творится. Вот я недавно иду с работы домой, Алёша дома с ребятнёй уже был. Лето, окошки у всех нараспашку. Иду мимо… и слышу, как Олег на Ленку орёт! Девчонку у них, кстати Дианой зовут, как по мне, так странное имя. Ну так вот, девчонка видать раскапризничалась, верещит во весь голос, Лена на неё покрикивает. А тут Олега голос, я аж сама подпрыгнула! «Прекратите обе орать! Лена, заткни её! Сколько можно! Я не могу сосредоточиться!» - Олег, значит, новой своей жене, хотя, правду сказать, пока еще не жене даже, выговаривает, недовольство выражает. Я посмеялась, так ведь оно, это Любашка его покой берегла, а не ценил – так и живи теперь, эгоист несчастный! Девчонку только жалко, что из Ленки мамаша так себе, а уж из Олега вообще отец никакой.
- Ты как шпион, всё замечаешь, - усмехнулась Люба, - Да пусть живут, как хотят.
- Да тут не хочешь, а будешь шпионом, всё же рядом, через забор. Самой на это смотреть неприятно! Соседи Ленку игнорируют, никто не здоровается. Недавно я видела, сестра к ней приезжала двоюродная, может ты её помнишь, Олесей зовут. Она в райцентре вроде бы живет, а к бабушке на лето её к нам в Богородское отправляли. Так вот, они на лавке у забора сидели, видимо чуть выпили и разговаривали, а я шила у окна сидела, тишина, вечер, всё и слышно… Так вот, Ленка сестре жаловалась, что люди от неё отворачиваются, не здороваются. Зашла, говорит, к школьной подруге, в Насте Михеенко, ты, Люба ее должна помнить, она тоже в танцевальный ходила. Так вот, Настя брови нахмурила, да и говорит Ленке-то, мол, не ходи ко мне больше, бабушка у нас говорит про тебя… ну, нехорошим словом называет, хорошо, что сейчас её дома не оказалось… Тебе же, Лена, самой неприятно будет о себе такое услышать, что в честный дом таких как ты и пускать нельзя! Вот, в общем, даже Настя бывшей-то подруге на дверь указала, конечно, неприятно. Еще Ленка говорила, что уговаривает Олега уехать в райцентр, там сейчас набирают на завод, общежитие дают. А он не хочет, говорит – ему здесь-то покоя нет теперь, а в общаге он не сможет! Как же, он же у нас натура тонкая!
Ксюша рассмеялась, а вместе с ней и Люба улыбнулась. Да, несладко сейчас было всем «участникам» этой истории, думала Люба. Она сама недавно ездила в город, купила себе летние обновки, не забыла и про деда Ивана, погуляла по улицам, зашла в кафе перекусить… И подумала, что здесь ей дышится не в пример легче! Никто не знает её, и она сама никого не знает. Люди просто идут по своим делам, заглядывают в витрины магазинов, что-то присматривают для себя и близких… У всех своя жизнь, которой не касаются другие. И вот теперь, послушав Ксюшу, Люба снова вспомнила это ощущение лёгкости. А что здесь – конечно, всё через забор слышно… Как тут не быть в курсе подробностей соседской жизни.
Недавно они с Леной нос к носу столкнулись в магазине. Лена покраснела до кончиков ушей, дёрнула за руку дочку, которая глазела на витрину с конфетами, и заторопилась на выход. А Люба поймала на себе взгляды продавцов… понимающие и сочувствующие… Некоторые даже через прилавок перегнулись, чтоб лучше всё увидеть. А лучше было бы, если б никто и не заметил… и не знал бы никто, может, кроме них с этой Леной…
- Знаешь, Любанька, может и в самом деле тебе съездить куда в отпуск, развеяться, - говорил ей как-то за ужином дед Иван, - Возьми пару недель, поезжай к морю. Может, тебе там и понравится, останешься! Чего тебе сидеть в деревне возле меня! Вся жизнь мимо проходит! А так – зажила бы на новом месте, я бы в гости к тебе ездил!
- Дедуль, ну какое море. Да и в отпуск меня сейчас никто не отпустит, я сейчас в детском отделении за Харитонову Клавдию осталась. Дел у меня там полно, не до отпуска. Мы с Сашей Марченко предложили Борисову обновления в детском отделении сделать. Там как раз ремонт сейчас заканчивают, так вот мы предложили расписать стены, сказками там всякими, колобок, репка, гуси-лебеди! Представляешь, как ребятишкам будет радостно!
- Ну ладно, вот справите свои «гуси-лебеди», тогда и проси отпуск! – дед Иван так просто не сдавался.
- Хорошо, дедуль, - кивала Люба, - Как только будет возможно, обязательно попрошу.
Хотя Люба понимала, чего хочет дед Иван… но никуда она не сможет уехать, оставив деда одного здесь в Богородском. Всё пройдёт, думалось ей. Всегда так бывает у них на селе – поговорят, поговорят, обсудят, а потом устанут. Или что-то другое случится, более интересное, мало ли в жизни у людей происшествий. Жизнь долгая, и у всех по-разному складывается, что же теперь, каждый раз с места на место бегать!
Однажды вечером Люба вернулась домой после работы и с удивлением обнаружила, что дед Иван в этот раз встречает её не один. За столом, без привычного строгого пиджака и галстука, только в светлой рубахе с расстёгнутым воротом и закатанными до локтя рукавами, сидел её свёкор, Андрей Игнатьевич.
- Люба, здравствуй! – Андрей Игнатьевич поднялся навстречу снохе, - Ты уж прости, что я вот так без приглашения…может и видеть-то меня не хочешь, а вот он я – заявился.
- Здравствуйте, Андрей Игнатьевич, - ответила Люба, - Ну что вы, я рада вас видеть.
- Спасибо, - по глазам свёкра Люба поняла, что тот ожидал от неё других слов, - Я всегда знал, что у тебя золотое сердце, и характер есть. А сын мой, дурак, вырасти вырос, а видимо так и не повзрослел. Я приехал поговорить с тобой.
- Давайте сначала поужинаем, - по-хозяйски сказал Иван Савельевич, - Люба после работы, да и ты, сват, я думаю, от ужина не откажешься.
- Благодарствую! Я не откажусь, с самого утра где только не мотался – маковой росинки во рту не было!
Люба переодевалась в домашнее и думала… как же так бывает в жизни, что такой вот человек, как её свёкор – основательный, справедливый и честный, а взял в жёны такую женщину, как Галина Николаевна. А еще более удивительно, как у него мог вырасти такой сын, как Олег…
После ужина, когда стол был накрыт к чаю, Андрей Игнатьевич внимательно посмотрел на Любу и сказал:
- Люба, я хочу сказать, что поступок своего сына я не только не одобряю… Даже не знаю, как теперь на него и смотреть, будто не мой это Олег, а другой человек! Галина меня пытается убедить, что «эта Ленка-стерва его охмурила, мозги запудрила», но я считаю, что это не так. Олег человек взрослый и сам принимает решения, а значит и отвечает за свои поступки. И я даже представить не могу, каково тебе сейчас… Потому и приехал сегодня один, хотя Галина со мной очень просилась, извиниться хотела за свой прошлый визит… Уж не знаю, что она тебе тогда наговорила – мне она тоже не признаётся. Но ты уж прости, я за неё прощения прошу у тебя. Характер у неё такой!
- Да ничего страшного тогда не произошло, - ответила Люба, - И я знаю, что характер у Галины Николаевны… не сахар.
- Любаша, если тебе нужна какая помощь, ты мне скажи. И вообще, обращайся в любое время, с любой твоей заботой - я тебя всегда поддержу! К сожалению, того, что натворил Олег уже не исправить. Да я и не думаю, что ты хочешь его вернуть обратно, уж слишком вы разные, как это ни грустно… а не дотягивает мой сын до тебя, мелковат его характер! Но сейчас… даже для такого стойкого человека, как ты, Любаша, это тяжело… видеть бывшего мужа чуть не каждый день с другой… Да еще и привёл он её в ваш дом, где вы жили, где было много и счастливых моментов. Когда я ему это сказал, он выскочил за дверь и больше к нам глаз не кажет, - Андрей Игнатьевич нахмурился, - Да и хорошо, потому что я сам его видеть не желаю! Галина мне выговаривает за это, но я такой – считаю своего сына подлецом, а это, поверьте, очень тяжело для отца! Поэтому, Любаша, если есть что-то, чем я могу тебе помочь, без стеснения обращайся.
Любе были приятны искренние слова свёкра, но и просить его о чём-либо… Ей ничего и не нужно было, нечего было просить. Поэтому она поблагодарила Андрея Игнатьевича и уверила его, что если ей что-то понадобится, то она обязательно обратится к нему.
- Вот пока мы тебя ждали, Иван Савельевич со мною поделился хорошей мыслью. Твой дедушка прав, Любаша, и тебе нужно сменить обстановку, поехать куда-то. А когда вернёшься, будешь на всё смотреть уже по-другому. Поверь, я знаю, о чём говорю!
Андрей Игнатьевич нахмурился, видимо вспомнились ему не очень приятные времена в его жизни.
- Давно, молодые мы еще были с Галкой, - сказал он быстро, будто боясь передумать говорить про это, - Поссорились сильно, дочка старшая у нас уже была, второй Галка была уже беременная. Всё тянула меня уезжать в Москву, каждый день вернусь с работы, а там, как бензопила «Дружба» включается – вот деревня, да вот тут село, детям возможностей мало, а столица – это всё же столица! И так каждый божий день! Ну, раз я не выдержал, вспылил – не нравится, говорю, так и поезжай! Разругались сильно, а через неделю она собрала дочку и уехала. Чего я тогда только не передумал, чего не пережил… Казалось, что соседи на меня так осуждающе смотрят – дескать, довёл жену… Ну, что делать, пошёл к руководству просить отпуск, чтобы поехать в Москву. А мне говорят, вот прямо сейчас – никак! Через две недели бери, поезжай. Мало ли что у кого на личном фронте происходит, а дела важнее! Ну, что делать, скрепился как-то, работал. Уже билет взял, собрался. А прихожу как-то после работы – Галка дома, и Маринка бегает… Сама вернулась! Ну, сделал вид, что ничего не случилось тогда, не припоминал ссору, обрадовался очень, старался порадовать чем-то… Вот так вроде бы само собой всё решилось. Но то, что я пережил, когда они уехали… никогда не забуду. Когда устал и спать хочешь, а голова от мыслей раскалывается так, что и уснуть не можешь!
Долгим был разговор, уже далеко за полночь уехал Андрей Игнатьевич, помахав рукою Любе и деду Ивану из своей «Нивы». Люба смотрела вслед удаляющимся огонькам автомобильных фар и думала, что сам того не зная Андрей Игнатьевич ей уже помог. Что-то отпустило душу, может быть осознание того, что не у неё одной случаются в жизни такие вот происшествия, или же понимание, что нет в этом её вины, не все винят её в «развале семьи», как Галина Николаевна.
- Хороший он мужик, - сказал дед Иван, облокотившись на забор палисадника, - Удивительно, что такой сынок у него получился!
Люба чуть поёжилась, летняя ночь веяла прохладой, и только было хотела сказать деду, что давно пора на боковую, как в переулке замаячила одинокая фигура, которая быстро приближалась. Люба с удивлением узнала походку Олега, который остановился в нерешительности, увидев у калитки и Любу и деда Ивана.
- Люб… можно с тобой поговорить? – деваться было некуда, Олег понял, что его увидели, - Я буквально на пять минут! Давай отойдём в сторонку, пожалуйста…
Иван Савельевич сердито засопел и посмотрел на гостя, но Люба опередила его:
- Пришёл говорить – говори здесь. А по углам я с тобой шептаться не намерена!
Олег нерешительно мялся с ноги на ногу, поглядывая на стоящего в калитке Ивана Савельевича. И Люба, подождав пару секунд, вошла во двор вслед за дедом и с грохотом закрыла за собой калитку на засов. Никаких разговоров не будет, она так решила.
Продолжение здесь.
От Автора:
Друзья, рассказ будет выходить по одной главе, в семь часов утра по времени города Екатеринбурга. Ссылки на продолжение, как вы знаете, я делаю вечером, поэтому новую главу вы можете всегда найти утром на Канале.
