"Любаша три года училась в медицинском училище, и теперь, став фельдшером, возвращалась по распределению в своё родное село Богородское. Это удалось Любе потому, что училась она прилежно, уделяя всё своё время обучению, и красный диплом помог ей..."
От Автора:
Доброе утро, дорогие мои Читатели.
Рассказ, который представляю вам сегодня, написан давно, одним из первых, когда я только начинала записывать истории из жизни. Он немного полегче прошлого, на мой взгляд, но не по самому сюжету, а лишь тем, что захватывает не такой большой промежуток времени.
Наверное, это и хорошо - вернёмся в привычные для "Амулета" традиции, и так сказать, отдохнём. За орфографию сильно не ругайтесь, проверку я делала, как обычно, со своим "коллегой" Word, а у него свои понятия о правилах написания некоторых слов:-)
Иллюстрациями к рассказу будут невероятные, атмосферные картины Александра Александровского. О художнике вы можете прочитать ЗДЕСЬ, и я уверена, вас так же, как и меня восхитит его творчество.
Ну и как всегда, прошу вас быть корректными и вежливыми друг к другу, ведь всё же наш с вами Амулет должен быть Счастливым:-)
Глава 1.
Любашка возвращалась домой. Девушка сидела на самом последнем сидении старенького автобуса, подпрыгивая на каждой кочке, и это её очень веселило. Вообще, её всё веселило и радовало, потому что она возвращалась домой. Теперь уже насовсем!
Любаша три года училась в медицинском училище, и теперь, став фельдшером, возвращалась по распределению в своё родное село Богородское. Это удалось Любе потому, что училась она прилежно, уделяя всё своё время обучению, и красный диплом помог ей – комиссия при распределении выпускников учла её желание.
Возле Любашкиных ног стояла большая сумка, нагруженная городскими гостинцами, их собирала и сама Любаша, чтобы порадовать маму и бабушку с дедом, и бабушкина сестра Таисия Прохоровна, у которой Любаша жила всё время своей учёбы. И теперь девушка предвкушала, как обрадуется мама серёжкам с синим камушком, дед довольно закряхтит, когда Люба вручит ему тёплые меховые рукавицы, а бабушка чуть зардеется от радости увидев новый платок, и скажет: «Ну что ты, внученька, зачем же на нас тратилась!»
Любаша улыбнулась, так тепло стало на душе, как же хорошо – вернуться домой. Ничто не омрачало её беззаботной души, впереди было только приятное! Когда из-за поворота показались крыши родного села, Любашкино сердечко счастливо ёкнуло – она наконец-то была дома…
На повороте в Богородское, у старого раскидистого дуба, который был старше Любашки, и старше её мамы, и, наверное, даже бабушки, стояла женская фигурка в голубом ситцевом платье и белой косынке, это мама встречала дочку. Любаша едва сдерживала навернувшиеся на глаза слёзы радости.
А дома всё было так же, как и в тот день, когда уезжала Люба на учёбу. Каждый раз разрываясь сердцем после проведённых каникул, когда нужно было возвращаться в город, теперь же Люба всей душой радовалась – никуда больше не нужно уезжать!
- Ну, Любашка, рассказывай, что там в городе! – дед Иван Савельевич поставил на стол уютно пыхтящий самовар, - Поди ж, нового много понастроили? Давеча по телевизеру показывали, кинотеатр новый открыли.
- Открыли, дедушка, - кивала Люба, с трудом отрываясь от бабушкиной ватрушки с творогом, - Только я не была внутри, только мимо проходила! Очень красиво!
- Надо было оставаться в городе, доченька, - мягко сказала Любина мать, Евдокия Ивановна, - Всё же там для молодых жизнь больше подходящая! А у нас тут что, клуб да библиотека, все мероприятия. Ты умница, диплом на отлично, что ж себя в селе-то…
- Мам, я не хочу в город, - Любаша будто даже виновато посмотрела на маму, - Мне у нас нравится, в Богородском.
- Что ты, Дуся, - покачала головой бабушка, - Девчонку гонишь, едва та домой приехала! Захочет, так и какие её годы – уедет хоть в город, а хоть бы даже и в саму Москву!
- Да я не гоню, - Евдокия обняла дочь, - Сама по ней соскучилась, но ведь у неё жизнь впереди…
- Ладно вам, бабоньки, что запричитали! – усмехнулся дед, - Дайте девчонке отдохнуть! Дома и стены помогают! А ей уж скоро на работу, к Борисову нашему в подчинение! Научит её, опыт будет, а там уж и сама решит, чего ей хочется! Давай-ка, матушка, неси наш подарок внученьке на окончание!
Любаша с восторгом разглядывала маленькую золотую подковку на тоненькой цепочке, у неё никогда не было таких украшений. Она переводила счастливый взгляд с мамы на бабушку с дедом, и в тот момент её счастье было таким… бесконечным и ярким… Этот момент Люба будет вспоминать потом всю свою жизнь, и в самые трудные моменты он будет придавать ей силы.
Мать Любаши, Евдокия Ивановна, всю свою жизнь прожила в родном селе, работала в местном управлении колхоза счетоводом. Замуж она вышла за своего односельчанина, Егора Красавина, который служил в пожарной части. И жить бы да жить молодым, но горе постучалось в дом… Когда Любашке исполнился всего год, Егор погиб на пожаре. После такой потери так и не смогла Евдокия найти в своём сердце места ни для кого больше, кроме своего Егора, хоть и сватали молодую вдову хорошие, не бедовые мужики. Вернулась тогда Евдокия из комнаты в колхозном общежитии, выделенной молодой семье, в дом своих родителей и всю свою любовь отдавала дочке.
Любаша росла весёлой и озорной девчонкой, но училась старательно, учителя хвалили её, и Евдокия дочерью гордилась. А вот теперь, когда Люба выучилась «на доктора» и вернулась в родной дом, она была и рада, и не рада… Хотелось для дочки большего, чем местная больница, но и отпустить от себя… Всё же хорошо, что Люба решила остаться в Богородском, решила Евдокия! А там, как уж Бог даст!
А Любаша ни о чём не думала сейчас, она просто была счастлива! От того, что снова утром побежит на речку, и роса будет приятно холодить босые ноги, и от того, что будет помогать маме выгонять в стадо Рыжуху и её телёнка Бурку. А вечером они с дедом усядутся на старую скамью у крылечка, полосатый кот Васька подставит под Любину ладошку обкусанные в драках с соседскими котами уши, и станут смотреть на рассыпавшиеся по тёмному алмазы…
Утром понедельника явилась Любаша в сельскую больницу, которая расположилась на окраине Богородского, окружённая сквером и невысоким забором. Ещё школьницей бегала Любаша мимо приземистого здания и думала, что обязательно будет здесь работать! И вот теперь она шагала по выложенной булыжником дорожке, ведущей к главному входу.
- Красавина! Ну, очень рад, очень рад! – встретил Любашу главный врач местной больницы Аркадий Степанович Борисов, - Молодец, что вернулась в родное село, у нас работы здесь непочатый край! А молодёжь всё в город норовит уехать, там жизнь поинтереснее. Ну, ступай к Людмиле Васильевне, получай форму и всё, что доктору молодому положено! А после обеда пойдём с пациентами знакомиться!
Так и началась трудовая деятельность Любаши Красавиной, и совсем скоро ей уже казалось, что она давным-давно так живет. Пробегает ранним утром по вымощенной дорожке до больничного крыльца, облачается в белый халат и шапочку и идёт в стационар. А после обеда собирает старенький докторский саквояж, доставшийся ей по наследству от ушедшей на заслуженный отдых Тамары Олеговны, и идёт на домашние посещения. Кто-то из сельчан, кто не может сам явиться в больницу, ждёт её, чтобы доктор Люба, как прозвали её пациенты, поставила укол или измерила давление. Любе нравилась её работа, хоть иногда к вечеру она и не чуяла под собою ног.
- Ну, Любаня, ты молодец! – хвалил Борисов новую свою сотрудницу, - Дело своё знаешь, да и пациенты тебя нахваливают – рука лёгкая, улыбка приятная, от этого и болячки быстрее проходят. Вот, что девонька, в соседней Калиновке фельдшерский пункт остался совсем без доктора, нужно подстраховать. Пётр Фокич сам заболел, в город на операцию положили, а Наташа, медсестра его, одна не справляется, да и ей самой скоро рожать, в положении она. Поедешь?
- Если нужно, то поеду, - согласно кивнула Люба, - Надо, значит надо.
Наскоро собравшись, Любаша попрощалась с домашними и ранним утром УАЗ-«Буханка» с красным крестом на боку повезла её в соседнюю Калиновку. Деревня была не такая большая, как Богородское, но всё же и не маленькая. Калиновский колхоз славился на верь район рекордными надоями, там был большой животноводческий комплекс, и люди в Калиновке жили справно, добротно. Дворы и хозяйства были хорошие, новая школа была год как отстроена. Сельчане говорили, что скоро и больницу новую начнут строить, а пока в помощь жителям Калиновки был небольшой фельдшерский пункт, расположенный в старом, но добротном бревенчатом доме.
Пётр Фокич Кузнецов, который уже лет двадцать как заведовал пунктом, а сейчас вот сам вынужден был прибегнуть к помощи своих коллег, жил недалеко от пункта, а Любе Калиновское правление выделило половину дома, в другой половине которого жила та самая медсестра Наташа с мужем Григорием и собакой Найдой.
- Любаша, я так рада, что вы приехали! – Наташа встретила коллегу как родную, - Мне тяжеловато одной, особенно если по домам ходить приходится. Ноги отекают, спина болит! Пойдёмте к нам обедать, Гриша скоро тоже придёт – он в совхозе работает водителем, мы вас так ждали!
Так что все переживания Любиной бабушки Екатерины Прохоровны, что девочка «останется голодной в этой самой Калиновке, всё же это не дома», оказались совершенно напрасными. Наташа рассказывала, что у них здесь и как, проворно накрывая стол к обеду, и Люба подумала, что довольно сильно уже округлившийся животик не мешает Наташе хозяйничать. Но вот бегать по селу с такой нагрузкой, да еще и по летней жаре, весьма неполезно!
- «Домашних» у меня сейчас не много, - рассказывала Наташа, - Октябрина Литвинова, у неё гипертония, ей уколы ставим, так сама она не может приходить, вот к ней хожу. Нога у неё больная, тяжело ей. Еще Семёнова Полина Петровна, диабет у неё, тоже домой к ней регулярно наведываюсь. Малыши еще двое у меня сейчас под наблюдением, Ерофеевы, думали их в город отправить, но Пётр Фокич сказал, сами справимся. Хожу уколы делать, так они меня бояться оба – одному четыре, другому три! Сорванцы!
Любаше стало так хорошо, все беспокойства ушли, а ведь ехала сюда и побаивалась – мало ли… село незнакомое, люди чужие, как примут… Да и сама она как будет, никого ведь не знает.
Но сейчас, под «опекой» Наташи и Гриши, который оказался добродушным парнем с выгоревшими добела на солнце волосами, не таким и страшным всё оказалось!
В половине дома, которую Любе выделили, была одна просторная комната и кухня с печкой. Окна выходили во двор, где хозяйничала строгая Найда – похожая на овчарку собака, в строгости воспитанная Гришей. Любу она приняла настороженно, но приказ хозяина «не трогать и охранять», хоть и неохотно, но исполняла. Кровать, шкаф, большой стол и четыре стула, лёгкие шторки-«задергушки» на окнах, а в кухне буфет с посудой и стол – вот и вся обстановка, но Любе много было и не нужно, она сюда ненадолго приехала.
Вечером она сидела на крылечке, смотрела на звёзды, слушала как затихает Калиновка, гася огоньки в окнах, и думала – как же сейчас дед Иван без неё? Сидит, наверное, гладит Васькины клочковатые уши, и тоже думает, как тут Любашка? А получается, что смотрят они в одно и то же небо, на одни и те же звёзды… Хорошо стало, тепло душе… словно парной летний вечер проник в неё ветерком.
Продолжение здесь.
От Автора:
Друзья, рассказ будет выходить по одной главе, в семь часов утра по времени города Екатеринбурга. Ссылки на продолжение, как вы знаете, я делаю вечером, поэтому новую главу вы можете всегда найти утром на Канале.
